— Вовсе нет. — Мы вообще-то пытаемся поесть и поговорить. — Отец бросает недовольный взгляд на Эшли, затем с едва заметной улыбкой смотрит на меня. Ну уж нет. Я не собираюсь занимать ни чью сторону. — Я тоже очень рада тебя видеть, папочка, — с ядовитой улыбочкой произносит Эшли. Мы переглядываемся и прячем улыбки. — Давайте просто поедим, — строго говорит мама, окидывая нас троих взглядом. Эта женщина, похожая на Кейтилин Старк, способна быть и мягкой, и жесткой одновременно. Так что за столом быстро образуется тишина. После «веселого» обеда я иду к бассейну, который расположен прямо под балконом моей старой комнаты. Хотя комната вовсе не «старая». Родители переехали в этот особняк в Бэл-Эйр, когда я закончил первый семестр в Кроуне. Здесь я и не жил совсем, мои детские воспоминания остались в доме на Беверли Хиллз. В тени пальмы построен деревянный выступ, в котором собственно и вырезан бассейн в виде акулы. Эшли сидит на плавнике, опустив ноги в прозрачно-голубую воду, и бросает какие-то бумажки туда же. — Что ты делаешь? — Я сажусь в садовое кресло чуть поодаль от нее и достаю из кармана шортов сигарету. Сестра завязывает свои черные волосы в хвост и смотрит на меня. — Это чеки моих счетов, оплаченные отцом. Хмыкнув, я выпускаю дым. — Очень по-взрослому, Эш Нэш. Эшли фыркает, затем, окинув меня пристальным взглядом, поднимается на ноги, и через секунду полностью забирается на мои колени. Мы сидим в обнимку как дети. Моя старшая сестра наблюдает за тем, как я курю, а после выбрасываю окурок прямо в бассейн. Эшли смеется и обвивает руками мою шею. — Хорошо, что мама не отдыхает в этой части сада. — Иначе я бы не позволил себе подобного. — Знаю. — Прищурившись, Эшли проводит пальцем по моему лбу. — У тебя кто-нибудь появился? Откинув голову на спинку кресла, я щурюсь от яркого солнца. — Джори. — Сестра начинает щекотать мой живот. Я стараюсь сосредоточиться на ее смехе, а не на руках, которые касаются моего живота. Конечно, я не страдаю гаптофобией, но меня порой ужасно раздражает, когда меня трогают. — Все, Эш, прекрати. — Я хватаю тонкие руки сестры в один ухват. Она все еще смеется, не имея возможности вырваться. — Большой мальчик боится щекотки. Черт, Джорел, я не заразная, тебе нужно к психотерапевту. Я смеюсь и отпускаю ее руки. — Я предпочитаю ручки других девчонок. — Клянусь богом, я убью тебя, если ты снова уйдешь от разговора. — Да? Ну а ты нашла себе кого-нибудь? По крайней мере, постоянного. — Ой, заткнись. — Эшли намеревается встать с моих колен, но я дергаю ее на себя. — И кто у нас мастер по уходу от разговора? Нашу перепалку прерывает появившаяся из-за высокой изгороди газона мамина помощница с кухни. На ее руках сидит сонный и улыбающийся двухгодовалый малыш. Он сразу тянет руки, когда замечает нас. — Крис! — Эшли соскакивает с моих коленей и бежит к ним. — Спасибо, Дебора. — Теперь уже Крис на ее руках, когда она подходит ко мне снова. — Поздоровайся с дядей Джорелом, милый. — Привет, парень. — Я легко беру на руки Криса и, подбросив в воздух, устраиваю его на своих ногах. Он что-то лопочет, но я не слушаю его, наблюдая, как малыш с темной кожей и копной курчавых волос, играет моей бейсболкой, пытаясь надеть ее на себя. А вот главная причина, по которой отец ненавидит мою сестру. Даже мысленно не хочу произносить слово «расист». Не хочу думать, что мой отец такой. Но кого я обманываю? — Знаешь, — подает голос, сидящая у моих ног, Эшли. — Мне уже совершенно плевать. — Но мне нет, — отвечаю я и сжимаю одной рукой плечо сестры. * * * АЛРОЙ — Я просто поговорил с ней. Всего пару минут, п-просто по старой привычке. — Дайрон смотрит на меня так, будто я сейчас пущу пулю ему в лоб. Неужели я так жесток? Отмахнувшись, я отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как все мои парни отдыхают на заднем дворе со своими близкими. Дверь позади меня снова скрипит, и я слышу чьи-то шаги. — Милый, мясо почти готово. Пойдем к остальным. Мое тело натягивается словно струна. Это не тот голос, который я хотел бы слышать. Это не те губы, которые я хотел бы целовать каждый день. Я не могу позволить себе быть слабым. И правильнее бы было избавиться от этого старого дома. Но он хранит слишком много воспоминаний, с которыми трудно расстаться. Но помнить еще больнее. Зачем она вернулась в Комптон? Глупо с ее стороны вернуться в дом той старой алкоголички Алишы, которая была ее опекуншей когда-то. Глупо вообще находиться рядом со мной так близко. У меня нет ни времени, ни желания отвлекаться на это дерьмо. Оттолкнувшись руками от рамы, я прохожу мимо Камиллы. — Не называй меня так. Краем глаза замечаю ее потухшие глаза. Камилла красивая и ненавязчивая, но я не хочу давать ложных надежд. Сделав пару шагов назад, я притягиваю ее за талию к себе и целую в губы. Ее мягкий стон ненадолго просачивается в мой разум, заполняя тело некой расслабленностью. Во дворе собралось не меньше двадцати человек. Это моя семья. Не будь я лидером, я все равно был бы здесь, на этом самом месте. — Алрой. — Спайк запускает руку в контейнер со льдом и бросает мне бутылку охлажденного пива. Я направляюсь к месту, где Ниэйша начиняет жирные куски стейков луком и специями. Она по-матерински треплет меня по голове, когда я сажусь рядом с ней на раскладной стул. В такие дни, когда вся моя семья у меня перед глазами, становится непривычно спокойно и уютно. Но на данный момент я этого не чувствую. Двое парней Брайса играют в баскетбол с Лейлой, девчонкой Сэма. Брайс стоит чуть поодаль от самодельного баскетбольного кольца, прикрепленного к карнизу крыши, и с гордостью наблюдает за своими сыновьями. Но в его глазах стоит тот же страх, который появился полтора года назад. Тогда мы потеряли члена нашей семьи, жену Брайса — Джози. Ее застрелили прямо на лужайке у дома. Мы отомстили, но это не вернуло ее. Только «К» и сыновья помогают Брайсу жить дальше. — Сынок, мы можем поговорить о том, что рассказал Дайрон? — Ниэйша смотрит на меня задумчивыми темными глазами. Я никогда не видел ничего, кроме добра и участия от этой женщины. Она заменила мне мать, которой у меня никогда не было. Но у кого из нас она была? Ниэйша заменила нам мать всем. Кроме Спайка, которому она никого не заменяла, являясь его родной матерью. Хочу ли я говорить о Молли с ней? Конечно. Но не сейчас. Или лучше вообще никогда. — Нет. — Я делаю большой глоток пива и отвлекаюсь на Камиллу, которая стоит возле моего «Кадиллака» и болтает с другими девчонками. В ней все, что могло бы мне не хватать. Почти каждую ночь ее ноги обвивают мою спину, но это все что мы можем дать друг другу. — Значит, я поговорю с ней сама, — снова привлекает мое внимание Ниэйша. Ее серебряные нити волос стянуты в пучок на затылке, старый фартук обтягивает плотную фигуру. Домашняя мама Ниэйша может натаскать за уши кого угодно из нас. И никто ей не скажет ни слова. Власть этой женщины безгранична в «семье», но я не был бы лидером, если бы не умел сказать «нет». Даже Ниэйше. — Не в этот раз, Ниэйша, — говорю я, глядя ей прямо в глаза. — Нет. Она понимает, что это не тот случай, когда можно почитать мне лекцию. Она нехотя кивает и проводит шероховатой ладонью по моей щеке. Кто-то из парней врубает в машине громкую музыку. Пока я разговариваю с Сэмом, в поле моего зрения попадает он. На нем мои старые джинсы, которые болтаются на нем, и выцветшая рубашка. Спустившись с крыльца, он медленно продвигается к столу хромая на правую ногу, — следствие десятилетней давности перестрелки, в торговом центре «Айндур Свэпмит». Тогда я был пятнадцатилетним пацаном и представить себе не мог, что этот закоренелый старый гангстер будет есть за моим столом, носить мою одежду, и я буду знать то, чего не знает он сам.