— Никакая форма контроля над рождаемостью не эффективна на сто процентов. Он открыл рот, будто собирался спорить, но затем закрыл его. — Или ты думаешь, что она врет… — Я этого не говорил. — Она похожа на человека, который лжет? Я имею в виду, она тоже адвокат, верно? Она должна знать, что отцовство может быть юридически доказано или опровергнуто с помощью теста. Он выдохнул, и его плечи опустились. — Я знаю. Ты права. Оно… Она… — он бросил взгляд на малышку на моих руках. — Она моя. Я просто… не могу поверить, что это происходит. Моя жалость ничем ему не поможет. Многие ребята такие, как Нейт, особенно юристы, вероятно, будут кричать, чтобы получить тест на отцовство прямо, черт возьми, сейчас! Ему не нужен был кто-то, кто бы ругал его, стыдился или осуждал. Ему нужен был друг. Ему нужен был голос разума. Ему нужна была уверенность. И, честно говоря, мне нужно было видеть, как он поднимается и становится мужчиной. Это не могло быть невозможным. — Что я буду делать? — застонал он, снова опустившись на диван и положив голову на руки. — Ты будешь заботиться о ней до тех пор, пока ее мать не вернется, — твердо сказала я, усаживаясь рядом. — И когда она вернется? — Не уверена. Она не написала. Но могу предположить, что ее не будет больше одного дня или около того. — Знаю, что я мудак, Эмми, но я не хочу ребенка. Ни на день, ни около того. Я продолжала его убеждать. — То, что ты хочешь, не имеет значения. Она здесь. — Я самый неподходящий человек во Вселенной на роль родителя, — он посмотрел на свою дочь. — Но почему? У тебя есть деньги, хорошая работа, квартира. — Это материальный достаток, а не воспитание детей. Я никогда не хотел детей. Я ничего не знаю о том, как заботиться о них, особенно о девочке. И ребенок? Забудь об этом, — он внезапно встал, сжал кулаки по бокам, и уставился на меня. — Ты должна взять ее. Я покачала головой, и тоже поднялась. — Нет, Нейт. Я не могу ее взять. Она твоя дочь. — Боже, это такой кошмар, — он дернул себя за волосы и снова начал шагать. — О чем, черт возьми, думала Рейчел? Почему она не сказала мне? Я мог бы… мог бы… — Мог бы что? — спросила я. — Что бы ты ей сказал сделать? — Я не знаю, — признался он. — Может быть, она боялась твоей реакции. Может быть, она не хотела тебе говорить, потому что думала, что ты не справишься с этим достойно. — Я бы хорошо с этим справился! — закричал он. — Я был бы готов к этому безумию! — Ладно-ладно, — Пейсли начала хныкать. — Потише. Послушай, давай сосредоточимся на том, чтобы двигаться дальше. У тебя есть контактная информация Рейчел? Номер сотового телефона или адрес электронной почты? — Нет, — он покачал головой. — Ты знаешь, в какой фирме она работает? — Нет. — Она останавливалась в гостинице. Так она живет в этом штате? — Я так не думаю. Она, вероятно, из Каламазу или Баттл Крика. Где-то между ними. — Как насчет фамилии? — я над ним открыто издевалась, и не была удивлена, когда он снова покачал головой. — Иисус, Нейт. — Я переложила Пейсли на другую руку и пыталась его не осуждать. — Ты считаешь всех моих бывших придурками, но, по крайней мере, я знаю их фамилии и как с ними связаться. — Это потому, что ты как маленькая девочка живешь в мире фантазий, — съязвил он в ответ. — Ты думаешь, что каждый парень, с которым ты занималась сексом, будет твоим будущим мужем. Ты думаешь, что оргазм является эквивалентом обручального кольца. Некоторые из нас проявляют немного большую сдержанность, потому что мы взрослые и понимаем, что иногда трах — это просто трах. Мои ноздри раздулись. Я больше его не жалела. На самом деле, мне казалось, что он меня ударил. — Вау, — сказала я моргая. — Ты считаешь меня незрелой? — Да, — огрызнулся он, хотя выглядел чуть менее уверенным в себе. — Я незрелая, и все же ты отказываешься смотреть на последствия своей зрелой взрослой деятельности, — я скопировала его низкий голос. — Ну, угадай что? Иногда трах — это не просто трах. И если бы ты действительно был альфа-самцом, которым притворяешься, то взял бы на себя ответственность за это, как взрослый человек, а не развалился бы, как глупый мальчик, которого я вижу перед собой. Но опять же, может быть, ты такой же, как все остальные и говорят о тебе. Мне стыдно за то, что я думала иначе, — с этими словами я сунула ребенка ему в руки, убедилась, что он правильно держит ее и направилась к двери. — Удачи, приятель, — бросила я через плечо. — Тебе она понадобится. Я вошла в свою квартиру и с силой захлопнула дверь. Затем, стоя там, я скрестила руки на груди и размышляла о том, что оставлять эту малышку наедине с Нейтом сродни жестокому обращению с детьми или, по крайней мере, пренебрежению. С ней все будет в порядке? Знает ли он, как ее кормить? Переодеть ее? Уложить спать? Оставит ли он ее в пожарной части, потому что видел это однажды в кино? Бьюсь об заклад, он даже не покажет им письмо. Он скажет, что нашел ее где-то. Мудак. Закрыв глаза, я медленно вдохнула и выдохнула. Мое разочарование в Нейте ничем ему не поможет. Было бы почти смешно, если бы не был вовлечен ребенок. Нейт всегда ругал меня за то, что, я слишком доверяла парням или считала, что парень был чем-то большим, чем он есть на самом деле, заставив меня поверить, что он придерживался более высокого стандарта, но это Нейт обидел меня. Я даже не знаю почему. Он всегда предполагал, что не станет хорошим отцом, но почему-то мне казалось, он лучше, чем думает. Он один из тех парней, который решает все проблемы. Парень, которого вы зовете на помощь, потому что он никогда не откажет. Джентльмен. Герой. Настоящий мужчина. Может быть, я должна радоваться, что он такой же, как и все остальные. В любом случае, он не был чем-то большим для меня. Но почему мне так хреново? В мою дверь постучали. Я медленно подошла к ней. — Да? — спросила я осторожно и услышала, как ребенок хнычет по другую сторону. — Мне жаль. Пожалуйста, Эмми, открой дверь. Это было бы слишком быстро. — За что ты извиняешься? — За то, что я сказал. — Тебе просто нужна моя помощь с ребенком. — Нет! В смысле, да, мне нужна твоя помощь, но мне действительно очень жаль. Я был зол на себя и выплеснул весь свой гнев на тебя. Хах. Надеюсь, ему реально жаль. Я приоткрыла дверь. На его лице было раскаяние. — Прости. Я был… в шоке, — он выпрямился, выпятив грудь. — Но я мужчина. Я должен, черт возьми, справиться с этим сам. Я, бл*дь, мужчина. — О, правда? — Да, — его плечи немного опустились. — Я просто… мне нужна твоя помощь для начала. Ты вернешься? Я обдумывала это. Часть меня по-прежнему была расстроена тем, что он сказал, и я никогда не могла быстро прощать (Марен говорит, что это то, над чем мне нужно работать), но он много раз мне помогал, и я ему должна за это. — Хорошо, — согласилась я. — Слава Богу, — выдохнул он с облегчением. В его квартире я подняла с пола сумку для пеленок и положила ее на журнальный столик. — Поищи несколько бутылочек и смесь. — Смесь для чего? — Детская смесь. Это то, что ты кладешь в бутылку. То, что она ест. Это порошок, который ты смешиваешь с водой. Он покачал головой. — Откуда ты все это знаешь? — Я подрабатывала няней во время летних каникул, когда училась в колледже. Это были хорошие и быстрые деньги. На этой работе ты много узнаешь. Так что, давай начнем. Найди бутылочку, — я взяла ребенка на руки. — И малышку, вероятно, надо переодеть. Весь цвет, во всяком случае, тот, что остался, исчез с его лица. — Ты имеешь в виду… поменять подгузник? — Да. Посмотри в сумке, есть ли там запасные подгузники и пеленку?