– Слушаю. – В какой банк были перечислены те пятнадцать миллионов? – Не помню. Позвони мне завтра в офис, я тебе сообщу. – Хорошо. Следующий вопрос. Я должен лишь найти место, где прячется Воронцов? – Зачем мне место? «Понятно. Нужен сам Воронцов». – Он вам живой нужен? – уточнил Стас. Кочемасов ответил ему выразительным взглядом. Стас этим не удовлетворился и молча ждал ответа. – Ты меня постоянно держи в курсе, – сказал Кочемасов. – А там посмотрим. Еще вопросы есть? – Вопросов нет, но есть пожелание. – Выкладывай. – Ублюдка того чтоб больше не было. – Какого ублюдка? – опешил Кочемасов. – Того, что за моей спиной стоит и в приоткрытую дверь заглядывает. Не люблю я этого – чтоб за спиной маячили. Кочемасов засмеялся и махнул Богдану рукой: исчезни. – Глазастый! – сказал уважительно. – А что, этому, чтобы спиной видеть, где-то учат? – Да, – ответил Стас и поднялся. – Есть одна контора, где всяким таким штучкам обучают. И больше ничего объяснять не стал. Глава 36 Утро было такое же ласковое и многообещающее, как и накануне. Воронцов хлопотал у плиты над кофе и напевал что-то щемяще-нежное. Хельга в ожидании завтрака пальцем чертила круги на пластиковой поверхности стола. – Что это вчера было? – неожиданно спросила она. – Ты о чем? – обернулся Воронцов. Он ее сразу понял, но настроение было слишком хорошее, и не хотелось говорить о неприятном. – Я говорю об этом жутком вое. – Ах, это… Воронцов разлил кофе в чашки. – Не знаю, – ответил он после паузы. – Ты не хочешь об этом говорить? – Да, – честно признался Воронцов. – Не хочу забивать голову всякой ерундой. Может быть, это все нам просто послышалось. – Нам обоим одновременно? – Или ветер так гудел, – пытался уклониться от темы Воронцов. – Это выл зверь. Или человек. – Волк. – Я не шучу. – Или пятнистая гиена. – Саша, не надо шутить. Мне не по себе. – Или здесь прячется маньяк, сбежавший из психушки. – Прекрати! – взорвалась Хельга и хлопнула ладонью по столу. Чашки звякнули. – Извини, – сказал Воронцов. Хельга дышала тяжело, сердито. – Я очень испугалась вчера, Саша. Это было так жутко, просто непереносимо. – Я тоже долго думал о том, что бы это могло быть, – признался Воронцов. Он сел рядом с Хельгой и обнял ее. – Конечно, здесь кто-то есть. – Кто? – всполошилась Хельга. – Какой-то зверь, наверное. – Почему же нас никто не предупредил? Ни Брайен, ни представитель фирмы. Ведь они знали. – Во-первых, они могли и не знать. Во-вторых, могли знать, но не стали предупреждать, потому что никакой опасности этот зверь не представляет. – Да он не может не представлять опасности! – возмутилась Хельга. – Ты же слышал этот вой! Так может выть или волк, или… Она замялась. – Или собака Баскервилей, – подсказал Воронцов и засмеялся. Хельга вздохнула и прижалась к нему. – Не надо бояться, – сказал Воронцов. – Нам ничто не угрожает, поверь. Днем, при свете, ничего не произойдет! А с наступлением темноты мы будем укрыты в нашем гнездышке. Больше они к этому разговору не возвращались. После завтрака ушли на пляж, к океану. Здесь было солнечно и празднично, и все страхи отступили. Хельга, как и вчера, резвилась, как ребенок, позабыв свои опасения. Когда они, утомленные, лежали на песке, Воронцов сказал с улыбкой: – Ты, наверное, в детстве была очень бойкая. – Да, – подтвердила Хельга и блаженно потянулась. – Я никому не позволяла брать над собой верх. – И сейчас такая же. – Такова жизнь, Саша. Приходится быть цепкой. – Цепкой – это как? – А вот так! – Хельга неожиданно навалилась на Воронцова и крепко его обняла. – Своего нельзя упускать, держать надо изо всех сил. – Не очень-то ты за меня держишься. И замуж вот не идешь. – За-а-а-муж! – протянула Хельга, отпустила его и легла на спину. – Я ведь должна присмотреться к тебе, понять, что ты за человек. Нешуточное, между прочим, дело. И опять невозможно было определить, серьезно она говорит или шутит по обыкновению. – Это только ты такой шустрый: р-раз – и все решил. – Мне легче, – ухмыльнулся Воронцов. – За меня выбор другие сделали. – Кто? – Хельга даже приподнялась на локте.