— Матушка, садитесь, я вам все объясню сейчас. Д´Арси решил, что лучше начнет разговор сам. — Госпожа Ламбер? Мое имя Александр Д´Арси. Я хочу задать вам несколько вопросов относительно вашей невестки. Он сразу заметил, как изменилось лицо женщины при его словах. Она испугалась, но постаралась не подать виду. Взяв себя в руки, она даже заставила себя улыбнуться. — Не может быть, чтобы наш дом посетил сам господин герцог! Ваша светлость! — И старушка поклонилась. — Чем вас могла заинтересовать наша Арлетт? — Я хотел бы побеседовать с вами и вашим мужем. Он дома? — Да, да, — за суетилась старушка. — Сейчас я позову Пьера. Пьер! Пьер! Поди сюда, у нас в доме такой гость, а ты где-то застрял! — Да тише ты, Бернадетта, не кричи! Какой гость? — В комнате появился хозяин: невысокий, коренастый старик с белой бородой и такими же белыми космами, с суровым выражением лица. Д´Арси поднялся. Его размеры были явно велики для такой крошечной комнаты. Встав, он заполнил собой все пространство. — Я герцог Александр Луи Конте Д´Арси. Пришел поговорить с вами и вашей супругой, о вашей невестке, господин Ламбер. Арлетт все это время стояла в углу и молча переводила взгляд с родителей мужа на герцога. От нее не укрылось, что Ламберы выглядели испуганными. Пьер вздохнул и сел напротив герцога, махнув жене рукой. — Садись, Бернадетта. И вы, ваша светлость, присаживайтесь, в ногах правды нет. Уж не знаю, зачем могла наша Арлетт вам понадобиться, но спрашивайте. Герцог снова сел. — Скажите, как и когда ваш сын встретил свою будущую супругу? Старик накрыл своей рукой руку жены, порывавшейся что-то сказать, и спокойно произнес: — Он привез ее из Биля. Был там как-то проездом, повстречал Арлетт на рынке, ну у них и закрутилось. Года три назад, сдается мне. Правда, Бернадетта? — Да, сударь! Истинная правда! — Мне сказали, что она появилась здесь меньше двух лет назад. — Да кто вам такое сказал! Ошибся он! Три, точно три года! — за махал руками старый Ламбер. — А что ваш сын делал в том городе? Он же охотник, а не бродячий циркач. — Да Бог его знает, что он там делал. Сейчас уж и не упомнишь, — забормотала старушка. — Да только было это три года тому назад, уж поверьте мне. — Поверить? — Д´Арси изогнул брови. — А мне сдается, что вы лжете. И лжете не только мне, но и Арлетт. У госпожи Ламбер забегали глаза, а ее муж нахмурился. — Зачем нам врать вам, господин герцог? — пробурчал он. — Да и что вам в том, когда они поженились с нашим сыном? — Пока я не могу понять вашей цели, господин Ламбер. Но скоро я все выясню, не сомневайтесь… Откуда у госпожи Арлетт шрам на лбу? Арлеттт при упоминании шрама снова инстинктивно прикрыла его волосами. — Упала как-то раз в погребе. Да я никак не пойму, к чему вы клоните, ваша светлость. Вы же и ее саму спросить можете, зачем вам мы со старухой? — Затем, что эта женщина ничего не помнит и говорит лишь то, что знает со слов вашего сына и ваших. Зачем вы убедили ее в том, что она ваша невестка? Зачем солгали, что ее зовут Арлетт, что она простая торговка, зачем вообще придумали всю эту историю? — Голос Д´Арси звучал все оглушительнее. — Где ваш сын нашел ее? Почему вы никому не сообщили о том, что женщина у вас? Вы же не могли не слышать, что ее разыскивают — об этом кричали на каждом углу, за сведения о ней обещали огромные деньги. Ее приметы были известны едва ли не каждому! — Теперь Александр уже почти кричал. Он боялся, что не сможет сдерживать больше свой гнев и просто раздавит этих стариков, дрожащих перед ним. Арлетт испуганно и непонимающе смотрела на герцога. — Ваша светлость, о чем вы! Почему вы решили, что Бернар мне не муж, и что он солгал мне? — Вы видели себя в зеркале, госпожа Арлетт? Разве так выглядит рыночная торговка? А ваши руки? Да, они огрубели, но это руки дворянки! А странное нежелание вашей, так называемой, семьи помочь вам вспомнить прошлое? Женщина обхватила руками голову. Виски ломило и нестерпимо жег шрам, к которому она так и не сумела привыкнуть. Она сама столько раз задавала себе похожие вопросы. Помогая мужу разделывать тушки убитых животных, она не могла сдерживать дурноту. У нее не получалось готовить: все пригорало или не доваривалось. Она быстро уставала от физической работы — старики одни не справлялись с домом, а муж обычно пропадал в лесу. Торговать шкурами на рынке у нее тоже удавалось не слишком хорошо. Соседки бойко распродавали свой товар, а Арлетт обычно молча стояла возле своего прилавка. Бернар был по характеру спокойным, немногословным и добрым человеком и не ругал ее за неумелость. Арлетт не испытывала к мужу глубокого чувства, но когда тот погиб, искренне горевала. Ее мучило, что она так и не могла вспомнить их общее прошлое, что не была ему хорошей женой. Ей мешали странные сны, точно из другой жизни, которые возникали у нее иногда. Однако проснувшись, она обычно не помнила, что именно ей снилось. Только странное ощущение, словно что-то упущено из виду. А сейчас явился этот человек и заявляет, что вся ее жизнь — это обман. И говорит так уверенно, будто располагает точными сведениями… — Вы что-то знаете обо мне, ваша светлость? Вы же не зря говорили о своей погибшей жене, что мы очень похожи… Я… что…? — Женщина покачнулась, но удержалась за стену. Д´Арси оказался рядом и бережно помог Арлетт присесть, а сам опустился рядом на не очень чистый пол и заговорил, глядя ей прямо в глаза. — Послушайте меня, сударыня. Вы — не Арлетт Ламбер! Вас зовут Сильвия Д´Арси, и вы моя жена, пропавшая полтора года назад. Эти люди, — он махнул рукой в сторону Ламберов, — и их сын убедили вас, что вы — это Арлетт. Вы ничего не помнили, и это легко было устроить. Я не знаю только, как вы попали к ним. Он встал и вплотную подошел к старикам. Взяв Пьера за грудки, он приподнял его со стула и произнес вкрадчивым голосом: — Но сейчас мы с вами все это выясним. Вы расскажете все, иначе отправитесь в тюрьму за похищение герцогини. И вы, и ваша жена. — Пьер, да расскажи ты им все! Ваша милость, — старуха бросилась на колени перед герцогом, — не погубите! Мы же не сделали ничего дурного! Мы помогли сыну спасти вашу жену от смерти! Герцог отпустил Ламбера: — Расскажите мне, как все произошло. Старик потер грудь и начал свой рассказ: — Это было позапрошлой осенью, правы вы, сударь. Бернар пришел домой и сказал, что нашел в лесу женщину с разбитой головой и в мокрой одежде. Видно, она в реку упала и ударилась о камни, но как-то выбралась. У сына там в лесу сторожка была, он часто в ней ночевал. Сказал, что женщина та в беспамятстве, лежит полутрупом и все же жива пока. Мы хотели, чтобы он ее в город привез, пусть бы тут разбирались, кто она и откуда, да только сын убедил нас, что не нужно этого делать. Сказал, что не просто так в реку падают, что не простая это женщина, уж больно дорого одета, да и не похожа на простую горожанку. Решили мы с ним, что если придет в себя, то и слава Богу, может и спасибо нам скажет, денег отсыпет. А коли приберет ее к себе Господь, то, значит, судьба такая. Бернар за ней как за родной ходил! Лечил, поди, два месяца, пока она вставать начала! Поначалу ты, дочка, все в лихорадке лежала, бредила, — обратился он к Арлетт. — Рана не заживала долго. А когда в себя-то пришла, так и ничего сказать про себя не смогла. Тогда Бернар и решил выдать тебя за свою жену. Правда ваша, сударь, к тому времени на каждом углу кричали, что, мол, пропала госпожа герцогиня, денег обещали за нее. Да только влюбился наш Бернар! Не мог он тебя просто так отпустить! Сначала боялся, что его обвинят, ну будто это он тебя по голове стукнул. А потом, как понял, что ты все забыла, решился. Он же любил тебя, сама знаешь, как! Не ругал, не бил, на руках носить был готов! Он заботился о тебе! Ты ж не умела ничего! Разве тебе у нас плохо жилось? По лицу Сильвии-Арлетт катились слезы. — Пресвятая дева! Так все мое нынешнее существование — это ложь? — прошептала она. — Вы и ваш сын лишили меня моего прошлого, моей семьи? — Мы спасли тебе жизнь! — возразила старуха. Сильвия вскочила. — Жизнь? Да вы отняли у меня почти два года этой жизни! Я благодарна вам за то, что не погибла тогда, в лесу, но что за безумная идея, выдать меня за другого человека! А если бы я все вспомнила? Как бы вы поступили тогда? — Теперь кричала уже она. Госпожа Ламбер тихонько плакала, уткнувшись в не очень чистый носовой платок. — Бернар очень просил нас ничего тебе не говорить, дочка, — прошептала она. — Он любил тебя, а мы любили его. Поэтому сделали так, как он просил. Если бы ты все вспомнила, Бернар бы сумел тебе объяснить. Он хотел как лучше, хотел защитить тебя! — Как я оказалась в том лесу, сударь? — обратилась Сильвия к герцогу. — Ты стала невольной свидетельницей заговора против его величества. Как ненужного свидетеля тебя удерживали в охотничьем домике, на другом краю леса. Заговор раскрылся, и королевские солдаты уже были на полпути к тому месту, где прятались заговорщики, но ты не знала об этом и сбежала. Вероятнее всего, ты, действительно, пыталась уйти по реке, но ударилась о камни и… — Я ничего не помню! — Сильвия снова потерла виски. — Господь Всемогущий, я ничего не помню! Голос ее сорвался. Д´Арси, рискуя получить отпор, обнял жену, но та не оттолкнула его, а уткнувшись ему в грудь, зарыдала. Ламберы сидели молча, уставившись в пол. Глава 9 За окном уже вечерело. Александр и Сильвия все еще сидели в тесной комнатке Ламберов. Старики давно ушли, им больше нечего было сказать герцогу и его жене. Сильвия уже не плакала, только всхлипывала иногда. С одной стороны, ей хотелось так о многом расспросить своего мужа, но с другой, было отчаянно страшно. С того самого момента, как женщина пришла в себя в сторожке Бернара, она пыталась вспомнить, кто она, кто ее родные, но ей так и не удалось припомнить ни одной мелочи. К имени Арлетт она привыкла быстро. Сильвия Д´Арси… Это имя не вызвало в ней никаких воспоминаний. Д´Арси, сам все еще не привыкший к мысли, что снова обрел любимую женщину, понимал ее чувства и не торопил события. Ему было достаточно сидеть возле нее, держать за руку, зная, что теперь она будет рядом всегда. Наконец Сильвия очнулась от своих размышлений: — Сударь, уже вечер… — Пожалуйста, называй меня Александр. — Да, конечно, простите меня. — Прошу тебя, не извиняйся! Мне трудно представить себе, что может испытывать человек, забывший всю свою жизнь. Когда ты будешь готова, я расскажу все, что ты захочешь. Но сейчас тебе лучше просто отдохнуть, а завтра мы решим, как быть дальше. Собирайся, я остановился на местном постоялом дворе, и ты… — Суд…Александр, если вы, то есть, ты мне позволишь, то я хотела бы остаться одна. Мне нужно время. Сегодня я переночую в этом доме. — Сильвия говорила тихо, но твердо, и Д´Арси смешался. — Прости меня, я не могу поверить, что ты жива. Я дам тебе времени сколько понадобится! Не стану торопить! Мы все решим вместе, и я не буду больше давить на тебя. Сильвия! — Он подошел к жене. — Ты сделала меня дважды счастливым. Первый раз, когда согласилась выйти за меня замуж и теперь, когда нашлась. Даже если ты меня не помнишь! С нежностью поцеловав ее руку, герцог покинул дом, а Сильвия, устало вздохнув, отправилась в свою комнату. У нее не хватало духа на разговор с Ламберами, хотя осознавала, что должна будет поговорить с ними. Не было сил думать, каким образом вскоре изменится ее жизнь. Не было даже сил радоваться или огорчаться тому, что теперь она знает правду о себе. Знает, но не помнит. Лицо герцога казалось ей чужим. Мужественным, даже красивым, но совершенно незнакомым. Сильвия с трудом переставляла ноги и, едва дойдя до постели, провалилась в сон. В эту ночь ей опять снилось что-то тревожное, странное, возможно, что-то из ее прошлой жизни, но на утро женщина вновь ничего не помнила. Проснулась она рано, еще на рассвете. Голова была тяжелой, мысли заняты вопросом, что ожидает ее в ближайшем будущем. Она станет называться Сильвией Д´Арси, будет жить в собственном замке, наведываться в столицу… Возможно, она и жила до этого в столице… Герцог ничего не рассказал ей вчера об их семье. Быть может, у них есть дети! От этой мысли Сильвии стало не по себе. Неужели можно забыть своего ребенка? Нет, лучше пока не думать об этом… А вдруг живы еще ее родители? Чтобы не мучить себя понапрасну, женщина заставила себя подняться и заняться привычными делами: завтраком, уборкой. Старики, как видно, или еще спали, либо сидели тихо, как мыши, боясь столкнуться с «невесткой». Сильвия принялась убираться на кухне, терла и терла в задумчивости невидимые пятна, когда в дверь постучали. На пороге стоял ее новоявленный супруг. Герцог не признался бы Сильвии, что всю ночь провел неподалеку, без сна, наблюдая за ее домом. Д´Арси опасался, что Сильвия снова может исчезнуть. — Доброе утро, сударь…Я хотела сказать: Доброе утро, Александр. — Сильвия, прости меня за столь ранний визит, но я увидел, что ставни уже открыты… Да, черт возьми, что я говорю! Я боялся снова потерять тебя! Вдруг ты бы решила сбежать, решив, что я солгал, ну или, просто испугавшись! Сильвия, — он подошел к жене почти вплотную, — пожалуйста, ничего не бойся. Мы обязательно найдем способ все вспомнить. Сделаем только так, как ты пожелаешь. Захочешь, чтобы мы вернулись домой — мы вернемся. Захочешь для начала просто пожить отдельно от всех — я сниму тебе дом там, где ты скажешь. Решишь посетить места, в которых ты родилась — мы поедем туда вместе! Только не отчаивайся и не страшись того, что тебя ждет! Я смогу о тебе позаботиться! — Д´Арси говорил с горячностью, обычно ему не свойственной. — Знаешь, я слишком часто за это время пыталась вспомнить свое прошлое. Меня не покидало ощущение неправильности моего существования. Однажды я призналась на исповеди, что не уверена в том, что мой супруг говорит мне правду, но наш священник лишь твердил, что раз Господь послал мне такие испытания, то я должна с честью их нести и не роптать. Муж жене плохого не пожелает, и мне во всем нужно его слушать. Больше я никому не рассказывала о своих подозрениях… И вот появился ты! Ты говоришь мне, что я — не вдова охотника из Фонтени, а герцогиня! А мне страшно задавать дальнейшие вопросы… Я и вправду боюсь узнать, о чем еще я не помню…