Подруга выдыхает. — Ладно, ты дома? Я сейчас зайду, кофе выпьем... А вот теперь я немного нервничаю. — Ир... тут такое дело... Я не дома сейчас. Между нами повисает тишина. — Да ладно! Он все-таки сделал это! – радостно визжит Ира. — Ну, Хан! Ну, красавчик! — Я не пойму, ты чей друг? Его или мой? За кого так радуешься? Подруга смеется. — За вас, дурочка! Наконец-то, перестали рогами бодаться, а подпустили друг друга! Давно пора, а то ходите, как чумные. Смотрите друг на друга и кусаетесь... Неужели мы на самом деле выглядели такими придурками? — Ладно тебе. Давай вечером увидимся, и все обсудим. Я сбрасываю вызов, и, приоткрыв дверь, заглядываю в спальню. В этот момент Хан поднимает на меня взгляд. По телу пробегает дрожь и от былой радости не остается и следа. Его взгляд встревоженный, напряженный. Прохожу к нему, с замершим от волнения сердцем. Хан уже успел надеть белье и сейчас стоит у окна, смотрит на меня и молчит. — Что-то случилось? – спрашиваю еле слышно. Он хмурится, кивает. — Мне сегодня придется уехать в Москву до воскресенья. Звонил отец, я должен быть на одном мероприятии... Поедешь со мной? Будто что-то тяжелое опускается мне на плечи в тот момент, когда Хан произносит эти слова. Он уезжает в Москву. Нет, я не хочу думать о своем прошлом и о Васильеве, который сбежал на следующий день после проведенной вместе ночи. Хан не такой. И он уезжает лишь на несколько дней. Сбрасываю с себя все плохое, что пришло в голову. — Я не смогу отставить кафе и Марусю. А ты езжай, — пожимаю плечами, улыбнувшись, подхожу к нему. Он хмурится. Я вижу, насколько сильно Хан не хочет оставлять меня. — Ты уверена? Конечно же, нет! Я уверена в обратном. Я не хочу его отпускать, но разве я могу сказать Хану об этом? Разве могу заставить его переживать? Глупости. Несколько дней разлуки ничего не изменят между нами. — Уверена. Хоть отдохну от тебя немного. Смеюсь и, выпутавшись из его рук, делаю шаг в сторону. — Ах ты ж, жучка, — он резко хватает меня за запястье и притягивает к себе. Не успеваю опомниться, как его губы оказываются на моих, а мое тело спустя несколько минут уже придавлено его весом на мягком матраце кровати. *** — Ты маньяк, Хан! Два раза! С самого утра! Даже кофе не попил, напал на меня, – бурчу, поправляя сарафан, когда мы выходим из его двора. Только что он разговаривал с Васильевым. Хану вручили дело и доверили везти его в следственный отдел Москвы. А после он взял несколько дней выходных. Васильев, и слова не сказал против, когда Богдан заикнулся ему об отгулах. И этот факт сильно не понравился Хану. Он понимал, почему Андрей так рад отъезду Богдана. Вот только переживает Хан абсолютно зря. И сейчас я пытаюсь поднять ему настроение. Он закрывает калитку на ключ и притягивает к себе для поцелуя. — Кто же виноват, что ты меня столько мучила? Сдалась бы раньше, и я не был бы таким голодным! — Еще чего! — слегка шлепаю его по плечу, он ойкает, но не выпускает. Взгляд Хана вдруг снова становится серьезным. — Стрекоза, ты уверена, что не хочешь со мной? — Нет, мы об этом уже говорили! И после душа, и за завтраком. Езжай на свое мероприятие и возвращайся скорее! Притянув его за лацканы пиджака, целую в губы. Он хмурится. — Я не хочу оставлять тебя тут одну... Мало ли что... Я закатываю глаза. — Вот глупый. Маньяка поймали, а насчет Васильева не переживай, я его даже не увижу. Но Хана ничуть не успокаивают мои слова. — А если приедет к тебе? — А если приедет, то сразу же уедет. Поверь мне, Хан, я могу быть убедительной. Богдан смеется. — Точно. Как я мог об этом забыть? Он притягивает меня к себе, обнимает, уткнувшись носом мне в шею. — Вот, держи, — в его руках кредитная карта. Он протягивает ее мне. – Пароль – мой год рождения. — Зачем это? Неужели он решил, что теперь я стану тратить его деньги? Уже было думаю оскорбиться, но Хан поясняет. — Мне нужна твоя помощь. Я обещал сегодня Макару поехать в гипермаркет, купить им еды. Мы с ним по средам катаемся, пока его мамка на работе. Иначе - не примет. Ты сможешь заехать за ним и купить продукты? — Да, конечно, — внезапно пересыхает в горле. Я тронута его заботой... Не ожидала, хотя, чему я удивляюсь? В этом весь Хан. Ходячее противоречие. С виду тот еще засранец, а копнешь глубже и увидишь невероятных размеров доброе сердце. — Только сладостей ему много не бери, — хмурится. – В прошлый раз наелся шоколада, потом пришлось ехать к зубному. — Хорошо. Я не могу сдержать улыбки. — И вот, — Хан протягивает ключи. — А это зачем? Вижу, что ему неудобно говорить. Опасается моей реакции? — Мелкий любит в бассейне плавать. Бери Марусю и оставайтесь здесь. Думаю, что это неплохая идея. — Будет сделано, — смеюсь, прислоняя ладонь ко лбу. Хан смотрит на меня так внимательно, будто запомнить пытается. — Обещай сразу позвонить, если что-то случится... — Обещаю, — я обнимаю его за шею, и вдыхаю его аромат. На самом деле, плакать хочется. Но я гоню слезы прочь. Глупости какие, мы же не маленькие дети. Он всего-то на четыре дня уедет, а я уже рыдать собралась. — Ну все, давай уже езжай! Мне Ира сейчас звонила, по всей видимости, ты оказался прав, и у них с твоим другом все прошло достаточно мирно, – улыбаюсь вспоминая какой радостной и вдохновленной была подруга. Хан смеется, и снова целует меня. Прощание дается нам с трудом. Мы оба словно неуклюжие болваны. Не знаем, что сказать друг другу. И лишь когда он садится в машину и отъезжает, я даю волю слезам. Они тоненькими струйками стекают по щекам, а я убеждаю себя, что все ерунда. Всего четыре дня, и мы увидимся снова. Пока я направляюсь к кофейне, думаю о том, что вечером можно и Ирку в гости позвать. Малышня будет в бассейне резвиться, и мы отдохнем. Поболтаем, покушаем что-нибудь. Вдруг в кармане начинает звонить телефон. Хан уже соскучился? С глупой улыбкой достаю гаджет. Это не Хан. Аня. Странно, почему она звонит? В кафе какие-то проблемы? Или с заказом?