– Яйца курицу учат! – Она журналистка, ма. Ты можешь себе представить семью, в которой жена – журналистка? – Могу! – отважно ответила мать. – Тем более что женщине совсем необязательно работать. Уж ты-то способен прокормить семью. – Ма! Мне кажется, что она не за кусок хлеба сражается. Понимаешь? – Нет. – Это своего рода страсть. Во все совать свой нос, нарываться на неприятности, днем докучать людям, ночью строчить статейки, связываться с кем угодно, без разбора… Ужас! Женщина-вамп. Бр-р-р! Я ее просто боюсь. – Не паясничай. – Правда, ма. Я ее знаю не очень давно, но могу тебе сказать, что она уж чересчур независима для женщины. – И тем не менее она здравомыслящий человек. Она способна вправить тебе мозги, мне кажется. Воронцов воздел руки к потолку, шутливо капитулируя: – Все, не будем больше об этом! Я приехал, чтобы поворковать немного с мамочкой, а не скандалить по пустякам. Прошел на кухню, подошел к раковине. – Какой кран у тебя подтекает? – Что это ты вдруг озаботился? – Мне сказали, что у тебя кран течет. Воронцов вдруг поймал себя на мысли, что к матери он приехал с подачи Хельги. И мать это, кажется, тоже поняла, но ничего не сказала, только улыбнулась еле заметно. Она присела на стул и молча наблюдала за сыном. – Я уеду на несколько дней, наверное, – сказал Воронцов, не оборачиваясь. – Куда? Он хотел откровенно ответить: «В Англию», но вместо этого почему-то сказал: – К друзьям, ма. Мне надо немного отдохнуть. – Устаешь сильно? – Конечно. Еще он хотел предупредить, что, если кто-нибудь будет о нем спрашивать, отвечать надо как можно уклончивее, но вовремя прикусил язык, понимая, что мать встревожится. – Что у вас произошло? – А? – обеспокоенно обернулся Воронцов. – Ты о чем? – О вас. О тебе и о Марине. – О какой Марине? – Женщина, которая приезжала за твоим паспортом, – ее ведь Мариной зовут? – Ах да, – кивнул Воронцов, вспомнив. – Марина, конечно. Он уже и забыл, что Хельга – ее псевдоним. – Ты мне не ответил, что же у вас произошло? – Ничего. – Так я и поверила, что ты уезжаешь просто так, развеяться. Это ты от Марины хочешь скрыться. Ну и дурак. Потом будешь жалеть. Если бы она знала, что не от Хельги он хочет скрыться, а от Кочемасова… – Все готово, ма. Воронцов крутанул кран. С журчанием побежала вода. – Отличная работа. Высший класс. – От скромности ты не умрешь, – усмехнулась мать. – Но ты все-таки молодец. Спасибо. Она вдруг снова вздохнула. – Да что с тобой, ма? – Тревожно мне за тебя, – призналась она. – Руки у тебя золотые, мог бы жить по-человечески. Из-за этого твоего бизнеса у меня уже все сердце изболелось. – Да не волнуйся ты, мама. – Не могу, Саша. Все время мне кажется, что с тобой что-то нехорошее должно произойти. – Ну ты мне накличешь! – сказал Воронцов, рассердившись. – Что ты такое говоришь? Мать давно, наверное, беспокоилась за него, но молчала до поры. А сегодня вот не выдержала. – Все будет хорошо, – сказал Воронцов и обнял мать. Она была такой маленькой и беззащитной… Раздалась трель радиотелефона. Воронцов взял трубку. – Ну? – спросил требовательный и недружелюбный голос. – Долго будем в кошки-мышки играть? Это был Кочемасов. – Здравствуйте, Павел Константинович, – вежливо ответил Воронцов, выигрывая время. Мать, поняв, что речь пойдет о делах, вышла из кухни и плотно прикрыла дверь. – Мне твои приветствия ни к чему, – сказал Кочемасов. – Ты что должен был сделать? – Паспорт привезти, – послушно отозвался Воронцов. – Ну? – Я и хотел вам его сегодня завезти. – Так в чем дело? Воронцов решил рискнуть. – Не виноват я, Павел Константинович. Паспорт украли. – Кто?! – Сегодня ночью в мою квартиру забрались грабители и здорово набезобразничали. Кое-что из ценных вещей украли, немного денег и в придачу – паспорт. – Паспорт? – недоверчиво переспросил Кочемасов. Еще бы ему не удивляться – его орлы паспорт не нашли и уже давно, конечно, шефу об этом доложили. А Воронцов утверждает, что паспорт у него увели. Кочемасов призадумался, судя по всему. Догадывается, что Воронцов врет, но, поскольку такого оборота разговора не ожидал, не знает, что и сказать. – Увели паспорт, подонки, – подтвердил Воронцов скорбным голосом. – На кой леший он им нужен, ума не приложу. – В милицию обращался? – А как же! – с чистой совестью ответил Воронцов. – Приезжали, разбирались. Те, из «опеля», подтвердят в случае чего прибытие милицейской машины. Так что здесь Воронцов был в безопасности. – Но разве они найдут что-нибудь, – добавил Воронцов. – У них раскрываемость близка к нулю. – Вот черт, – сказал Кочемасов. – Ладно, звони, если что. Он, похоже, пребывал в растерянности. Воронцов, пользуясь тем, что собеседник его не видит, злорадно усмехнулся. Если бы Кочемасов не подослал прошлой ночью своих бандитов, то сейчас мог бы его, Воронцова, взять за жабры. А так – крыть нечем. И спросить не с кого, сам подставился.