Она спрыгнула с дивана и босиком подошла к своему столу. Схватив измятый листочек, перечитала несколько нацарапанных секретаршей слов, задержавшись взглядом на последних: «только если она захочет». Камилла, улыбаясь, покачала головой и уронила листок на пол. Не отдавая себе в этом отчета, она ходила по комнате все быстрее и быстрее, шепча: – Почему тебе хочется, чтобы это оказался кто-то другой? Такое имя встречается нечасто… и потом: «только если ты захочешь» – это последнее, что он тебе когда-то сказал». Камилла начала загибать пальцы, как примерная школьница, желающая убедиться в правильности своих вычислений. Она подсчитала: прошло двадцать семь лет! В последний раз она видела Стивена двадцать семь лет тому назад в Аркашоне, в лицее «Вольный воздух», перед окончанием второго курса[11]. Ее воспоминания были смутными. Камилла села за стол, нетерпеливо постукивая голыми ступнями по полу. Схватив телефон, она начала набирать номер Стивена, но не осмелилась нажать последнюю цифру. Еще колеблясь, она подержала палец на кнопке и сбросила номер. Снова стремительно прошлась по комнате и села. «Нет, я не могу просто так взять и позвонить! Что я ему скажу?» – подумала она, сжимая мышку компьютера. Она набрала в поисковой строке «Гугла» «Стивен Лоджерс», убедилась, что написала фамилию без ошибок, и решительно нажала на значок «поиск». В верхней части экрана возникла надпись: «Изображения Стивена Лоджерса по вашему запросу». Камилла пробежала глазами фотографии, ища среди них лицо, которое вызвало бы у нее воспоминания… двадцатисемилетней давности, и стала щелкать мышкой на каждой из четырех предложенных. Она очень повеселилась, изучая результаты, выданные ей самой популярной в мире поисковой системой. По мнению Гугла, Стивеном Лоджерсом был и пузатый мясник предпенсионного возраста из Иль-э-Вилен, и молодой коннозаводчик, разводящий лошадей шотландской породы, и женщина – топ-менеджера страховой компании… И была еще фотография старинной книжной лавки, которая не содержала никаких ссылок. «Вот это могло бы иметь к нему отношение, он всегда возился со старыми книгами», – вспомнила она, но тут ее взгляд привлекла другая ссылка: «Букинистический магазин Стивена Лоджерса – «Фейсбук». Она щелкнула по ссылке и поняла, что ее догадка была верной. На экране появилась фотография набережных Сены, на которых по указу 1859 года были установлены знаменитые зеленые ящики-лотки, предназначенные для парижских букинистов, торгующих антикварными и подержанными книгами. Фото профиля не оставляло никаких сомнений – на нем был тот самый Стивен, которого она знала на втором курсе. Несмотря на годы, он не изменился: то же угловатое лицо, те же светло-каштановые волнистые волосы, голубые глаза и тонкие брови, а главное, такая же улыбка, как у Саймона Бейкера в лучших сериях «Менталиста». Камилла просмотрела его ленту и наткнулась на видеоролик, в котором он представлял свой магазин. Стоя перед витриной, он говорил спокойно и уверенно, как человек, хорошо владеющий собой. Речь его была медленной, словно он пытался преодолеть свой сильный английский акцент, который никуда не делся даже спустя столько лет. Пока Камилла просматривала это видео, к ней возвращались воспоминания о том, как впервые пересеклись их взгляды; их первый поцелуй; штабеля старых книг в ее комнате, которые она так и не открыла; их необъяснимый разрыв, причина которого была, возможно, лишь в том, что тогда она была дерзкой девочкой-подростком и однажды под воздействием выпитого захотела продемонстрировать подругам свое женское коварство. Она прошептала с улыбкой, подшучивая над собой: – Ну, что собираешься делать? Позвонишь Саймону Бейкеру или будешь ждать следующей серии «Менталиста»? Камилла размышляла, вертя в руке компьютерную мышь. Поколебавшись несколько долгих минут, она решила не звонить. Как это будет выглядеть, если, только узнав о его звонке, она бросится к телефону? Ей хотелось увидеть Стивена, но она ограничилась тем, что оставила ему запрос на добавление в друзья. Камилла быстро пробежала свою ленту новостей и в очередной раз заметила, что две ее подруги заполняют своими комментариями – чаще всего пустыми и порой назидательными – каждую публикацию, которая могла хоть как-то их касаться. Сабина каждое утро выкладывала красивую фотографию, которую подписывала какой-нибудь цитатой из книги Паоло Коэльо, знаменитого бразильского романиста. «Господи, опять мудрость в стиле «будь добрым, и жизнь к тебе будет добра». Сабина, пожалуйста, остановись!» – подумала она. Камиллу нельзя было назвать активным пользователем социальных сетей. Много месяцев она сопротивлялась уговорам своих подруг, но в конце концов сдалась и зарегистрировалась на «Фейсбуке» – в основном для того, чтобы к ней больше не приставали. Она засмеялась, вспомнив реакцию дочери, когда та узнала, что мать тоже теперь состоит в мировой «мордокниге». – Мам, зачем тебе это, что ты будешь делать на «Фейсбуке»? – То же, что и ты, дорогая, всё то же самое! – Фу, ерунда какая-то! Ты уже не в том возрасте, это глупо! Я не буду добавлять тебя в друзья! – возразила Ванесса. Обидевшись, Камилла пожала плечами и спокойно ответила: – Ты моя дочь, и этого достаточно. * * * Она торопливо перечитала отчет, который должна была отослать после обеда, даже не тратя время на то, чтобы пометить, какие изменения хочет в него внести. В 11.45 она вышла из своего кабинета и положила голубую папку на стол Клаудии: – Я послала вам текст отчета по электронной почте, пожалуйста, внесите в него мои исправления и перешлите вместе с сопроводительным письмом мэтру Блонделю. Клаудиа удивленно вытаращила глаза и ответила: – Обычно вы сами это делаете! – Я знаю, но… я вам доверяю. Вы увидите, там очень мало исправлений. – Звонил клиент вашего мужа, кажется, по срочному делу. Я пообещала ему, что вы перезвоните до обеда. – Кто это? – Господин Дюронен, это по поводу досье испанских производителей зерна. Камилла досадливо отмахнулась: – О нет, сейчас мне только Дюронена не хватало! Он начнет вываливать на меня все свои семейные проблемы, прежде чем перейдет к делу! – Но… когда вы вернетесь? В два часа, как обычно? – забеспокоилась Клаудиа. – Конечно… в крайнем случае, в три. Камилла пересекла холл, открыла дверь и, обернувшись, спросила: – Не знаете, букинисты по-прежнему торгуют на набережных Сите и Сен-Луи? Клаудиа на мгновение растерялась, вопрос оказался для нее неожиданным. – Кажется, да… если не ошибаюсь. – И в это время года они проводят выставки? – Э-э… Насколько я помню, они не работают только зимой, когда слишком холодно. Я несколько раз возила туда бабушку с дедушкой. – Отлично! – отозвалась Камилла, надевая солнцезащитные очки «Рей Бен Эрика». И, хлопнув дверью, отправилась на набережную. Глава 7 Набережная Сены Какое наслаждение гулять по берегам Сены! Тело расслабляется, душа словно воспаряет. Гул проплывающих речных трамвайчиков, шум волн, бьющих о причалы, – всё настраивает на блаженное безделье. Влюбленные обнимаются и клянутся друг другу в вечной любви. Пройдет ночь, и река поглотит их клятвы. * * * Когда перед глазами Камиллы возник остров Сите, она сразу увидела зеленые лотки букинистов на каменных парапетах парижских набережных. Большая часть букинистов отсутствовала: одни в это время года не торговали, другие спокойно обедали в ресторанчиках неподалеку, наслаждаясь недолгими минутами прохлады в палящем зное парижского лета. Несколько туристов прохаживались вдоль лотков в поисках старых книг и почтовых открыток. Перед самым первым лотком, хозяином которого был сгорбленный старик с белой бородой, отчаянно торговалась группа китайцев, желающих купить коллекцию открыток 1950 года с видами столицы. Камилла с большим интересом наблюдала за этой сценой. Она жила в Париже почти двадцать лет, но впервые попала в оазис странной и непривычной безмятежности этого суматошного города. Здесь время как будто остановилось. * * * В круговерти дня, с его деловыми встречами, постоянным страхом не успеть к Люку в школу и ежедневными поездками в пригород, когда рабочий день, наконец, заканчивался, Камилле редко удавалось выкроить несколько минут, чтобы насладиться покоем в уютных уголках, которые могли предложить некоторые кварталы Парижа. Впрочем, она и не подозревала, что они существуют, точнее, никогда не позволяла себе об этом думать.