Чуть позже 10 часов я свернула на круговую гравийную дорожку перед красивым фермерским домом во французском стиле. Миа и Лукас вышли из парадной двери и тепло поприветствовали меня. Лукас поцеловал меня в обе щеки и взял маленький чемоданчик из багажника, а Миа обняла меня еще крепче. — Я так рада, что ты здесь, — сказала она, взяв меня за руку. — Я устроила тебя в одном из лучших маленьких гостевых коттеджей на территории отеля. Лукас уже включил отопление, так что тебе должно быть хорошо и уютно. — Звучит неплохо. Здесь определенно холоднее, чем в Детройте. Уютный маленький коттедж звучал идеально. Еще лучше было бы, если бы было с кем его разделить. Я выкинула эту мысль из головы. — Я отнесу твой чемодан, — предложил Лукас. Я улыбнулась красивому мужчине, который говорил с легким французским акцентом. Его обросшая челюсть и худощавый вид напомнили мне Нейта. — Спасибо. — Ты голодна? — спросила Миа, ведя меня в дом. — Вообще-то, да. — Отлично. Я принесу тебе ужин, и мы выпьем вина. Присаживайся на кухне. Дети уже легли спать, так что у нас будет много времени, чтобы наверстать упущенное. Я последовала за ней в большую просторную кухню в задней части дома, которая была сделана по образцу кухни в замке семьи Лукаса на юге Франции, где они поженились. Конечно, она была прекрасна: много натурального камня нейтральных оттенков, темные деревянные балки под потолком, стены мягкого грифельно-серого цвета, белые шкафы с открытыми полками и фирменное цветовое решение Мии — ярко-розовые цветы в стеклянной вазе на стойке. Я выбрала табурет у мраморной стойки и наблюдала, как Миа суетится на кухне, разогревая что-то в большой кастрюле на плите, которая пахла просто восхитительно. Она выглядела очаровательно — джинсы с манжетами чуть выше щиколотки, бордовые бархатные туфли, черная рубашка с длинными рукавами и серый шарф-бесконечность на шее, волосы закручены в беспорядочный пучок. И она выглядела счастливой. — Итак, у нас не было возможности поговорить с тех пор, как ты написала мне сообщение, — сказала Миа, протягивая мне сложенную льняную салфетку. — Расскажи мне, что с тобой происходит — Ты имеешь в виду, почему я согласилась на эту работу? — Конечно, можешь начать с этого. — Я хочу перемен, — я развернула салфетку и положила ее на колени. Она кивнула, придвигая к себе 3 бокала с вином. — Хорошо. — И мне очень нравится то, что я делаю, но новая площадка будет хорошим творческим вызовом, я думаю. — Конечно. — А с Нейтом у нас все как-то развалилось, — призналась я, разглаживая салфетку на джинсах. — Мне интересны подробности, — Миа достала бутылку вина из холодильника под стойкой, когда Лукас вошел через заднюю дверь. — Да, — я сделала дрожащий вдох, надеясь, что смогу говорить об этом без слез. — Это произошло как-то неожиданно. — Я сделаю это, детка, — Лукас взял у Мии штопор и открыл бутылку. Она быстро похлопала его по заднице, а затем подошла к плите, чтобы помешать все, что было в кастрюле. — Что именно произошло? — спросила она меня. — Трудно сказать, что именно. У нас было то, что я считала потрясающим, пару недель, а потом бум — это просто взорвалось. — Взорвалось? — спросила она, поднимаясь на цыпочки, чтобы достать с верхней полки большую неглубокую миску. — Или он все испортил? Лукас поставил передо мной бокал вина. — Знаешь, Миа, это может быть что-то вроде личного дела, — сказал он жене. Она обернулась, и бросила на него неодобрительный взгляд. — Девушки любят говорить о таких вещах. Уходи, если не хочешь об этом слышать. Он поднял обе руки. — Я в порядке, если Эмми в порядке. — Я в порядке, — вздохнула я. — Я имею в виду, что не против поговорить об этом. Я все еще не отошла от разрыва. Отвечая на твой вопрос, да, он все испортил. Думаю, мы стали слишком близки для его комфорта. Лукас прислонился спиной к стойке, держа в руке бокал с вином, и кивнул. — Звучит как типичный поступок парня. Миа вылила все, что разогрела, в миску и взяла ложку из ящика, закрыв ящик бедром. — Дорогой, нарежь, пожалуйста, багет на стойке, — попросила она Лукаса. — Конечно. — Так ты думаешь, он специально все испортил? — она поставила передо мной миску и ложку. — Вот. Говяжий бургиньон лечит все. Я вдохнула ароматное, исходящее паром рагу, и у меня потекли слюнки. — Возможно, ты права. Запах невероятный. Миа улыбнулась, и подняла свой бокал. — Приятного аппетита. Я взяла ложку, и принялась за еду, рассказывая им все в подробностях — насколько осторожной, как мне казалось, я была; как замечательно видеть, как Нейт взрослеет и начинает любить свою маленькую дочь; как на меня подействовали изменения в нем; как изучение истории его семьи и посещение дома его детства открыли так много нового о его эмоциональном облике. Они задумчиво слушали, сочувственно комментировали, наливали еще вина. — Но в итоге либо он совсем не изменился, и я увидела только то, что хотела увидеть, либо он испугался, и решил закончить отношения, пока они не зашли дальше, — я протерла дно своей миски кусочком хлеба. — Хм, — Миа поднесла свой бокал с вином к губам. К этому времени она сидела на табурете рядом со мной. — Думаю, он испугался, — сказал Лукас. — Так же, как и Миа. Я удивленно посмотрела на своего родственника. — Что? — вскрикнула Миа, усаживаясь повыше. — Я не испугалась. Это все ты: «Брак бесполезен, и я никогда не хочу детей», — она изобразила его глубокий голос и подчеркнула его французский акцент. Он рассмеялся. — Но сразу после нашей встречи, когда мы еще были во Франции в конце твоего отпуска, ты хотела все отменить. Я хотел посмотреть, к чему это может привести. — Ох, да, — позвоночник Мии слегка расслабился. — Я всегда забываю об этом, — она немного успокоилась. — Но я сделала это только потому, что думала, что в конечном итоге для нас нет никакой надежды — я хотела мужа и семью в 30 лет, а мне уже было 28… — 27, — перебил Лукас с плутовской ухмылкой на лице. Миа бросила на него взгляд. — Ладно, мне было 27, — исправилась она, — но я знала, чего хочу, и это было именно то, чего ты не хотел. Я не понимала, как у нас все получится, и не хотела, чтобы мне было больно. Я была наполовину влюблена в тебя. — О, ты была полностью влюблена в меня, — он выпил, его глаза искрились озорством над ободком бокала. — Как вы это сделали? — спросила я, глядя туда-сюда между ними двумя. — Заставили это работать, я имею в виду. — Я научил ее жить моментом, — сказал Лукас. — Перестать зацикливаться на своих глупых жизненных сроках. — А я научила его быть открытым к идее пожизненных обязательств, — сказала Миа, бросив на него язвительный взгляд. — Показала ему, как удивительно было бы быть женатым на мне. — И она была права. Так и есть, — он подошел и поцеловал губы своей жены, оставив на них улыбку. — В итоге — это было доверие, терпение и компромисс, — Лукас достал еще одну бутылку из винного холодильника. — Мне открыть ее? — Который час? — спросила Миа. Лукас посмотрел на часы. — Едва перевалило за 10. — Да, открывай, — они обменялись взглядами, которые я не совсем поняла. Мне очень хотелось выпить еще бокал вина, но я не хотела мешать им спать. — Если вам, ребята, нужно лечь спать, я тоже не против, — сказала я, вытирая рот салфеткой. — Я знаю, что уже поздно, и дети встанут рано. — Нет! — Миа повернулась ко мне лицом с такой яркой улыбкой, что я чуть не подумала, что она фальшивая. — Нет, я тоже хочу еще один бокал. И мы не устали.