Девушка достала нож из ножен на поясе того самого Василия и начала перерезать рукав. - Слава Украине, героям слава. - произнесла она перед тем, как разорвала ткань экипировки оголяя предплечье. Я увидел абсолютно целую руку, на которой пестрели несколько тату. Выше остальных, на плече, наколот был большой трезубец, над которым была надпись «Слава Украине». Продолжение надписи красовалось под трезубцем. - Что, нацик, не помогли тебе твои герои… - плюнул я на машину, осматривая тату. - Как были пушечным мясом, так и… - Сегодня пушечным мясом чуть не стали мы. - прервала меня Валера. - Так что ты бы помолчал. Девушка злобно посмотрела мне в глаза и перевела взгляд на Василия. Видимо, вопрос его внезапного незапланированного бытия волновал девушку куда больше моего презрения к таким, как он. Меня тоже волновало возвращение с того света, но больше с позиции практической, а узнать что-либо у полуживого мёртвого уже не представлялось возможным. - И как ты собираешься у него что-то выяснять? - спросил я. - Он же уже почти труп. - Да мне плевать как, надо же всё выяснить! - И пытать будешь? - После того, как в меня стреляли, мне здесь никого не жалко! - Так, ну хватит истерик! - сказал я. - Он нам уже ничего не скажет, он уже тело, а с телом надо обращаться гуманно. - Это тело давно погибло! - Попробуй докажи это ему! - ткнул я пальцем оголённую руку. Я рассмотрел подробнее плечо мужчины. Ниже трезубца был круг с какой-то древней славянской свастикой. «И поганят же наши символы, скоты!» - подумал я про себя. Ниже была самая примитивная наколка - круг поменьше, в центре которого была набита надпись «Грек». - Что ещё за «грек»? - задал я риторический вопрос. - Его позывной в тербате. Точно, вспомнила! Девушка начала рыться в разгрузочном жилете бойца и вытащила из внутреннего кармана блокнот. Я посмотрел внутрь и увидел только номера телефонов и имена, клички, позывные... - Грек, чёрт, ну ты хоть что-то записал? - тоже риторически вопрошала Лера. Грек тяжело дышал и издавал хриплые звуки. Меня заинтересовал другой внутренний карман расстёгнутой разгрузки. Я увидел там что-то подозрительно знакомое. Я решил достать предмет, но не успел дотянуться, как мою руку резко перехватила рука полуживого Василия. Я взглянул на него. Наклонённая вперёд голова не давала бойцу нормально посмотреть на меня, и в мою сторону косились исподлобья карие глаза с воспалёнными красными сосудами. Рука бойца сначала крепко сжимала мою, но позже ослабла и упала вниз. Я обернулся на Валеру. Та ничего не увидела и продолжала копаться в блокноте, стоя к машине спиной. Я посмотрел Василию в глаза и подмигнул. Кажется, я начинал понимать чего он хочет. - Я не стану её в это впутывать. - шепнул я ему на ухо. Из кармана я достал уже знакомый мне предмет и спешно припрятал его в свой карман. Четвёртого бойца Лера не узнала. Да и мало что можно было уже узнать по окровавленному лицу. Видимо, стрелявшему по колёсам досталось больше всего, так как он отстегнул ремень безопасности чтобы прицеливаться, высунувшись из окна. И в момент аварии он ударился со всего размаху лицом о приборную доску. Обыскав автомобиль, мы прихватили из него на всякий случай пару пистолетов. Вдруг тут ещё найдутся залётные нацисты… На моё счастье в багажнике внедорожника оказался широкий военный рюкзак. Открыв рюкзак, я увидел на дне пакет со взрывчаткой. Осмотрев его подробно, я не обнаружил взрывателей и каких-либо лишних деталей, и выложил свёртки с «мылом» (именно хозяйственное мыло напоминал этот то ли пластид, то ли тротил) в багажник автомобиля вместе с пакетом. Чтобы открыть искорёженный багажник «волги» пришлось использовать ствол «АК» в качестве ломика. Под весом моего тела ствол даже немного погнулся. Выкладывая из своей дорожной сумки в добытый рюкзак вещи, я обнаружил что ноутбук уже не подлежит восстановлению — удар колеса пришёлся прямо по сумке и компьютер просто разломался пополам. Обыскав ещё раз салон джипа на предмет наличия электроники, я обнаружил только один не сломанный телефон. «Жаль, что нет более интересной компенсации за ноутбук» - подумал я, выключая эту довольно навороченную «трубу» и вытаскивая сим-карту чтобы не отследили. Когда мы отходили от автомобилей, позади нас опять раздался выстрел. Мы обернулись и, выхватив пистолеты, прицелились в сторону джипа. Недозакрытая задняя дверь машины распахнулась, и на землю упало безжизненное тело «Грека». Из виска его струилась кровь, заливая зелёную траву. - Всё-таки смог дотянуться до пистолета. - сказал я, убирая оружие. - Эх, Грек, не удивлюсь если ты бессмертный и снова появишься в моей жизни. - мрачно пошутила Валера. Несколько километров до трассы мы прошли почти в полном молчании. Проходя через лес, мы организовали небольшой костёр и сожгли запачканную кровью одежду, надев новую. Оттерев все следы крови и стряхнув с волос осколки стекла, мы двинулись дальше. Когда мы вышли на трассу, было уже темно. Закопав пистолеты под ближайшим пнём, мы стали голосовать. Поймали автобус, шедший на границу. Забранных у бандитов денег теперь с лихвой хватило бы на билеты до Москвы и хостел, но автобус ехал в Белгород. К счастью, свободные места были. Мы сели подальше от людей, так как от нас ещё пахло порохом. - И куда ты теперь? - спросил я Валеру, уже засыпающую на моём плече. - Подальше отсюда. - зевнула усталая спутница. - Рвану стопом в Сибирь или на Дальний Восток. - Ничего себе у тебя планы! - удивился я. - А что, всю Украину вдоль и поперёк проехала, проеду и всю Россию. Только сейчас я понял что не хочу расставаться с этой девушкой. Во мне зарождалось внутреннее противоречие: абсолютно не принимая её идеи и её как личность, я видел в ней весьма приятного мне человека. Видимо, после всего что произошло, она тоже поверила в меня, и теперь видит меня совершенно иначе, чем в момент нашей первой встречи на трассе. - Эх, и что ты только на майдане делала… - озвучил я полушёпотом свой когнитивный диссонанс. - Путешествовала бы себе… По России… - Я тогда ещё не стопила. - сонным голосом отвечала Валера. - А Майдан… Ты знаешь, я всегда была «пацанкой», росла с друзьями. Ну а когда друзья пошли майданить, я ни разу не раздумывала. И знаешь, такой поддержки, такой взаимовыручки как там, я нигде ещё не видела и не чувствовала. - Даже когда последствия твоей «поддержки» начали в тебя стрелять? - Знаешь, а я не жалею. Если б у меня была возможность вернуться назад и сделать выбор, я бы всё равно сделала то же самое. - Ничему некоторых жизнь не учит… - вздохнул я. - Ты понимаешь, что тебя свои же чуть не пристрелили? - Они не виноваты. Их учили что вы все враги и от вас надо освобождать Украину. Вот и делают своё дело. - Своё ли? Может, продолжают дело дамочки с печеньками? Весь ваш майдан можно охарактеризовать фразой из американского мультфильма: слабоумие и отвага. Только вот теперь уже не до шуток. Друг в друга стреляете. - Да никого они не собирались убивать. Ты видел, сколько у них взрывчатки было? Наверняка должны были какую-то железную дорогу подорвать чтобы оккупанты войска не перебросили. - И что, я тоже «оккупант»? - ухмыльнулся я. - Ты настоящий. - грустно улыбнулась Валера и положила голову мне на плечо. - Мы не должны воевать. Девушка так и заснула на моём плече. Вскоре я тоже, обессиленный, провалился в сон. Проснулись на границе, где очень быстро прошли таможенный контроль - видимо, поток едущих за российскими паспортами делает своё дело, и таможня уже проверяет всех «по упрощенной процедуре». Запах пороха никто не почувствовал. Дальше мы спали до самого Белгорода. Когда автобус затормозил на вокзале, было уже утро, где-то вдалеке брезжил рассвет. Мы зашли в круглосуточный магазин и съели несколько несвежих пирожков чтобы утолить голод. Гуляя по просыпающемуся городу, мы рассказывали друг другу каждый о себе. Я сочинил, что у меня была крупная айти компания, но позже бизнес загнулся из-за санкций, хотя всё было с точностью до наоборот. Потом я «запил» и скатился до той самой «параллельной жизни». Валера же рассказала, что мечтает уехать в Канаду или в Австралию. Неудивительно для девушки, живущей в «самой передовой стране Европы», ставшей уже давно рекордсменом по числу эмигрантов. Лера призналась, что хочет на Дальний Восток потому, что оттуда ближе всего к её вожделенным странам, и при первой же возможности она не раздумывая уплывёт или улетит туда, не важно, с визой или без. Я сказал, что на её месте подал бы в России на гражданство, но она послала меня подальше вместе с «моей» Россией и её паспортами, виданными ею в гробу. Что ж, раз там намазано мёдом, и быть дешёвым трудовым мигрантом в чужой стране — предел мечтаний человека без роду и племени, то остаётся только пожелать ей удачи. А удача очень сильно пригодиться, чтобы не пришлось «Увидеть Америку и умереть». Благо, Канада поспокойнее. В Штатах умереть будет проще, а ещё куда проще остаться на улице ни с чем. Хотя анализируя мысль об этом я подумал, что такая, как Валера, явно не останется жить в палаточном городке рядом с тысячами простых американских бомжей. Скорее проедет автостопом весь континент и рано или поздно найдёт своё. В общем, как говорила моя бабушка о таких, «не пропадёт девка!». Впервые после нескольких лет передвижения на своих авто и такси, я сел в маршрутный транспорт. Я ехал, заново привыкая к запахам и лицам маршрутки. Рядом сидела Лера и разглядывала проплывающие за окном городские пейзажи. На остановке, когда из маршрутки вышли несколько человек и зашли двое, я подумал, что наша жизнь, — она тоже как маршрутка. Друзья, знакомые и близкие люди приходят в нашу жизнь, однако рано или поздно на дороге жизни найдётся та остановка, на которой им суждено будет сойти. Кому-то на время, а кому-то и навсегда. Но не стоит отчаиваться: в маршрутку жизни обязательно ещё зайдут другие люди, которые обязательно станут вашими новыми близкими, знакомыми, друзьями… Скоро и Валера тоже будет вынуждена сойти с маршрутки моей жизни, чтобы направиться в совершенно другом направлении. Возможно, сойти навсегда… А пока мы с ней едем по Белгороду и выбираем, где нам сойти чтобы уехать из этого города дальше. - Тебе бы на Воронеж поехать. - сказала Валера, разглядывая карту в моём телефоне. - Зачем мне на Воронеж, если через Курск ближе? - Ну если хочешь подольше на автобусе, то ближе. По мне так на юнибусах быстрее. - Юни что? - не понял я. - Эх, какая ж ты Москва, ты деревня! - засмеялась девушка. - Что, новости совсем не смотришь? Телек я не смотрел уже больше десяти лет. По крайней мере в «старой» своей вероятности. И не припоминал я в ней никаких «юнибусов». - Там же струнную дорогу протянули. - сказала Валера. - От Москвы до Сочи через Воронеж. - Что ещё за «струнная дорога»? - Эх ты, даже я знаю! - улыбалась Лера. - Струнный транспорт, какой-то ваш инженер изобрёл, то-ли из России, то-ли из Белоруссии. Теперь там подвесные поезда ходят, причём с огромной скоростью. Пока только по этой ветке. Но и ещё ветки строятся. - Эх, не слышал. - сказал я. - Ладно, попробую прокатиться на этом новом аттракционе. - Странно, у вас в России об этом все говорят. «Новые технологии», «Революционный транспорт»… - Да я ж только на своей БМВ везде катаюсь… - оправдывался я, но понял, что проговорился, и добавил: - Ну то есть, катался, пока не встала. А денег на запчасти уже нема. - Ладно. - вернула мне телефон моя спутница. - Поехали вместе. Ты в Москву, а я на Сочи рвану. Искупаюсь в море перед дальней дорогой. Я даже позавидовал в этот момент Валере. Едет куда хочет, делает что хочет… А мне мои старые рамки вряд ли позволят жить такой вольной жизнью. Стану опять программистом… Достать бы только компьютер. Прощаясь, мы с Валерой стояли на перроне станции того самого струнного транспорта. Это была крыша многоэтажной башни, остеклённая полностью. Лёгкий ветерок задувал сюда только с открытых проёмов путей. Сами пути представляли собой натянутую на подвесных катках монорельсу. За нижний внутренний край монорельсы цеплялись опорные катки вагончиков, верхний край сам был подвешен на катках. Башня была уже за городом, и отсюда, с высоты тринадцатого этажа, открывался прекрасный вид на Воронеж. Я обнимал Валеру у края башни, и мы стояли за прозрачным стеклом, наблюдая огни вечернего города. Пройдёт несколько минут, и красивый белый состав увезёт её в сторону солнечного Сочи. Всего за каких-то двести рублей. Неудивительно что в любое время дня и ночи перроны струнного транспорта не пустеют — только он позволяет ехать на столь большие расстояния дешевле, чем любым другим транспортом. Дешевле только автостопом, но после случившегося автостопа по Украине с живыми мертвецами видал я в гробу этот способ перемещения. Валера, возможно, теперь тоже такого мнения. - Да на, возьми! - впаривал я девушке кипу купюр, экспроприированных у незаконного вооружённого формирования. - Мне всё равно только до Москвы доехать. - Нет уж, на жизнь себе тоже оставь! - отговаривала она меня, взяв свою половину денег и не принимая остальные. - Тебе нужнее! - настаивал я. - Я не пропаду. Не беспокойся за меня. Я убрал деньги в карман и рассматривал город через стекло станции. Где-то за моей спиной на бетонном столбе висел плакат, отражавшийся в стекле. На плакате гордо красовалась надпись: «Первая в мире сеть струнного транспорта — сделано в России» Читать эту надпись в отражении было невозможно: «России» становилась «ииссоР», где «и» больше походили на латинские «эн», а «с» на «э». Карта европейской части страны была горизонтально отражена, и Москва - «авксоМ» - висела теперь на востоке. От неё тянулись зелёными штрихами нити струнных дорог: на север до Петербурга и Мурманска, на «восток» до Минска и на юг до Новороссийска и Сочи. Между ними были многие крупные города, в том числе и Воронеж. Наряду с зелёными — уже построенными ветками, - по карте тянулись серым пунктиром ещё строящиеся. Ориентируясь в отражении, я рассмотрел ветки на Крым, Киев, Краснодар, на юг до Оренбурга и на Урал — в Казань, Уфу, Пермь, а так же Челябинск и Екатеринбург, на которых пока заканчивалась карта.