– Только твой дурацкий голос, – проворчала она, отдаленно удивляясь, насколько сонными звучат ее собственные слова, и оказалась совершенно не готовой к замиранию предательского сердца при виде легкой улыбки Оливера. Возникла мысль, что следует законом запретить неприятным парням выглядеть такими привлекательными. – А что? – Чувствуешь мое прикосновение? – вместо ответа поинтересовался Аарон, взяв ее за руку. Джоанна уже собиралась кивнуть, но внезапно поняла, что почти не ощущает собственного тела, и единственное, что может отчетливо слышать, – голос спутника. Казалось, всего пару мгновений назад парк наполняли звуки: пение птиц и разговоры прохожих. Сейчас же шум затих и отдалился. Она почувствовала приступ страха, но даже он был приглушенным, точно сквозь вату. – Что происходит? – выдавила Джоанна. – Все будет хорошо, – пообещал Аарон. – Но ты должна слушать меня очень внимательно и оставаться в этом времени. В этом моменте. Выбери какую-то деталь в парке и скажи, что ты можешь разобрать. – Я не… – Джоанна попробовала выделить одну нить в запутанном клубке приглушенных ощущений, но они просачивались сквозь пальцы, подобно прядям тумана. – Не знаю. – Я слышу шелест листьев на ветру, – подсказал Аарон, и вновь лишь его голос звучал отчетливо, удерживая внимание здесь и сейчас. – А ты? Джоанна изо всех сил попыталась сосредоточиться и в конце концов действительно различила какой-то звук, высокий и мелодичный. Отыскать в расплывающихся воспоминаниях его название было сложнее. – Птицы, – все же сумела выдавить она, хоть и с трудом: язык заплетался, словно приходилось говорить под водой. – Хорошо, – похвалил Аарон, пожимая руку Джоанны, хотя она это только видела, но по-прежнему не чувствовала. – Что еще? Я слышу, как люди беседуют. – Машины, – после еще одного титанического усилия произнесла она, ощущая себя как во сне, от которого никак не можешь пробудиться. – А еще? – Вода, – снова напрягая волю, ответила Джоанна. – Фонтан. Она не представляла, сколько они с Аароном так простояли, перечисляя звуки, которые слышали вокруг, пока тепло его прикосновения наконец стало ощущаться на коже. Затем постепенно вернулись другие чувства. Разговоры вновь донеслись до слуха, все громче и громче, будто кто-то медленно прибавлял звук. Она вдохнула полной грудью воздух, наполненный запахом горькой резины с резкими нотками бензина, и едва не закашлялась. – Ну вот, – прокомментировал Аарон, сжимая руку Джоанны, и на этот раз она определенно это ощутила. – Так-то лучше. – Что случилось? – спросила она, помотав головой, чтобы окончательно отогнать туман, окутывавший сознание, и опять сделала прерывистый вдох. – Ты чуть не погибла. – Что? – Ты попыталась прыгнуть в прошлое, не накопив для этого времени. – Но… – непонимающе нахмурилась Джоанна. – Я же собрала его в Яме. Наверняка еще остался запас. – Путешествия работают иначе, – объяснил Аарон. – После перемещения все исчезает. Ты же пробовала прыгнуть во времени снова, и снова, не зная, как затормозить. – Нет, я просто почувствовала… – Джоанна осеклась, вспомнив свои ощущения: притяжение, стремление попасть куда-то – такое же, как при путешествии из Ямы. – Но если этого достаточно для переноса, то как тогда предотвратить случайное перемещение? Как остановиться и не позволять себе испытывать эмоции? – Для начала ты должна что-нибудь поесть, – сказал Аарон. – Пища из этого времени даст привязку к окружающей действительности. А до тех пор нужно сосредоточиться на деталях: запахах, звуках, температуре. Нужно оставаться в настоящем. Не думай ни о чем, кроме того, что происходит прямо сейчас, в данный момент. Но к какому времени принадлежал данный момент? Джоанна ощутила настоятельную потребность это узнать и принялась отчаянно озираться по сторонам, пытаясь найти что-то – что угодно – с текущей датой. На глаза попался мусорный бак. Джоанна отошла от Аарона и стала копаться в выброшенных вещах. Сдвинула в сторону пустой пакет чипсов, обертку из-под сэндвича, на мгновение подняла половину шоколадного батончика. – Э-э, – с легким ужасом протянул Аарон. – Когда я велел чем-нибудь срочно перекусить, то имел в виду вовсе не чужие объедки. – А, – рассеянно отмахнулась Джоанна и возобновила поиски, отбрасывая банку из-под колы, смятый пакет печенья, какой-то фантик. Ни газет, ни журналов. – Черт. – Что за внезапный приступ любви к мусору? – брезгливо осведомился Аарон. – Или это у людей так принято? Я с ними редко общаюсь и не знаком со всеми традициями. – Я кое-что ищу… – пропыхтела Джоанна, бросив на него раздраженный взгляд. – И нет, это вовсе не одна из людских традиций. Я пытаюсь выяснить дату. – Роясь в мусоре? – изогнул бровь Аарон. – Вдруг газету кто-то выбросил? – начиная злиться, что приходится защищаться, объяснила Джоанна. – В кино, когда люди попадают в прошлое, то всегда смотрят дату на газетах. В «Докторе Кто» такое случается постоянно. Герои из «Назад в будущее» тоже так делали. – Что еще за «Назад в будущее», во имя всех святых? Джоанна попыталась закусить губу, но не выдержала и расхохоталась, слыша истерические нотки в собственном смехе. Они переместились во времени вместе с богатеем, который даже не смотрит фильмы. – Прости, не понимаю, что здесь веселого, – высокомерно заявил Аарон. – Что еще за «Назад в будущее», во имя фунта стерлинга всемогущего? – передразнила его Джоанна. – Что это такое, поведай мне, старина. – Настоящий детский сад. И… Я говорю совсем не так. – В точности так. – Да отойди ты от мусорного бака, – фыркнул Аарон. – Нам не нужна газета, чтобы выяснить дату. – Он окинул отдыхающих и бегунов оценивающим взглядом. Рут тоже так иногда смотрела – на замок, который собиралась вскрыть отмычкой. – Мы попали в тысяча девятьсот девяносто третий год. – Нельзя так точно определить время всего лишь по внешнему виду людей, – едва не потеряв дар речи от наглости Оливера, возмутилась Джоанна. – Пышные, но не слишком пышные прически, – начал перечислять тот. – Отсутствие неоновых цветов в одежде. Значит, не восьмидесятые. Стрижек под Рейчел тоже пока не наблюдается, отсюда вывод – «Друзья» еще не вышли. Это дает окно от девяностого по девяносто четвертый. Потом смотри на телефон того мужчины, – Аарон кивнул на прохожего, болтавшего с кем-то. – Такая модель появилась только в девяносто третьем. Учитывая новенькие часы и ботинки, которые говорят о любви к недавно вышедшим вещам, отметаем девяносто четвертый год. – «Друзья», значит? – переспросила Джоанна, помимо воли впечатленная дедуктивными способностями Оливера, хотя в уме вела подсчеты. – Стрижка как у Рейчел служит такой же приметой времени, как собор Святого Павла или новый «Глобус». Что за гримаса? – Аарон внимательно посмотрел на Джоанну и преувеличенно недовольно надул губы, видимо передразнивая ее выражение лица. – Ты перестарался! – выпалила она. – Мы собирались переместиться всего на двадцать лет назад! – Ну и что такого? – высокомерно осведомился Оливер, скрещивая руки на груди. – Повезло, что вообще получилось прыгнуть с таким мертвым грузом, как ты. – Но… – Я веду к тому, что совершенно не обязательно рыться в мусоре, как какая-то бешеная белка. Джоанна почти не слушала того, что он говорил, завороженно рассматривая происходящее вокруг. За высокой травой блестело озеро. Женщина толкала по дорожке коляску. Сидевший там младенец во времени, откуда они явились, уже взрослый. Старше самой Джоанны. А вон тот пожилой мужчина, вполне возможно, мертв в ее настоящем. Самое странное же было ощущать абсолютную реальность этого мира. В воздухе пахло машинами и гудроном. Земля под ногами казалась надежной. Все происходило на самом деле. Джоанна, без сомнения, очутилась во времени еще до своего рождения. – Что мы будем делать дальше? – спросила она. – Нужно остановить Ника. – Накатила странная потребность торопиться, смешанная с полной беспомощностью. – Необходимо предупредить всех о грядущем нападении. Внезапно пришло понимание, что Ника пока даже не существует. Он еще не родился. Джоанна удивилась возникшему при этой мысли чувству пустоты и потери. – Прежде чем что-то планировать, нам следует поесть, – заявил Аарон. – Ты едва не переместилась без запаса времени. И чуть не умерла. Сама-то хоть это понимаешь? Я всегда знал, что Ханты – абсолютно безответственная семейка, но не научить даже элементарным основам безопасных перемещений… – Не смей так говорить о моих родных, – Джоанна собиралась огрызнуться, но слова прозвучали тихо и грозили спровоцировать слезы. Сам факт, что бабушка и Рут хранили от нее секреты, задевал за живое. А от легкости, с какой Оливер ориентировался в мире монстров, сердце сжималось еще больнее. – Своих бы лучше вспомнил. – Я и не забывал, – отрезал Аарон. – Твоя семья хоть чему-то тебя вообще научила о путешествиях во времени? – Кое-что знаю, – вызывающе проворчала Джоанна. – И что же? Кому можно доверять в этой эпохе? Документов у тебя нет. И где ты собираешься их доставать? Ночевать негде. Денег нет. Друзей тоже. А Хантов невозможно найти, если они того не хотят. – Я сама в состоянии о себе позаботиться. – Тогда скажи, на территории какой из семей мы сейчас находимся? Что это вообще такое? Перечисли королевские законы. И что случится, если их нарушить? Джоанна с трудом подавила приступ паники и беспомощности, не желая полагаться на чертова Оливера. Двое представителей этого семейства уже пытались ее убить. А сам Аарон трусливо это допустил. Просто вышел и бросил ее умирать. – Ты переместилась во времени и находишься теперь в мире монстров. Если хочешь выжить здесь, то лучше побыстрее выучи наши правила. – Больше всего я хочу, чтобы моим наставником оказался кто угодно, кроме тебя, – Джоанна не собиралась говорить это вслух, хотя это было и правдой. – О, поверь мне, я это знаю. – Аарон развернулся и зашагал дальше. 9 Теперь приметы времени, указывающие на эпоху 1990-х, виднелись повсюду: кирпичные стены пестрели афишами как грядущих новинок, вроде «Парка Юрского периода», так и старыми потрепанными постерами «Дня сурка», концертов «Нирваны». Машины, одежда, даже светофоры выглядели по-другому. Все вокруг одновременно казалось и знакомым, и непривычным. Лондон напоминал иную версию себя – как и полицейские не в обычных жилетках с фуражками, а в полной форме с высокими шлемами-котелками, точно настоящие бобби. Прохожие тоже носили странную на вид мешковатую одежду. Аарон вел Джоанну через район Ковент-Гарден, высоко подняв голову, словно владел всем городом, постепенно превращаясь на ходу из неряшливого туриста обратно в богатого и привилегированного студента. Как и прошлой ночью, они избегали больших улиц, срезая путь по таким местам, о существовании которых Джоанна даже не подозревала – по внутренним дворам и огороженным паркам, – а потому она совершенно потеряла представление, где находится, к тому времени, как они остановились. Они могли быть как еще в Ковент-Гардене, так и в следующем районе Темпл, либо даже дальше. Аарон остановился в проулке между зданиями, таком узком, что Джоанна могла бы прикоснуться к каменным стенам по обеим сторонам, если бы вытянула руки. Небо отсюда казалось едва заметной серой полоской, а из-за густой тени, куда вряд ли попадал солнечный свет, вокруг царила прохлада, как в подвале. Эта часть Лондона выглядела очень древней. Над крышами из труб клубился дым.