Молли издает полустон-полувздох. — Алрой был за решеткой. Было совсем другое время. Тогда мы боролись за каждого парня в К. Мне сложно объяснить свои мотивы, да. Но на тот момент, я подумала, что Дайрон нужнее банде. Он сильно сожалел, он был пьян, он был под кайфом. — Это его не оправдывает! — Я знаю! — Ее злит то, что она не может мне толком объяснить свой мотив, но я не отстану, пока не пойму. — Он был нужен Алрою, ясно? Это случилось и все. Если бы я рассказала Алрою, он бы прибил кого-нибудь в тюрьме, и я бы ждала его всю свою жизнь. — Нет. Ты могла бы рассказать кому-нибудь из парней. Я совершенно тебя не понимаю. Каждый гребаный день я все больше запутываюсь в тебе. Она смотрит на меня с таким отчаянием, что мне становится жаль о сказанных словах. Но это правда. — Я стала пользоваться этим, понятно? — спокойно продолжает Молли. — Дайрон все это время был так напуган, что делал все, о чем бы я ни просила. Даже после того как Алрой прогнал меня. Три года назад, когда это случилось, он действительно ни хрена не соображал, что сделал. Я думала, что сама убью его, но успокоившись, поняла, что чем больше я молчу, тем больше мучаю его. Без Дайрона я бы многое не смогла сделать. Он много значил для Алроя и К, я просто не могла уничтожить его тогда. Но все это время я медленно, но верно подбиралась к мести. Ты не поймешь. Но он был нужен. В ее словах я улавливаю смысл, но боль и обида за нее пересиливает этот самый смысл. — Такой ценой. — Да, — соглашается Молли. — Это была его ошибка, за которую он поплатился. Но прежде, сделал многое для меня. И я видела раскаяние в его глазах. — К черту раскаяние. — Я снова падаю в кресло и начинаю потирать шершавый подбородок. Молли садится на диван и кладет локти на колени. — Все мы совершаем ошибки, но, в конце концов, мы за них платим. Я смотрю на нее, словно вижу впервые. Она никогда мне не казалась такой. Сегодня я открыл для себя другую Молли. Она легко принесет себя в жертву, ради чего-то, что этого сто́ит. Я называл ее «эгоисткой», она себя так и вела, но внутри она просто маленькая униженная девочка, которая ищет чего-то. Но судьба играет с нами, как ей вздумается. И она не сдается. — Не смотри на меня так, — хмурится она. — Я бы все равно отомстила. И снова она прежняя. Снова надевает маску. Многогранная Молли. Мне никогда не разгадать эту девушку. — Что теперь будет? — спрашиваю я, отведя взгляд в сторону. — Он убил его, что дальше? Молли пожимает плечами. — Понятия не имею, но сомневаюсь, что он свяжется со мной. Мы молчим несколько минут. Включенный телевизор продолжает тихо бормотать, пока каждый из нас погружен в свои мысли. — Ну а ты, — нарушает гнетущую тишину Молли. — Ты ведь тоже молчишь, продолжаешь делать вид, что ничего не было, что ты не в курсе. Ты и твоя сестра. Вы ведь зарыли это в себе. Я тоже этого не понимаю. Меня передергивает от ее слов. — Ты и не поймешь. — Точно! — Молли щелкает пальцами. — Вот видишь? Есть тайны, которым не нужно открываться. Порой лучше делать вид, да? И продолжать жить. — Как ты можешь это сравнивать? — тихо спрашиваю ее. — Да, это ни одно и то же. Но мотив один. Порой мы молчим во благо. И брехня, что тайное становится явным. Не всегда. Если правильно хранить секреты. Я снова изучаю ее лицо. — Но не в нашем случае, так? Кэп же, каким-то образом в курсе. Молли сжимает переносицу. — Нет, не так. Просто нужно избавиться от него, вот и все. ГЛАВА 21 АЛРОЙ Прошел, может день, а может и больше. Дни не имеют смысла и значения. Перед глазами не та картина, которую я видел наяву — как умирает Дайрон, от выпущенной мною пули, а та, которую я даже не видел — мой друг насилует ту единственную, которую я любил всю свою никчемную жизнь. Почему она молчала столько времени? Что происходило в ее голове на тот момент, когда это случилось? Поэтому она съехала с катушек и стала якшаться с парнями из «17:29»? Знает ли этот парень Майки? Что ее заставило молчать? Почему, почему, почему… Я никогда не найду ответы на эти вопросы. Я даже не могу задать ей их, потому что ее нет. В нашу последнюю встречу, она убеждала меня в том, чего я не мог понять. Да и сейчас не понимаю. Ничего не понимаю. Кто же я такой? Что я за человек, который допустил все это? Сколько раз в жизни я слышал, что улицы делают нас сильнее, частью чего-то. Это так, но… Они столько отняли у меня. — Неужели это сломает тебя? — Руффус стоит надо мной, пока я пытаюсь избавиться от огромного количества вопросов в своей голове. Под действием сделанного и услышанного, меня привезли домой, и оставили одного. Я не спал. Увидев поднимающееся над Комптоном солнце, просто спустился вниз, вышел на задний двор и сижу здесь уже несколько часов. На старом скрипучем стуле, который наверняка старше меня. Руффус ждет ответа. Все уже в курсе, что именно произошло. Я слышал разговоры парней: Сэм утверждал, что я не должен был этого делать, Брайс уверял, что Дайрон все равно бы умер. Они ругались и кричали. Мнения разделились. Я не жду от них какого-либо решения, я все еще их лидер. Подняв голову, я щурюсь от октябрьского солнца. — Нет. Руффус, кряхтя садится рядом со мной. — «То, что не убивает ниггера, делает ниггера сильнее», — цитирует он. Я поворачиваю к нему голову. — Сколько ты проводишь времени перед телеком? Он невесело смеется. — Хороший фильм[6]. Мне плевать на фильмы. — Если Эрик или кто-то из «десяток» узнают, могут быть неприятности. Многие усомнятся в твоей, — он крутит у виска пальцем, — адекватности. — Это наше дело, — спокойно говорю я. — Это касается «семьи», никто не имеет права мне тыкать этим. — Это так, — соглашается Руффус. — Просто время неподходящее. Меня раздражает этот разговор. Я встаю с этого проклятого скрипучего стула. — Ты забыл, что в нас стреляли, и Дайрон был смертельно ранен. — Но он умер от твоей пули. — Спайк появляется в дверях и выходит во двор. Я бросаю на него такой же взгляд, которым он смотрит на меня — обвиняющий. — Что бы сделал ты на моем месте? — Алрой. — Спайк опускает глаза. — Это было три года назад, мало ли… Он замолкает, потому что моя рука обхватывает его горло. — Он посмел тронуть ее, он посмел сделать то… — слова с трудом срываются с языка. Я чувствую привкус горечи. — Может, ты убьешь и меня? — хрипит Спайк. — За ту, которая предала тебя, всех нас. Спроси ее сейчас. Где она? Дай угадаю, с Кэпом или в постели с тем богатым парнем. Моя рука сильнее сжимает его горло, но Спайк не сопротивляется. — Хватит! — Меня оттаскивает Руффус. — Так вы все будете зарыты через несколько недель. — Уж лучше так, — сплевывает Спайк и скрывается за дверью дома.