«Спать, спать, спать», — повторяю про себя, чтобы хоть как-то избавиться от навязчивых мыслей, которые лезут в голову, словно стая обезумевших тараканов. Пробираясь сквозь барьеры слов, что я беспрестанно проговаривала про себя, меня все-таки накрывает сон. Кошмары преследовали всю ночь, и выспаться мне так и не удалась. Утро. Я встала разбитая и подавленная. Мир окрасился в серые краски. Голова тяжелая, а тело будто налито свинцом. Захожу на кухню и застываю на пороге. — Доброе утро, — говорит мать, и отец поворачивается ко мне. Его серые глаза впиваются в мое лицо. Я опустила взгляд в пол, а щеки тут же запылали огнем. Стыдно. Я готова была провалиться сквозь землю. Так опозориться перед родителями. И что на меня вчера нашло? Видимо, хотелось наконец-то себя почувствовать свободной или самостоятельной. Отделаться от чувства родительского гнета. — Садись, чего застыла, — голос отца вырвал из размышлений. Меня словно придавило к полу. До сих пор не могу понять, почему даже голос отца действует на меня таким образом, что теряю всю волю, весь боевой дух и запал. Чувствую себя ребенком. Хотя мне уже девятнадцать, и могла бы ответить и даже послать его, но теперь понимаю, что навряд ли у меня это когда-либо получится сделать. Я слишком слаба. Мать сидела, как всегда, ровно, будто вытянутая по струнке. Уложенные в идеальную прическу волосы, минимум макияжа, и, конечно же, неизменно деловой костюм, ровно подогнанный по фигуре. — Я всю ночь думал о том, что произошло вчера. «Вот оно как». От стальных нот в его голосе мороз по моей коже разбегается от позвоночника во все стороны, поднимая волну противных мурашек. — И знаешь, что? Я посмотрела на отца и не увидела в его глазах ничего. Только лишь безразличие и пустота плескались на дне серых глаз. И это меня еще больше напугало. Отрицательно мотаю головой и чувствую, что отец задумал какой-то подвох. — Вот и я сам не знаю, Вика, — его плечи опустились, и он откинулся на спинку стула. Этого не может быть, я смотрю на него во все глаза. Отец нарушил правило «никакой вальяжности за столом». Покушал. Убрал посуду и свободен. Военная закалка деда не давала и мне покоя, а стоит расслабленно расползтись по стулу, и можно смело отправляться «под трибунал». — Ты уже взрослая девочка, да и женихи уже есть, и как-то будет странно смотреться, если я тебя поставлю в угол или дам ремня, хотя поверь, руки у меня ой как чешутся отходить тебя дедовским ремнем, чтобы ты выкинула все эти дурацкие мысли у себя из головы. Его голос звучит вроде и ровно, но я-то слышу в нем скрытую угрозу и не сомневаюсь, что он может выполнить эту угрозу. — Леша, — голос матери прозвучал спокойно и уравновешенно, — ты обещал только поговорить. — Света, а я что делаю? — он удивленно посмотрел на жену. — Ты даже не представляешь себе, какого труда мне стоит сдержаться и не выпороть ее. Я сжалась в комок. «Мама, мамочка, спасибо тебе», — возносила я благодарность женщине, что сидела напротив меня. Потом я взглянула из-под опущенных ресниц на отца и только сейчас поняла, насколько ошибалась, думая, что мужчина расслаблен. Видимость, что отец создал, дабы усыпить мое восприятие происходящего, а еще рассеянное внимание, отголосок вчерашнего баловства и неспособность сконцентрироваться могли бы сейчас сыграть со мной злую шутку. Для отца хватило бы одного резкого слова или дерзкого взгляда, и все, пиши пропало. В руках точно появился бы дедовский ремень. И думаю, что обещание, которое он дал матери — не трогать меня — было бы забыто мгновенно. Хорошо, что я вовремя осознала все. «Поэтому, Вика, закрой свой рот и слушай. Если не хочешь, чтобы на твоем теле, а точнее, на пятой точке появились синяки». Рука у отца, как и дедовский ремень, ох какие тяжелые. — Значит так, — локти мужчины уперлись в столешницу, а я сразу подметила, что это тоже недопустимо. — Хватит ломать комедию, мне уже давно нужно быть на работе, — этот тон, не терпящий возражений и подавляющий человека, к которому он обращен. — Это был первый и последний раз. Я кротко кивнула, боясь лишним движением спровоцировать отца. — Еще раз выкинешь такое, поедешь в клинику для наркоманов. Все понятно? Я снова кивнула, а перед глазами тут же пронеслись картинки с этой самой клиникой, и жуткий страх сковал мышцы живота. Неужели он и правда сможет отдать меня? Украдкой взглянула на мужчину. Твердый, холодный, решительный взгляд серых глаз говорил о том, что да, свое обещание он точно выполнит. У меня от напряжения свело скулы. — Твои летние каникулы… «Нет, нет, нет…» — …отменяются. «Не-е-е-е-ет. За что же ты так со мной?» — хотелось кричать ему в лицо так громко, насколько хватит голоса. Я же сдала с отличием все экзамены и планировала эту поездку, а точнее, экскурсию чуть ли не с начала года. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь