– Чем? Вместо ответа Воронцов подвел Быстрицкого к окну. – Там, внизу, зеленый «опель». – Вижу. – Они шпионят за мной. – О! – еще больше округлились глаза Быстрицкого. – Кто такие? Бандиты? Рэкетиры? – В общем, нет. Они обыкновенные ребята, по крайней мере до поры. Но мне их общество уже надоело. Я хочу исчезнуть на время. Поможешь? – Конечно. – Вынесешь мой чемодан и будешь ждать меня возле почты. А я тем временем… – Воронцов сделал рукой неопределенный жест. – Остальное, впрочем, моя забота… Отвезешь меня на Курский. – Уезжаешь? – Да, я же сказал, что хочу исчезнуть на время. – Что-то серьезное, да? – озаботился Быстрицкий. – Сам не знаю. Просто хочу отдохнуть от всего этого. Воронцов опять махнул рукой, и получилось так, что он показал за окно. Это можно было расценить как желание отдохнуть от преследователей из «опеля». Быстрицкий, подхватив чемодан, вышел из квартиры. Воронцов видел, как он садится в машину. Ребята в «опеле» не высовывались. Спустившись на первый этаж, Воронцов позвонил в дверь одной из квартир. Ему открыл белобрысый Леха – неуч и изрядный хулиган. Леха Воронцова очень уважал, потому что вообще с почтением относился ко всем, кто может зарабатывать приличные деньги. – Привет, – сказал Воронцов. – Как успехи в школе? – Давайте про школу не будем, дядь Саш. Школа, наверное, была слишком больным вопросом. – Я вообще-то к тебе по делу, – сменил тему Воронцов. – Хочу из твоего окна на ту стену взглянуть. Не возражаешь? Ты один, кстати? – Один. Отца у Лехи не было, а мать работала на трех работах сразу. – А что там со стеной, дядь Саш? – Со стеной там, брат, черт знает что происходит, – туманно ответил Воронцов. Окна выходили в пустынный зеленый скверик. Воронцов распахнул створку и осторожно выглянул. Здесь никого не было. Из-под разросшихся деревьев выползал вечерний сумрак. – Да-да, – глубокомысленно протянул Воронцов. – Это тебе не шутки. Я еще снаружи посмотрю, – сказал он и перемахнул через подоконник. Демонстративно посмотрел наверх и так же демонстративно покачал головой. – Ладно, после с этим разберемся, – подвел он итог своим изысканиям и протянул Лехе в окно несколько мелких купюр: – Держи, только сигарет не покупай. Лучше маме шоколадку купи, она это заслужила. Леха преданно и с готовностью кивнул. – Пока! – махнул рукой Воронцов. У почты его поджидал Быстрицкий. Воронцов оглянулся по сторонам и только после этого сел в машину. – Все нормально, Андрон, – объявил он. – Можем ехать. Они с трудом вклинились в плотный поток машин. – Знаешь, я раньше иногда тебе завидовал, – признался Быстрицкий. – А сейчас – нет. – Почему же? – весело поинтересовался Воронцов. Он отвязался от зеленого «опеля» и теперь был почти счастлив. – Я бы не вынес такой жизни. – Какой? – Чтобы кого-то бояться, убегать. – Я и не боюсь, если честно. – Но ведь убегаешь. – Убегаю, – засмеялся Воронцов. – Просто надоели они мне все. Хочу туда, где меня никто не знает и оставят в покое хоть ненадолго. – А куда едешь, если не секрет? – Вообще-то в Англию. – С Курского вокзала? – с иронией осведомился Быстрицкий. – Так надо. Быстрицкий пожал плечами. Он так ничего и не понял. А когда-то слыл самым смышленым в их классе. С тех пор многое изменилось. Правила игры другие. – Это у меня что-то вроде отпуска, – сказал Воронцов. – Отгуляю, вернусь и уволюсь. – Выгоняют? – Сам ухожу. – Почему? – Это называется – не сработался с начальством. – С каким начальством? – удивился Быстрицкий. – Ты же президент фирмы. – И над президентом кто-то есть, – невесело засмеялся Воронцов. – И иногда это такие паскуды… Только сейчас, в преддверии близкой свободы, которая ожидала его, он осознал, насколько опостылел ему Кочемасов. Нельзя никому позволять брать над тобой верх. Никогда. Даже если при этом сулят золотые горы. – Приходи к нам, – сказал Быстрицкий. – Фирма разрастается как на дрожжах. – Спасибо, я подумаю. Сейчас хотелось думать только о предстоящем отдыхе. Все, что будет потом, его не интересовало. На Курском было людно и бестолково. – Я тебя провожу, – предложил Быстрицкий. – Не надо, Андрон. Я и так слишком бесцеремонно оторвал тебя от дел. – Это все пустяки. – Угу. Но провожать не надо. Они распрощались. – Я позвоню, – пообещал Воронцов. – Сразу, как только вернусь. Поезд уже стоял у перрона. Воронцов вошел в вагон. Дверь его купе была закрыта. Потянул за ручку, дверь открылась. У окна сидела Хельга. Она повернула голову и произнесла как ни в чем не бывало: – А вот и ты. Воронцов скрипнул зубами и переступил через порог. Глава 17