– Ничего подобного. Знаешь, мои родители хотели, чтобы я не ходил в школу еще неделю, но я не смог. Мне нужно было увидеть тебя. Я смотрю на тебя, и мое сердце, словно дайвер, готово прыгнуть. – Правда? Ты прижимаешься своим лбом к моему: – Правда. – Гэвин! Грейс! Ужин! – зовет твоя мама. Ты берешь меня за руку и ведешь в столовую, которая по сути является небольшим ответвлением кухни. Огромное блюдо с лазаньей стоит в центре стола с салатом и хлебом. – Надеюсь, ты голодна, Грейс, потому что я приготовила достаточно, чтобы накормить десять таких, как ты, – говорит твоя мама. – Выглядит очень вкусно, спасибо вам большое. Ты сжимаешь мою руку, и мы садимся. Ужин с твоей семьей – вот так я всегда представляла семейные ужины. Вместо Великана, критикующего кулинарные способности мамы или прерывающего меня каждый раз, когда я пытаюсь заговорить, здесь смех и интересный разговор, когда взрослые действительно прислушиваются к твоим словам. Твой папа зовет маму богиней кухни, и ты охотно с этим соглашаешься. Она продолжает быть мамой из телевизора, то есть пытается положить тебе в тарелку побольше еды и гладит тебя по волосам. – Сколько у вас еще времени перед тем, как нужно ехать в театр? – спрашивает твоя мама. Сложно поверить, что у нас осталось еще только два представления. Время летит, надо сказать. Ты бросаешь взгляд на часы с кукушкой на стене (у твоей семьи есть часы с кукушкой – разве это не мило?). – Пара часов, – говоришь ты, – вроде того. Грейс уедет туда раньше меня. Мне просто нужно нанести грим и освежить в памяти пару вещей, а у нее много реальной работы. – Он подмигивает мне, и я надеюсь, твои родители не видят, как это меня заводит. – Итак, Грейс, Гэвин говорит, ты практически руководишь постановкой в последнее время, – говорит твой папа. – Да. Это замечательно. Но труппа облегчает задачу, они все суперклассные. – Предвкушаешь вечеринку труппы завтра вечером? – спрашивает твоя мама. – Мама Кайла сказала, что ты потрудилась на славу! И вот в этот момент то теплое пушистое чувство, которое я лелеяла внутри, исчезает. – Если честно… Я под домашним арестом. – Я чувствую, как мое лицо краснеет, и это очень неловко. – Так что я просто пойду домой после спектакля. – О, это плохо, – говорит твоя мама. – Все нормально, – вру я. – Спроси ее, что она натворила, – говоришь ты, даже не пытаясь скрыть злость в голосе. – Гэв… – говорю я тихо. – Все нормально. – Это не нормально. – Ты кладешь вилку и качаешь головой, а мне нравится, что ты так рассержен из-за меня. – Ее оставляют дома, потому что она забыла включить посудомойку. Посудомойку. Твой папа склоняет голову набок, словно пытается решить сложную задачу по тригонометрии. – Э-э-э… Что? – говорит он. – Вот так и я подумал, – говоришь ты. – Она так трудилась над этой пьесой, и… – Гэв. Это не так важно, – говорю я. Я поворачиваюсь к твоим родителям, надеясь, что они не решат держать тебя подальше от меня из-за моей сумасшедшей семейки. – Маме нужны были несколько тарелок для мероприятия, которое она устраивала для своей косметической компании. Так что, знаете… Она чуть не опоздала, потому что ей пришлось мыть вручную… В общем, все нормально. Когда я рассказала тебе об этом за обедом, ты и тогда не купился на мою присказку «это не важно». Боже, ты уже так хорошо меня знаешь. «Со мной тебе не надо притворяться, – сказал ты. – Это чертов отстой, и твоя мама псих, конец истории». Я так боюсь, что моя семья отпугнет тебя. – Ну, – твоя мама встает, – очевидно, что сейчас единственное, что мы можем сделать, – это съесть мороженого с фруктами. Ты поворачиваешься ко мне и улыбаешься: – Вот так моя семья справляется с проблемами. Мы едим мороженое, лежащее высокой горкой под взбитыми сливками, ирисками и вишенками. Твоя мама рассказывает мне немного о своем взрослении. Ее родители тоже были строгими. – Аарон помог мне пройти через это, – говорит она, кладя голову на плечо твоего папы. – То есть вы влюбились в старшей школе? – говорю я. – Отвратительно, да? – говорит твой папа и подмигивает. Мы проводим с твоими родителями еще час, и нам уютно и не скучно. Они смешные и добрые, и, когда мне пора идти, твоя мама обнимает меня, и я осознаю, что не помню даже, когда моя собственная мать так меня обнимала. Слезы выступают на глазах, и я быстро смаргиваю их, пока никто не заметил. – Все будет хорошо, Грейс, – шепчет твоя мама. – Если тебе понадобится поговорить, ты знаешь, где меня найти. Здесь я чувствую себя в безопасности. В этом доме так много любви. Никто здесь не плачет перед сном и не думает, что случится, если запихать одежду в рюкзак, выйти через дверь и никогда не оборачиваться. – Думаешь, твои родители могут удочерить меня? – шучу я, пока мы едем в театр. – Да, но я не могу этого позволить, мы тогда совершим инцест, и это будет скандал, – говоришь ты. Я смеюсь: – Да, это было бы довольно отвратительно. – Ты отлично справилась, кстати. Думаю, теперь дома все время будут повторять, Грейс то, Грейс се. – Вы когда-либо ссоритесь или у тебя бывают проблемы? Ты качаешь головой. – Не особо. Мои родители достаточно спокойные и уважают меня. Я уважаю их. Все хорошо. – Я действительно не могу такое представить. Ты молчишь с минуту. – Хотел бы я защитить тебя от них, – тихо говоришь ты. Я кладу руку поверх твоей. – Ты защищаешь. – Я улыбаюсь. – Когда мы вместе, ты помогаешь мне забыть о них. Ты… мое счастливое место. Уголки твоих губ поднимаются: – Звучит пикантно. Я хлопаю тебя по руке: – Ты знаешь, что я имею ввиду. Ты останавливаешься на красный свет, берешь мою руку и целуешь ладонь. Я задерживаю дыхание. Ощущаю тепло твоих губ на коже, и мурашки бегут по рукам. – Ты тоже мое счастливое место. Я кладу голову на твое плечо, как делали твои мама и папа, и гадаю, будем ли мы когда-либо такими – сидящими за обеденным столом с нашим сыном-подростком и девушкой, влюбленной в него. Теперь я смотрю на ту девушку, которая тебя обожает, которая думает, что с тобой безопасно, и мне хочется кричать ей, чтобы она выпрыгнула из машины и бежала сломя голову. Потому что недолго ты пробудешь ее счастливым местом. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь