— Ой, Ксюр, ну кто-кто? Конь в пальто. Тетка Антона. Влад, долго еще будем стоять? — она обворожительно улыбнулась парню. — Хочу веселиться! Машина плавно съехала с дорожки и, набирая скорость, помчалась прочь от коттеджа, оставляя за собой шлейф из девичьего смеха. Глава 6 — Мне стыдно, что у меня такая дочь! — отец кричит так громко, что мои плечи сами по себе опускаются, а тело, словно в попытке защититься от его нападок, скукоживается на стуле. — Леша, потише, — спокойный голос матери можно было и не услышать сквозь отцовский рев, но, как ни странно, он его всегда слышал, как, собственно, и я. — Соседи услышат, — добавила она, когда отец взглянул ей в лицо. — Что «потише»? Что «потише»? Вон, доуговаривала меня? А теперь приходится из опорных пунктов забирать! Надо было в детстве почаще ремня давать, а теперь, видимо, уже поздно, — голос отца, сначала на тон снизившийся, снова стал повышаться. — И ладно бы пацан был, ну, тут можно понять, но ты, — он ткнул в меня пальцем, — ты же девушка, Вика! — он тяжело вздохнул. — Пап, — начала я. — Нет, Вика, я устал, завтра погорим. Света, сколько времени? Мать тут же посмотрела в телефон, а отец, тем временем, на наручные часы. — Два, — мама укоризненно глянула на меня. — Два ночи, — обреченно вздохнул отец. Да так театрально закатил глаза, что я еле сдержала улыбку. — Тогда я пойду? — промямлила голосом, полным осознания того, что сделала сегодня самую большую ошибку в своей жизни. Всегда срабатывало. — Конечно, иди, — ответил отец. Сработало и в этот раз. Я встала и направилась к выходу. — Совсем от рук отбилась, — это уже отец говорил матери, — с Никитой хотя бы спокойной была, а тут, — громкий вздох. Специально сделан громко, чтобы слышала я. — Одни разочарования. Я захлопнула дверь в кабинет отца. Зашла в ванную, выплюнула уже давно безвкусную жвачку, закрыла на замок дверь и включила теплую воду. Посмотрела на себя в зеркало. Да уж. Бывали, конечно, деньки так себе, но этот, видимо, захотел переплюнуть их все. Из отражения на меня смотрела девушка с густо подведенными черным карандашом глазами. Бледный цвет лица и розовая помада на губах до сих пор держались, а вот рыжие волосы выбились из туго заплетенного хвоста с черными искусственными волосами. Я покачала своему отражению головой и плеснула в лицо первую пригоршню воды. За ней последовала вторая, третья, и так до тех пор, пока от размазанных разводов под глазами не осталось и следа. Я скинула прокуренные вещи и залезла под душ. Воду сделала погорячее. Мочалка с гелем для душа мне в помощь. Терлась до покраснения кожи. Хотелось смыть с себя сегодняшний вечер и не вспоминать его никогда. Возможно, отец и прав, зря рассталась с Никитой. Хоть он и самовлюбленный эгоист до кончиков своих ухоженных ногтей, но с ним все же было лучше, чем сейчас. В голове набатом застучала нехорошая мысль, но я быстро задушила ее, переключив теплую воду на ледяной душ. Отец разочарован, мать, скорее всего, тоже, да и я сама себе не рада. Кости заломило от холодной воды, и я пулей вылетела из душевой кабинки, замоталась в банное полотенце и выглянула из-за двери ванной в коридор. Убедилась, что там никого нет, и мышью прошмыгнула в комнату. Залезла под одеяло и закрыла глаза. Тело прошиб озноб. Я закусила нижнюю губу, чтобы зубы не бились друг об друга. Накрылась одеялом с головой. Зажмурила сильно глаза. Бес. Сука. Ненавижу. В мысли тут же вторглись образ и голос молодого парня. Модно стриженые волосы под боб-каре1, длинная челка непременно расчесывалась пятерней и запрокидывалась назад. Голубые глаза. Тонкий нос. Чуть пухлые губы, уголки которых всегда приподняты в хамоватой улыбке, маленькая родинка над верхней губой. И в этот вечер настойчивый шепот мне в ухо. — Давай, детка, попробуй, — приятный запах сигарет, и глубокая затяжка едкого дыма опаляет мои легкие. — Держи, держи, — он зажимает мне губы двумя пальцами и контролирует мое дыхание. На моих глазах появляются слезы, и парень разрешает сделать выдох. — Вот и молодец, — в его зрачках пляшут озорные бесята. — Еще разок? Я отрицательно качаю головой и вжимаюсь спиной в трубу рядом стоящего турника. Бес делает шаг ближе, и мятный запах жвачки забивает мое дыхание. — Вика, расслабься, — мягкий голос проникает в мою голову, словно через слой ваты. Сначала не поняла, что происходит, почему вдруг все стало таким тягуче-вязким. Подняла взгляд на парня и утонула в омуте его голубых глаз. А Бес тем временем не стоял на месте, сделал шаг назад и кивком головы подозвал еще ребят из компании. Мы встали в круг. Огонек зажигалки и подкуренная сигарета пошла по рукам. Я только успела сделать затяжку, как на школьный двор заехал полицейский бобик. Нас на миг осветили фары, и ребята врассыпную бросились убегать. А я? Что я? Я так и осталась стоять на месте. Страх. Паника. Все это сразу накатило на меня, и я застыла на месте, мои ноги словно вросли в землю. — Беги, Вик! — крикнул кто-то из темноты, следом послышался громкий «ох», и я только попыталась сделать шаг, как передо мною возник мужчина в полицейской форме. — Вот и допрыгалась, — он грубо схватил меня за шиворот и потащил к машине. Я даже и не думала сопротивляться, так как сил ни в руках, ни в ногах не было совсем. Я повернулась на другой бок и снова попыталась выбросить воспоминания сегодняшнего вечера из головы, но куда там. Такое явно забудется не сразу. Нас шесть человек, и мы, тесня друг друга, сидим в заднем отсеке Уаза. — Вика, у тебя глаза стеклянные, охренеть, как у мертвеца, — смеется Коля, что сидит напротив меня. — Сейчас, — он достает из внутреннего кармана джинсовой куртки бутылочку воды. — На, пей, — сует мне в руки пластик. Я отрицательно покачала головой, но, когда парень протянул бутылку, поняла, что очень хочу пить, и практически выдрала ее из пальцев Коли. Залпом осушила содержимое. — Вот это тебя вшторило, — просипела на ухо Марго прокуренным голосом. — Разговорчики отставить, — послышалось из-за решетки, что отделяла нас от ППС-ников, которые сидели на заднем сидении. — Да пусть поговорят, Мих, — послышался мужской голос с соседнего сидения. — Вот приедем в отделение, посмотрим, какие там они будут разговорчивые. — Напугали, — прошептала все та же Марго, — ну вызовут родоков, и что дальше? Я пожала плечами, но тот факт, что вызовут родителей, меня реально ввел в ступор. — Что курила? Я сижу напротив мужчины, его взгляд прожигает меня насквозь, и мое тело трясется от страха. — Сигареты, — отвечаю я. Громкий смех взорвал тишину кабинета. — А если серьезно? — сквозь слезы, что проступили на его глазах, спрашивает мужчина. — Так я вам и говорю серьезно, — пытаюсь я придать своему голосу уверенности. — Павлова Виктория Алексеевна, дочь депутата Павлова Алексея Степановича, — его взгляд меняется, становится жестче, и теперь в нем нет и намека на веселье. — Вы понимаете, что бросаете тень на имя своего отца? Так и представляю заголовки завтрашней желтой прессы: «Пока отец борется с наркотиками, его дочь во всю их употребляет». Или вот еще… — Хватит, — прервала я мужчину. — Я же вам говорю, что курила сигареты. Почему вы мне не верите? — А что в сигаретах было вместо табака, Виктория? — ответил вопросом на вопрос полицейский. Я пожала плечами. — Тогда сейчас вас проводят в соседний кабинет, там возьмут кровь на содержание в ней наркотических веществ, и все сразу станет ясно. Свободны, — он кивнул мужчине с автоматом, и меня вывели из помещения. Я потерла место укола на сгибе локтя. Отец с матерью приехали за мной спустя минут двадцать после того, как я сдала кровь. В полицейском участке родители на меня не кричали и не повышали голос, и даже когда мы покинули опорный пункт, отец и мать сохраняли молчание. Меня это начало пугать. — Пап, мам, — позвала я с заднего сидения, — извините. Мне никто из них не ответил. Я понимала, что это призрачное затишье перед бурей. Всегда импульсивный и не признающий неповиновения отец просто не мог оставить этот мой проступок без внимания. И эта буря разыгралась, как только мы переступили порог квартиры. — Зайди в кабинет, — скомандовал отец, и в его голосе я слышала еле сдерживаемую ярость. Я закрыла уши руками. Такое ощущение, что до сих пор слышу его гневные и обидные слова, сказанные в мой адрес. Спать, нужно поспать, а завтра все встанет на свои места. Еще раз попрошу прощения у родителей, потому что и сама прекрасно осознаю, что сделала ужасную глупость, но на это же не смертельно? И скорее всего, с компанией Беса придется распрощаться. А то я сделаю не только себе хуже, но и ребятам. Отец теперь не оставит их в покое, пока не докопается до правды. Нет, мне точно теперь туда дорога заказана. Я тяжело вздохнула.