Джоанна проснулась оттого, что солнце светило прямо в лицо, услышала шорох раздвигаемых штор и проворчала: – Нет, еще пять минут. – Вставай, – раздался мужской голос. Она тут же открыла глаза и резко села на кровати, оглядываясь. Странная маленькая комната с почти голыми стенами. Номер в отеле. Воспоминания о вчерашнем дне нахлынули все разом, затопив с головой. Бабушка мертва. И Берти. И тетя Ада. И дядя Гас. А Рут получила ужасную рану и исчезла с ужасным стоном. Ник же… Ник виноват во всем произошедшем. Эта мысль врезалась, как удар в живот. Полностью одетый Аарон Оливер стоял, небрежно опираясь на дверцу гардероба и положив одну руку в карман, а когда заметил, что Джоанна пробудилась, холодно приказал: – Собирайся быстрее. Мы и так едва не проспали. – Что проспали? – недоуменно уточнила она. Аарон выглядел аккуратным и одетым с иголочки, хоть и щеголял во вчерашнем костюме. Джоанна посмотрела на себя и убедилась, что сама производит противоположное впечатление. В своем покрытом засохшей кровью черном топике она наверняка казалась отвратительной и грязной. – Держи, – Аарон бросил ей свой пиджак. После чего разблокировал телефон и отдал его. – И это. – Зачем? – У тебя остался кто-то близкий в этом времени? Кто-то из живых? Джоанна почувствовала, как сжалось сердце. Она специально отгоняла мысли об отце, потому что всякий раз, как думала о нем, пропадала решимость. Он был частью прежней, привычной реальности, в которой они вместе ходили на пробежки и смотрели фантастические фильмы по вечерам в пятницу, и не знал о нынешнем кошмаре. Они принадлежали теперь к разным мирам, поэтому Джоанна отрицательно покачала головой. – Как знаешь, – прокомментировал Аарон. – Но это, возможно, последний шанс поговорить с ними. В свете солнечных лучей непритязательный номер отеля выглядел еще более отвратительным, чем ночью. На ковре виднелись прожженные сигаретами дыры, а на покрывалах – сомнительные пятна. Джоанна постаралась не слишком внимательно к ним присматриваться. – Только давай быстрее, – поторопил Аарон. – Мы должны быть в Яме через сорок минут. – В Яме? – Там мы сможем осуществить задуманное и получить возможность украсть время у людей, – бросив нетерпеливый взгляд, пояснил Оливер, сунул руки в карманы и подошел к окну, поворачиваясь спиной к Джоанне, чтобы предоставить ей подобие личного пространства. Она посмотрела на себя в камере и убедилась, что на лице не было ни царапины, хотя выражение глаз казалось затравленным. Сойдет. Затем набрала номер телефона. Аарон переступил с ноги на ногу возле окна, снова вызвав в памяти воспоминание о его отце, Эдмунде, который угрожал выстрелить в голову Джоанне. Но теперь он мертв, Ник метнул меч ему в сердце. – Алло? – донеслось из телефона. Она чуть не подпрыгнула и прошептала: – Пап? – Дочка! – появилось изображение до боли знакомого, родного лица отца в новых очках с толстой черной оправой. Похоже, он сейчас пил чай у тети Вей Лин: на тарелке лежал намазанный джемом тост, а рядом в пластиковых мисках высились горки лонганов и мангостинов[1]. Джоанна почувствовала, что вот-вот расплачется, и закусила щеку изнутри, чтобы сдержать слезы. – Это моя дочь, – сказал папа кому-то вне пределов видимости, после чего послышался голос тети Вей Лин: «Передай дорогой Джоанне привет». – Привет! – выкрикнул двухлетний кузен Бао-Бао. Изображение ненадолго размазалось и затряслось, потом лицо отца исчезло и весь экран заполнило заостренное личико малыша. – Нихао![2] – Привет, Бао-Бао, – отозвалась Джоанна. Кузен пролепетал что-то на хакка или мандаринском. Ей не всегда удавалось уловить разницу между диалектами. – По-английски! – велела тетя Вей Лин. – Джоанна говорит по-английски. Изображение на экране снова смазалось, и несколько секунд было видно только потолок, на котором медленно вращался большой вентилятор, затем быстро мелькнул стол, заставленный чашками с кофе и тарелками с яйцами, после чего опять появилось улыбающееся лицо отца. – Хорошо проводишь время в Лондоне? – спросил он. Джоанна заставила себя кивнуть. Ей ничего сейчас так не хотелось, как оказаться вместе с ним в доме тети Вей Лин, лакомиться вместе со всеми фруктами, есть тосты с джемом и пить кофе, больше напоминавший по вкусу слегка подкрашенный сахарный сироп. – Сегодня мы собираемся в то кафе с морепродуктами, где тебе так понравились крабы. – В следующий раз приезжай на каникулы сюда! – прокричала невидимая сейчас тетя Вей Лин, и папа рассмеялся. – Чем еще занимался? – спросила Джоанна и принялась с завистью слушать рассказ отца о вчерашнем походе в парк с птицами. Бао-Бао видел казуара и теперь пытался показать размеры этой огромной птицы из Австралии. Назавтра они собирались поехать на лодке к острову. Джоанна старалась улыбаться в нужных местах и отчаянно мечтала, чтобы этот разговор никогда не заканчивался. – Ты сегодня такая тихая, – заметил папа. Аарон снова нетерпеливо шевельнулся возле окна. Джоанна быстро на него посмотрела и увидела, что он жестом показывает завершать звонок. – Только что встала и еще не успела проснуться, – она заставила себя улыбнуться, а потом с трудом выдавила: – Мне пора, пап. Просто хотела немного поговорить. – Конечно, – сказал отец. – Созвонимся чуть позднее? Джоанна кивнула, хотя больше всего хотела крикнуть: «Не отключайся! Давай будем беседовать вечно!» И еще больше хотела предупредить его: «Не позволяй никому прикасаться к своему затылку». Но это бы прозвучало безумно. Если попробовать рассказать отцу про монстров, может, он поверит, а может, и нет. Но в любом случае начнет беспокоиться и позвонит бабушке, а когда не сумеет связаться с ней, вероятно, даже решит вернуться и тем самым подвергнет себя огромной опасности. Нельзя этого допустить. – До скорого, – улыбнулся папа. – Пока, – едва сумела выдавить Джоанна и завершила звонок. На потемневшем экране отражалось ее лицо, и она перевернула телефон обратной стороной, не желая смотреть на себя. – Теперь матери? – спросил Аарон, подходя ближе. – Или она была в поместье вчера вечером? – Она умерла, когда я была еще совсем маленькой, – ответила Джоанна, вытирая слезы. – А ты будешь кому-нибудь звонить? Аарон покачал головой и позвал: – Идем. Джоанна ошарашенно заморгала. Неужели у него совсем не осталось родных? Или друзей? Они прибыли к пункту назначения сразу после десяти. – Яма, – прокомментировал Аарон. – Это Букингемский дворец, – возразила Джоанна. – Нет, это выгребная яма людских страданий и воровства, – поправил ее спутник и тут же неприязненно поджал губы, получив локтем в живот от туриста. – Вкратце, яма. Вокруг толпились зеваки. Они занимали все пространство перед мемориалом королевы Виктории под большой каменной статуей и жались к дворцовой ограде. Судя по атмосфере предвкушения и отдаленной барабанной дроби, скоро должна была начаться смена караула. – Зачем тогда мы пришли сюда, раз тебе здесь так не нравится? – непонимающе поинтересовалась Джоанна. – Чтобы собирать время, – ответил Аарон, обходя людей и таща спутницу за собой, а заметив ее недоуменный взгляд, спросил: – Ты же знаешь, как это работает, верно? Мы крадем часть жизни, чтобы путешествовать. – Мне рассказали, – резко отозвалась Джоанна. Хотя это и произошло всего два дня назад, она не могла не отреагировать на снисходительно-высокомерную реплику Оливера, который явно считал себя лучше всех остальных. Это невероятно раздражало и вызывало желание противоречить ему по любому поводу. – Бабушка. – Время мы получаем, сокращая срок жизни людей, – решил все же пояснить Аарон. – Если забрать год, то жертва умрет на год раньше, чем ей отведено. – Джоанна сглотнула, снова ощущая чувство неправильности. – Кража всегда сопряжена с риском. Никогда заранее неизвестно, кому и сколько еще осталось жить, поэтому если забрать слишком много, то можно спровоцировать немедленную смерть. – Немедленную смерть? – переспросила Джоанна. – Да. А нам совсем ни к чему привлекать к себе внимание, – заметил Аарон деловитым тоном, каким мог бы говорить о такой досадной неприятности, как быть пойманным соседом за кражей цветов с его клумбы. – Поэтому следует минимизировать подобный риск, забирая понемногу времени у большого количества людей. Это все равно не объясняло, почему они явились именно к Букингемскому дворцу. На любой центральной станции метро толпа была бы не меньше. Кроме того, по пути они заехали на рынок, чтобы купить Джоанне футболку, джинсы и обувь. Плюс Аарон настоял на приобретении также уродливой широкополой шляпы и двух бутылок воды. Почему бы не забрать время у многочисленных прохожих там? – Однако нельзя просто заявиться в первый же магазин и начать воровать жизни, – словно подслушав мысли спутницы, продолжил Аарон. – Если монстры станут так поступать, охотясь в одном и том же месте на одних и тех же людей, то тем самым создадут статистическую аномалию. На примере того же магазина – покупатели будут массово умирать раньше срока, чем привлекут внимание властей. И, что хуже, в дело вмешаются наши власти – главы семей монстров и аристократы. Они не потерпят подобной небрежности. Именно поэтому следует забирать время у приезжих. – Он обвел рукой толпу вокруг. – У туристов. Джоанна посмотрела на столпившихся возле ограды Букингемского дворца людей. Все выглядели неместными: восторженные лица, нарядная одежда, удобная обувь. – Существует множество разных способов, – тем временем поучал Аарон, – но, говоря начистоту, большинство из них придумали исключительно для шоу. Главное же – коснуться затылка выбранного туриста. Подойдет любая часть руки: пальцы – даже один – или ладонь. Затем нужно сконцентрироваться на том количестве времени, которое желаешь взять. Отбросить все посторонние мысли, очистить разум от любых помех. Затем дотронуться, быстро и незаметно, и тут же двинуться дальше. Соотношение составляет один к одному. Заберешь один день жизни – и сможешь переместиться на то же время. – Значит, нам достаточно всего двух дней, – сглотнув, чтобы отогнать подкатывавшую дурноту, прокомментировала Джоанна. – Вернемся в прошлое и предупредим семьи – я свою, ты свою. – Дней? – нахмурился Аарон. – Мы не можем прыгнуть всего на пару дней назад. – Что? – Нельзя быть в двух местах в одном времени. Просто не получится туда попасть. Если хочешь отправиться в прошлое, то только в период до своего рождения. А тебе сколько – семнадцать? – Что?