– Знаю, и что? – Как ты только не сгорела? Я сажусь, чтобы достать бутылочку воды из мини-холодильника, который притащила с собой. У Эверета хватает наглости пристроить свою задницу на песке рядом со мной. – Это называется «солнцезащитный крем», – делаю длинный глоток и тянусь к своему крендельку. Кроме парочки картофелин-фри несколько часов назад я сегодня ничего не ела. – Не боишься, что у тебя будет рак кожи? Ничего не могу поделать и улыбаюсь в ответ на его заботу. – Не особо. Я регулярно прохожу медицинские осмотры и все такое. Плюс в этом мире еще столько вещей, о которых стоит волноваться, и ни одна из них не может остановить меня делать то, что я люблю. Особенно принимать солнечные ванны. Именно поэтому я живу рядом с пляжем. – В этом есть смысл, – он проводит рукой по волосам, глядя на воду. Горизонт теряется где-то между солнцем и морской гладью, умоляя меня окунуться. Я не большой любитель поплавать, тем более в океане. Потом меня осеняет: – Погоди. Откуда ты знаешь, что я здесь уже долгое время? Рука Эверета соскальзывает вниз, закрывая лицо. Думаю, для того, чтобы спрятать улыбку. Кажется, он не замечает мой намек на то, что у него есть привычка следить за людьми. – Я пришел с работы час назад, и ты была здесь. Ну а когда я заглянул в окно и увидел, что ты лежишь в той же позе, то решил удостовериться, что ты все еще дышишь. – Дышу, как видишь. Мужчина поворачивается, чтобы еще раз посмотреть мне в глаза, как делает всегда, когда я одета подобным образом. Думаю, что заставляю его чувствовать себя неудобно, но сейчас мне любопытно, хорошо это или нет. Может, он вообще не по девушкам, и в этом было бы даже больше смысла, несмотря на этот трахающий взгляд. Большинство парней уже бы попытались залезть ко мне в трусики, но не Эверет. Я уважаю это, хоть и немного взволнована. Без разрешения он лезет в мой пакетик с крендельками. – Эй, – я бью его по руке и смеюсь, когда все крендельки, кроме двух, падают в песок, – что за манеры? – Они хорошо выглядят, – отвечает он, пожимая плечами. Я также замечаю его самодовольную улыбку. Вот урод! Смотрю на него с прищуром. – Мог бы и попросить. Его единственный ответ – улыбка, достойная красной ковровой дорожки. В нем слишком много всего, что меня отвлекает. Когда я с ним, то забываю, что это опасно для нас – быть друзьями. Он сбежит, когда узнает мои секреты. – Ну… – начинает Эверет издалека, и я понимаю, что парень нервничает, – не хочешь настоящей еды? Я кладу в рот еще один крендель. – Не особо, – я знаю, куда все это ведет, поэтому не хочу обедать с ним. Это слишком рискованно. – Не прямо сейчас, но... не хотела ли бы ты поужинать со мной сегодня? Скажем, в шесть? – Не думаю, что это хорошая идея, – я беру пакет с крендельками и засовываю его в мини-холодильник вместе с водой и солнцезащитным кремом. – Почему? – Потому что мы всего лишь друзья, – отвечаю я. – А это просто ужин... для друзей. Ничего особенного. Я сделаю нам бутерброды с тунцом, если это заставит чувствовать тебя комфортнее. Как только я собираю все свои вещи, смотрю на него. Ничего не могу с собой поделать и огрызаюсь на его предложение: – Бутерброды с тунцом? – Лучше, чем стейк с рисом, да? – Нет, – говорю я ему, немного усмехаясь. – В этом мире нет ничего лучше стейка. Когда я встаю, Эверет тянется к моему мини-холодильнику. – Так что, поужинаешь со мной сегодня? Мне просто нужна компания, ничего больше, – он вытягивает руку перед собой почти в предупреждающем жесте, показывая, что не собирается пересекать черту. Либо он настоящий хитрец, либо действительно хочет дружить. – Ты гей? – спрашиваю я поспешно. Когда он встает в оборонительную позицию, все быстрее качая головой, понимаю, что обижаю его. Это не должно быть оскорблением, я хочу, чтобы он был геем. Тогда бы я точно знала, что мы не пересечем границы. – Что? Нет. Нихрена. Я люблю женщин. Люблю сиськи и красивые задницы, и заниматься сексом. В смысле, я не думаю только об этом, но мне это нравится. Очень, на самом деле. Секс – это прекрасно. С женщиной. Только с женщиной. Он принимает это на свой счет, начиная копаться в себе. У меня есть идея. – Погоди, – говорю я, прежде чем мое веселье превратиться в досаду, – я понимаю. Ты обычный парень, который любить потрахаться. – Я не шлюха, – объявляет он. Его щеки и шея окрашиваются в бледно-розовый, что веселит меня еще больше. Но я стараюсь не подать виду. Не хочу, чтобы он подумал, что привлекает меня. Черт, я даже не хочу, чтобы он привлекал меня. Но это не может быть так просто. – Извини, – бормочу я, – я просто пытаюсь тебя понять. Эверет направляется ко входу в комплекс. Я медленно иду вместе с ним и вижу, как он кривит свое лицо. – Почему ты так обо мне подумала? В смысле, что я – гей. Я останавливаюсь и осматриваю свое тело. Не скажу, что в нем есть что-то особенное, но оно же едва прикрыто. – Просто я почти голая, а ты даже не пытаешься затащить меня в постель. Разговариваешь со мной без притворства. Уважаешь меня. Почему бы мне не предположить что-то подобное? – я не упоминаю, что у него яркая, белоснежная улыбка, идеально загорелое выбритое лицо. Плюс его волосы всегда зачесаны назад, кроме первого раза, когда я его видела. Вот тогда его волосы были просто ужасны, и я рада, что снова не оказалась свидетелем чего-то подобного. Геи заботятся о своей внешности, гетеросексуалы же больше озабочены противоположным полом. – По-твоему, мужчина должен быть невежливым, высокомерным мудаком, который использует женщин исключительно для того, чтобы потрахаться? Я киваю, исходя из своего мнения о парнях, которых знаю. Он сводит брови на переносице. Видимо, мой ответ его удивил. Может быть, там, откуда он родом, это происходит по-другому, но на юге дела обстоят именно так. Всех подобных парней (я не говорю мужчин, потому что они, определенно, к таковым не относятся), с которыми вы ошиваетесь, нужно посылать куда подальше. Никому нельзя позволять унижать себя. Я кусаю свою нижнюю губу, стараясь спрятать улыбку, но не думаю, что это работает. Он благоразумный человек. Может, у него и нет никаких скрытых мотивов, может быть, он прав. Я не знаю наверняка, но тяжело удержаться и не выяснить это. – Ну, я не тусуюсь с парнями. Кроме тебя, видимо. – А как насчет того седого чувака? Живот скручивает. Черт! Я об этом не подумала. Я не хотела, чтобы он увидел меня с Уинстоном. Пожимаю плечами, стараясь играть в невинность. – Это был мой дядя. – Хорошо, – клянусь, я вижу облегчение на его лице, когда мы добираемся до двери. Мужчина останавливается, прежде чем открыть ее. – Я имею в виду, мне не важно, кто это был. Но я бы не хотел, чтобы ты тусовалась с кем-то его возраста, зная, что ты веришь в то, что мужчины хотят только секса. Кто-то его возраста не должен бегать за такой молоденькой девушкой. Это неправильно. – Почему же это неправильно? – я стараюсь особо не сопротивляться, но не думаю, что возраст имеет значение. По крайней мере, не столько, сколько все считают. Конечно, я не считаю, что старики должны трахаться с подростками, тем более против их воли, но мне двадцать лет, и я совершенно осознанно и охотно занимаюсь сексом, так что для меня не имеет значения, с человеком какого возраста я это делаю. Я не говорю про это, но мне просто любопытно покопаться в его мыслях. Может, я просто стараюсь защитить себя, но пытаюсь не показывать этого. Эверет смотрит на меня, не отвечая. Наверное, прокручивает в голове верный ответ. – Потому что это отвратительно. Ты молода, а он стар. Неважно, он же просто твой дядя. – Правильно, – говорю я, с усилием пытаясь улыбнуться. Я стираю весь этот разговор из головы. Он не стоит моего стресса. Эверет открывает дверь, позволяя мне войти перед ним. – Итак, – говорит он, когда мы останавливаемся в холле, – что насчет ужина? Мне приходится какое-то время подумать, прежде чем ответить. Господи, я возненавижу себя за то, что собираюсь сделать. – Только если будет что-то получше бутербродов с тунцом. – Договорились. – А теперь отдай мне мой холодильник. Мужчинан мгновение смотрит на меня, прежде чем передать его мне. – Тогда увидимся в шесть. Попав в квартиру, я снимаю свою одежду и направляюсь в ванную комнату, чтобы принять душ. Я чувствую соль на своем теле. Она липкая, но после того, как я ее смываю, кожа ощущается гладкой. Как только я выливаю шампунь на волосы, в голове начинают вертеться разные мысли. И главная – почему я согласилась на ужин с Эверетом? Знаю, что пообещала быть его другом. Честно говоря, я могла бы и отказаться, но исходя из того, как легко он меня отвлекает, не думаю, что смогла бы сделать это. Я едва ли могу ясно мыслить, когда он рядом, но когда его нет, то придумываю сотни умных слов, которыми могла бы ответить вместо согласия. И самое простое из этих слов – это просто «нет». Смывая пену со своего тела, я ругаю себя последними словами и спорю сама с собой. Может, отменить все? Было бы легко сказать, что у меня появились непредвиденные семейные обстоятельства, а потом самой уехать в Бельвью и посмотреть фильм. Не думаю, что он бывал в соседних городах, чтобы понять, что я вру. К сожалению, не могу найти в себе сил, чтобы сделать это.