— Послушай, давай остановимся. То, что было позавчера вечером... — Только не начинай, Стрекоза! — цокает обиженно. – Так все хорошо бы... — Вот, – достаю из кармана фартука коробку с телефоном. Протягиваю ему. Хан опускает на него взгляд, а когда возвращает его ко мне, в его глазах появляется обида. — Он слишком дорогой, и я не могу его взять. Хан убирает руки назад. — Не-а, так не пойдет, Стрекоза. Телефон взамен той мобилы, что я стырил. А что касается нашего поцелуя, — он резко тянется ко мне и, обхватив ладонью мой затылок, прижимает к себе. — Я знаю, ты просто не можешь поверить своему счастью, — выдыхает в самые губы. — Такой крутой парень, и хочет быть с тобой. Окей, — заметив мое яростное выражение лица, он выпускает меня и поднимает руки вверх, отходя на два шага назад. — Я не буду наседать. Дам тебе время привыкнуть, — подмигнув, добавляет. – До завтрашнего вечера привыкай, потому что на него у меня планы. Он разворачивается, и уходит, оставляя меня с телефоном, и полностью неудовлетворенной результатом разговора. И чего, я как дура, тут замерла и развесила уши?! Я должна была выглядеть убедительной, но он обвел меня вокруг пальца! — Хан! Он разворачивается. — Прости, детка, но у меня матч. Болей за своего мужчину! Хан направляется к футбольному полю, и я вижу, как из его спортивной тачки выходит какой-то пацаненок. В стильном костюме и в бейсболке с козырьком назад. Хан стягивает с себя футболку и отдает ее мальцу. А тот вручает Богдану форменную. — Боже, Даша. Ты это видела? – Аня, как подтаявшее мороженое. Она не может отвести глаз от полуобнаженного Богдана. А меня так злит тот факт, что так много девушек обращают на него внимание! Вон и на первых местах трибун, все девчонки залипли на нем мечтательными взглядами. — Боже, я сейчас ослепну, — простонала, слегка ударяясь головой о деревянный столб. — Ослепну, и смогу не видеть этого придурка... — продолжаю свою мысль. Пожав плечами, понимаю, что было бы неплохо, если бы он увлекся кем-то другим. Может, с Аней на самом деле что-то выйдет? Вон, как растеклась от того, что он пузо оголил... Черт, но у него ведь и нет пуза. Пресс, и все шесть кубиков на месте... Расстроено вздохнув, возвращаю к нему взгляд. Хан словно чувствует его. Натянув футболку, поднимает на меня глаза и подмигивает. Тут же опускаю взгляд, делая вид, словно слишком занята своим товаром. Но щеки ужасно горят. — Даш, так между вами что-то есть? — Нет. И тебе не советую. Даже смотреть на него нельзя! От таких, как он, знаешь ли, от одного только взгляда залететь можно! – вручаю ей коробку нераспакованных печений. Пусть уже делом займется. Измучила меня со своим Ханом. — А что это за парнишка с ним? — хмурится она. Я поднимаю глаза к трибуне и вижу того самого пацаненка, что выходил из его машины. Он устроился на зрительское место. Сейчас в его руках телефон, и, столпившиеся вокруг него мальчишки с интересом заглядывают в него. — Так это Макар Круглов! — раздается голос соседки, тети Зои. Она продает тут домашние колбасы и сыр. — Вы уверены? Женщина выплевывает шкурки семечек и согласно кивает. С удивлением перевожу на него взгляд. В этот момент мальчишка снимает кепку, и я узнаю в нем Макара. Того само, что недавно прыгал по машине Хана, и за что чуть не отхватил от него. Теперь они друзья?! И откуда телефон и такая одежда?! Они живут очень бедно... Прикрываю глаза, наконец-то, понимая, о ком Хан говорил в записке к телефону. Полурослик... значит, он с Макаром покупал его. От этих мыслей в груди что-то сжимается. Черт! Хан, ну ты меня со всех сторон обложил! Раньше хоть какая-то причина была, а сейчас... Сейчас их практически нет. Матч начался и покупателей стало поменьше. Теперь я смогу спокойно следить за игрой. А она для наших ребят, ожидаемо, складывается не очень хорошо. За несколько десятков минут Васильев, стоя на воротах, умудрился пропустить пару голов. Парни стараются, как могут. Хан бегает быстро, уверенно ведет мяч. Но остальные играют плохо, а вот у пожарных все совсем наоборот. Раз за разом я возвращаю взгляд к Макару. На то, с каким восхищением он смотрит на Хана, как болеет за него. И в этот момент мне становится так мало воздуха, что хочется срочно куда-то уйти. *** К концу второго тайма мы с Аней успеваем распродать практически все сладости. Не желая снова встречаться с Ханом или Васильевым, я спешу собрать остатки товара и направляюсь к машине. С минуты на минуту игра закончится, следователи получат свое заслуженное поражение, так что мне тут больше делать нечего. Попрощавшись с Аней, направляюсь к машине. Замечаю стоящего возле своего авто парня, в черном спортивном костюме. Белая панама скрывает половину его лица. Он кажется мне смутно знакомым, но я никак не могу вспомнить, где могла его увидеть. Распахнув заднюю дверцу, ставлю на сидение пакет, а когда закрываю и поворачиваюсь, чтобы сесть на водительское место, врезаюсь в его грудь. — Ой, — я пытаюсь отстраниться, делаю шаг вправо, но он следует за мной. Парень так близко, что мне становится не по себе. Я пячусь назад, но он наступает. — Вы... вы что-то хотели? – срывается испуганный шепот с губ. От страха ноги наливаются свинцом. Но когда я поднимаю глаза, и встречаю его улыбку, меня немного попускает. —Ваня? Ты ведь сосед бабы Тоси? – я наконец-то вспомнила кто это! Тот самый чудак Ванька, у которого весь двор словно музей. Он делает все своими руками. Столько разноцветных деревянных фигурок нет даже в нашем детском саду. — Ваня, — кивает, и снова делает шаг вперед. Он так внимательно смотрит на мою голову, что мне становится не по себе. — Ты чего хотел то? Мне уезжать на... Не успеваю договорить, он резко поднимает руку вверх, и я вижу блеск лезвия. —Эй, ты чего?! — отпрыгиваю от него, но он резко подается вперед и хватает меня за волосы. Жгучая боль опаляет мою голову. Он толкает меня, вбивая в капот машины. Ваня наваливается на меня, лишая возможности двигаться. Я хочу закричать, позвать на помощь, но мой голос парализует страх. Я чувствую холод стального лезвия у своей головы, из глаз начинают катиться слезы. —Отпусти... А он давит еще сильней. — Мне только волосы... волосы... — рычит сквозь зубы, пытаясь отрезать мою прядь. — Убери от нее руки! – раздается разъяренный крик. Здесь есть кто-то еще! Вдруг тяжесть его тела покидает меня. Я слышу звуки борьбы, ударов. Распахнув глаза, вижу, как Хан ударяет его в челюсть. С его головы спадает панама, он приходит в себя и срывается к Хану. Ваня замахивается на него, пытаясь ударить своим оружием. Это ножницы. Но Богдан ловко уходит от удара, и выбивает оружие из его рук. Удар, еще удар. Ваня валится на траву, а Хан придавливает его своим телом. — Кончай брыкаться, урод, — рычит, пытаясь скрутить его руки за спиной. В это момент к нам подбегает Андрей и остальные ребята. — Что ту происходит? – Васильев проходится разъяренным взглядом по Богдану, удерживающему нападающего. — Помоги ему, – тычу в сторону Хана. Васильев поднимает на меня глаза, а я слез остановить не могу. Они катятся все сильней и сильней. Словно только сейчас до меня дошел смысл происходящего. Васильев достает из кармана наручники и вручает их Хану. Парни обступают меня, все как один смотрят на меня с тревогой. —Он напал с ножом, — отвечаю на вопрос Олега, запинаясь после каждого слова. Я показываю пальцем на ножницы, лежащие в траве. Олег подходит и поднимает их, осторожно убирая в пакет. Ко мне подходит Андрей. —Ты в порядке? – хмурится Васильев. Я киваю в ответ, выискиваю глазами Хана. Но его нигде нет. Вижу, как парни ведут в полицейскую машину связанного Ваню. Опустив глаза на свои ладони, понимаю, что они до сих пор трясутся. —Что он хотел от тебя? – не унимается Васильев. — Он напал... говорил какой-то бред... что ему нужны мои волосы. Прижал меня к машине... я так испугалась, — всхлипываю, пытаясь переждать новую волну истерики. В это момент Васильев притягивает меня в объятия. —Все хорошо, слышишь? Мы разберемся. Я вижу боковым зрением Хана. Он стоит рядом с машиной скорой помощи. Доктор перевязывает его руку. — Прости, – выпутавшись их рук Васильева, подбегаю к нему. Он поднимает на меня взгляд, и я вижу в глубине его черных глаз столько ярости и тревоги. Врач как раз заканчивает с перевязкой. Хан благодарит его и подходит ко мне. Ни слова не говоря, он притягивает меня в объятия. Я прижимаюсь к нему так сильно, как только могу. Из глаз льются слезы, меня трясет. — Все хорошо, Стрекоза. Он больше не тронет тебя, — успокаивает, а у самого голос напряженный. Он гладит меня по волосам, пока я тихонько плачу. —Богдан Алексеевич! – раздается крик Васильева. Я слышу его шаги. – Нужно ехать в отдел. - Даш, тебе придется проехать с нами. Нужны твои показания.