Да, Палыч бился за него словно лев. Отстоял. А толку? Все равно пятно на репутации. А главное, незабытая обида. Ведь кто-то из тех, кто сейчас воротил от него нос, подсыпал ему запрещенный препарат. Да, Самсон путем нехитрых рассуждений сделал единственно правильный вывод: его кто-то подставил. Бутылка с водой стояла в шкафчике так же, как и у всех. Любой мог подлить в нее что угодно. Изначально он грешил на Борисова, но доказательств не было. К тому же искреннее удивление Игоря при назначении его капитаном косвенно говорило в его пользу. Тогда, помнится, все удивились. Скорее поставили бы Порошина, как самого опытного. Но с тренером не спорят, а с Палычем тем более. Самсон огляделся. Все были заняты своими делами. Он нащупал опасный груз под полой куртки. Что-то надо делать. * * * Жанна попыталась устроиться на жестком кресле. Хорошо пассажирам – разлеглись и спят. Она тоже бы сейчас немного поспала, хоть пять минут. Закрыть глаза и чуть-чуть отключиться от действительности. Она подперла голову рукой. Сон не приходил. В уши лезли обрывки фраз, шум какой-то ссоры, окрик тренера. Она открыла глаза. Рыжеватый хоккеист, Федулов, который вроде как недолго сидел с умершим на заднем ряду, решительно шел к выходу. Постучал в дверь. Она приоткрылась. Федулов о чем-то спорил с человеком в форменной куртке охранника аэропорта. Потом в раздражении пнул стенку. Он рассчитывал выйти наружу? Сказано же, до приезда полиции они все будут сидеть тут. Федулов тем временем прошел в сторону туалета. Возле дверей он быстро оглянулся и шмыгнул внутрь. Жанна подобралась. Уши заложило ватным облаком. Она помотала головой, в которой шумел надсадный звук двигателя, и медленно встала. Пошла в сторону туалетных комнат. Постояла, собираясь с духом. Потом дернула на себя дверь с буквой «М». Федулов стоял к ней спиной, и она стыдливо зажмурилась. Но потом поняла, что стоит он не возле писсуара, а рядом с высоким мусорным бачком, что-то делает там, погрузившись в него рукой. Она закрыла дверь и прислонилась к стене. Оглядела зал. Спортсмены оккупировали левую сторону помещения, недалеко от них расположились болельщики из фанатского клуба, Дима в том числе. Ближе всех к ней сидели члены экипажа. Лаврушин в окружении бортпроводников. Камаев, как всегда, сел наособицу: не так далеко, но и не близко, вроде как со всеми, а вроде и сам по себе. Не забыть бы напомнить Наталье о той сплетне, которую она хотела, но не успела рассказать. О Камаеве. Она задержалась на нем взглядом. Красив, зараза. Восточная кровь дала ему смуглую кожу, темные жесткие волосы и глубокие светло-карие глаза. Она мысленно надела на него чалму и халат. Вот же угораздило ее влюбиться в этого ордынца. Антон, что-то рассказывающий Наталье, вдруг поднял глаза, и минуту они смотрели друг на друга. Внезапно Жанна, подчиняясь какому-то интуитивному чувству, еле заметно кивнула ему и сделала подзывающий жест рукой. Антон отвернулся и продолжил разговор дальше. Жанна досадливо сморщилась. – Пойду пройдусь, – Антон встал и потянулся во все стороны. – Спина затекла. Эти кресла инквизиторы какие-то придумали. Наталья осталась и продолжила болтать с Майей. Этих двоих переговорить не смог бы и сам команданте. Жанна чуть прошлась вперед, и вскоре их пути с Антоном пересеклись. – Как думаешь, долго нам тут еще торчать? – Антон спросил лениво, вроде как просто для поддержания разговора, и тут же понизил голос: – Ты чего там обмигалась вся? Я уж было решил, что на свидание приглашаешь. Жанна изумленно вытаращила глаза, но потом сообразила, что Антон, как обычно, пытался пошутить. – Не до смеха. Там в туалете парень этот, хоккеист. Мне кажется, он что-то спрятал в урне. – Я даже знаю, что спрятал, – усмехнулся Антон. – Мокрое полотенце? – Это серьезно, Антон. У нас умер человек. Компания может разориться, если вину повесят на нас. Тебе хорошо, тебя папа в другое место пристроит. А нам куда? Мы тут все не от хорошей жизни. – Да ладно! – Антон, ты хоть что-то видишь, кроме себя? Степана Андреевича на пенсию ушлют. И он без неба сразу загнется или пить начнет, меня тоже в другую компанию не возьмут… – Почему? – Антон уставился на нее с неподдельным любопытством. – Потому. У Натальи ипотека… Ну, разве что Майка… – Почему тебя не возьмут в другую компанию? – перебил Антон. – Слушай, я тоже все время думал, чего ты в «Скайтрансе» делаешь? У тебя английский приличный, я знаю, да и со всеми другими параметрами нормально. Колись. Жанна посмотрела на него и опустила глаза. Антон терпеливо ждал. – А ты потом глянешь, что там в урне? – Антон кивнул. – Ты вымогатель. – Антон довольно улыбнулся. – Ну хорошо. Меня никуда не возьмут, потому что я в черном списке. – Антон картинно вздернул брови домиком. Жанна шумно выдохнула. – Вот же прицепился. Смотри, проболтаешься, я тебя из самолета выкину. Без парашюта. Ну, я пассажира избила. – Чего? – Антон отступил на шаг и недоверчиво оглядел ее со всех сторон, как бы впервые видя. – Да ладно заливать! Ты? За что? – На это уговора не было. Ты спросил «почему», я ответила. «За что» – это уже другой вопрос. Но как-нибудь потом… расскажу. Проверь урну, а? Будь человеком. – Что для родной компании не сделаешь, – Антон направился к туалету. Навстречу ему из дверей вышел хоккеист и, не глядя по сторонам, пошел было в сторону остальных игроков, но передумал и направился к Алене с Викторией. Антона не было минут пять. Жанна начала нервничать. Что так долго? Он там решил сначала все свои дела переделать? Хоть самой беги. Но тут Антон вышел, в руках у него что-то было. Он старательно закрывал это локтем. – Нашел? Что? Он протянул ей плоскую бутылку с золотистой крышкой. – На самом дне валялась, под грязными полотенцами. Видишь, на какой подвиг я ради тебя согласился. – Вижу. Выдам тебе премию: лайков в инсте отсыплю. Антон склонился в шутливом поклоне. Потом они повернулись спиной к залу, и Жанна открутила крышку и поднесла к носу. – Коньяк. – Конечно, – Антон щелкнул ногтем по этикетке. – Метакса. Из Греции. Видишь, нет акцизной марки и надписи на греческом. Жанна посмотрела на потолок: – Кажется, я все поняла. Глава 10 Лаврушин смотрел на бутылку в руках Антона и на глазах веселел. – Вы просто сыщики, ребята. Эти… как их… – он пощелкал пальцами. – Ниро Вульф и Арчи Гудвин? – Кто? – Лаврушин хлопнул глазами. – Этот… как его… «элементарно, Ватсон». Короче, не суть. Молодцы. Давайте сюда, пойду с Мухиным говорить. А то выдумал, иски они подавать будут! Жанна с Антоном переглянулись. – Не факт, что эта бутылка из самолета. Может, она там уже сто лет валяется, – Антон все еще держал бутылку на сгибе локтя. Видимо, Лаврушину такой поворот событий не понравился, он расстегнул ворот рубашки и повертел шеей. – Все равно ее надо отдать полиции, может, там остались отпечатки. – Которые вы затерли своими руками, – голос Камаева застал их врасплох, как и он сам, появившись неожиданно за их спинами. – Вы, конечно, лучше знаете… – слова вырвались у нее раньше, чем она успела осознать, что говорит и кому. Жанна проглотила конец фразы. Камаев удивленно посмотрел на нее. – Думаю, что лучше, – спокойно ответил он. – Но вы правы, бутылку надо отдать полиции. Если причина смерти коньяк, они это обнаружат. – Вот! – Лаврушин протянул руку к Антону. – Сначала положите бутылку в пакет, – негромко скомандовал Камаев, и Лаврушин послушно отдернул руку. – Все равно я иду к Мухину, – Степан Андреевич упрямо наклонил голову и двинулся к тренеру, как бык на тореро. Камаев слегка пожал плечами. Жанна поняла, что поиски пакета поручены ей, и пошла выполнять задание. Мухин все тер виски. Это давление убьет его когда-нибудь. Переходить на сильные лекарства не хотелось. Любая зависимость казалась ему неприемлемой. Это ограничение, несвобода. Рабство. Человек – заложник бренного тела. Тело нуждается в еде, комфорте, сексе, славе, признании. Но все это отходит на второй план, если тело испытывает боль. Значит, боль и есть настоящий повелитель… – Геннадий Павлович, есть разговор. Мухин увидел Лаврушина и встал. – Ну давай. – Да лучше сядь. Разговор не быстрый. Парень твой не по нашей вине умер. Надеюсь, ты понимаешь. – Следствие разберется, – буркнул Мухин. Он и сам частично не верил в вину авиакомпании, но упрямо не хотел рассматривать другие версии. Потому что другие… были еще хуже. И опаснее. – Парень-то коньяк хлестал. И есть доказательства. Бутылка. Мухин несколько мгновений молчал. – Не может быть, – наконец сказал он. – Не могло быть у них бутылки. Сам проверял. – Но ты же сам видел чашку с остатками коньяка. Ты чего? Отрицаешь очевидное? – Мало ли откуда этот коньяк в чашке взялся. У вас же на борту есть этот, как его, магазин…