– Ладно, сама расскажу. Ты план придумал. Подобьешь Романа заказать в Туле подарок на день рождения Зинаиде – пряник с портретом матери. И поедете за ним в пять утра. Это чтобы тебе обеспечить алиби. А мне надо было сварганить торт, вколоть в него снотворное, поставить в столовой и шагать со всеми в ресторан на праздник. Когда все домой из ресторана вернутся, Зинка точно торт жрать начнет, заснет без задних ног, продрыхнет сутки. Николая Петровича в тот же вечер я угощу кефиром с сонными таблетками. Перед тем, как в кровать лечь, двери внутренние между своими апартаментами и сыновьими Зина запирает. Но в этот раз она заснет рано. Ты сам закроешь дверь в квартиру Ромы и Ленки, а нашу оставишь открытой. Ты останешься караулить родителей, чтобы не очнулись, а я обыщу комнату Зинки и все найду. Снотворное я не покупала, ты дал мне несколько полных шприцов, велел ввести их содержимое в торт. Я спросила: «Вроде лекарства много. Доза не большая?» Ты меня заверил, что она безопасная. И я все выполнила. Но все пошло не по плану. К Зине присоединилась другая обожательница сладкого – Ленка. И они обе умерли. Я в панику ударилась, тебя спрашивала: «Как такое случилось?» «Сейчас придумаю, что делать, – засуетился ты. – О! Давай поменяем декор бисквита! Ты скажешь, что хотела порадовать свекровь, а кто-то торт подменил». Ой, дура я! Ой, дура! Приехали полицейские, сразу меня забрали. Я в шоке, а ты успел мне шепнуть: «Говори одно и то же: испекла торт, а его подменили». Но меня сразу на разговор не позвали. Только под утро привели, да не в кабинет, а в какое-то помещение, в подвал со столом и лавкой. Теперь-то, отсидев, я знаю, что в полиции есть места, где можно поговорить тайно, туда приводят задержанных для незаконных свиданий с родней, адвокатом или еще с кем-то. В комнатушке сидели мужик незнакомый и ты. Стало тихо, потом послышалось бульканье. Похоже, женщина наливала воду в фужер. – Вот почему господин следователь Воробьев сообщил нам, что не помнит о деле Юркиной, – тихо произнес Степан. – Он свои лапы грязные погрел. Да, устраивают неправомерные свидания в СИЗО, меня слова Валентины не удивили. Из ноутбука донесся тихий кашель, потом вновь зазвучал женский голос. – Полицейский добрым-добрым тоном сказал: «Валентина! Поступите так, как вам муж советует. Вам дадут небольшой срок, выйдете по УДО. Если решите по-своему сделать, тогда запахнет двадцаткой строгача». И ушел. Что же ты мне предложил? Ты точно помнишь свой совет: «Валюша, говори так: “Сделала торт, начинила его каплями от запора. Хотела свекрови нагадить, она меня ненавидела. Почему Зинаида Яковлевна и Лена умерли, не понимаю”. На суде то же самое тверди. Тебя ненадолго посадят. Выйдешь – деньги на квартиру получишь». И тут глаза мои и открылись. На все вопросы, что прежде в голове возникали, ответы пришли. Почему ты не женился на Нелли? Расписался бы второпях, как со мной. Хочешь найти тайник матери? И зачем тебе лишний свидетель, с которым делиться надо? Подобные дела тайно проворачивают, посторонних для участия в них не зовут! А вот и ответ. Он один. Ты знал: Зинаида никогда не разрешит тебе брак с Нелли. А если против ее воли пойти, невестка получит все, что я большим ведром получила. И денег на ресторан свой тебе не видать. Ты решил убить Зину. Чужими руками. Моими. Шприцы содержали яд. Мамаша отправилась в ад, я – на зону. Ты живо оформишь развод, теперь никто тебе это не запретит. Получишь половину денег мамаши, женишься на Нельке, откроешь ресторан, будешь жить счастливо. Моя судьба тебя, убийцу, не волновала. Никак. Дура я, как обертка. Чтобы до конфетки добраться, ее развернули, шоколадку сожрали, бумажку выкинули. Я такой фантик. Вы все меня ненавидели. Все. Никого мне не жаль. Ленку тоже. Она была подлая. Когда Зинка день рождения справляла, шепнула мне: «Когда Рома будет тост за маму поднимать, уйди якобы в туалет. Найди на вешалке мое пальто, вынь из кармана конверт – там для тебя подарочек». Удивилась я, но сделала, как было велено. Заглянула в конвертик, а там! Десять тысяч! Вернулась в зал, шепнула жене Романа: «Спасибо, спасибо, спасибо! За что такая сумма?» А она с улыбкой: «Ты вчера сказала Зине, что я тарелку поставила в посудомойку, не обмывая, прямо с объедками. Свекровь мне таких лещей выдала! Так вот, если еще раз захочешь меня обгадить, покажу видео. На нем хорошо видно, как ты из кармана моего пальто конверт вытаскиваешь и за пазуху себе запихиваешь. Объявлю тебя воровкой. Начнешь говорить, мол, Елена просила взять подарок? Кто тебе поверит?» Вот!.. Хорошо, что она тоже сдохла. Опять стало тихо, потом Юркина засмеялась. – Договорю до конца. Ты тогда тоже молчал, когда я рот закрыла. Ты сказал: «Выбирай, Валентина! Или ведешь себя так, как мы со следователем советуем, и тогда получаешь после отсидки хорошие апартаменты, или я сообщаю куда надо, как вы вместе с Фаиной Герасимовной убивали за деньги больных в медцентре Бирюковой. Это уже для тебя иная статья. Лишение жизни нескольких человек, находящихся в беззащитном положении, в составе преступной группы. Это, Валентина, двадцать пять лет! И не факт, что живой выйдешь». Я обомлела: «Мы никого не убивали. Я просто лекарство им колола, потому что медики ночью спали. Фаина просила, вот я и делала». Ты так смеялся: «Посудомойка со шприцем?! Ржака! Никто тебе не поверит. Фаина закричит: “Она врет!” И все, Валентина! Уж я постараюсь всем сообщить, что ты больных на тот свет отправляла». Мне так плохо стало, так страшно, жутко! Вспомнила, как тебя в детстве во дворе называли – Ябеда-корябеда. Ты про всех что-то плохое знал, нашептывал учителям, взрослым. С тобой никто водиться не хотел. Это ты гадкие объявления в подъезде на доску вешал, а все на Фаину подумали. Я своими глазами видела. Спускалась пешком по лестнице. Лето на дворе, я в вельветовых тапках. Фаина на обед ушла. Гляжу – ты бумажку к доске прикрепил и быстро ушел. Меня не заметил – я стояла на площадке, оставалось один пролет вниз пройти. Ты на лестницу и не смотрел. А я полюбопытствовала, что ты повесил: «Любовница мужа Петровой родила от него ребенка. Поздравьте мужчину. Ябеда-корябеда». Наверное, ты у Петрова денег попросил, а тот не дал. Что ты мне напоследок на том незаконном свидании объявил? «Думай, Валентина, что лучше: пара лет на зоне или пожизненное! Вроде его женщинам до сих пор не давали – будешь первой. Убивать инвалидов – это самое подлое! И никто не поверит, что я маму твоими руками отравил. Все знают, что я ее уважал, любил. История, которую ты расскажешь про то, что я тебе вручил шприц со снотворным… Она такая глупая, концы с концами там не соединяются. За километр будет видно, что брешешь!» И я, всю ночь в камере проревев, правду на суде не рассказала. А теперь пришло время тебе расплатиться со мной. Жду! После небольшой паузы мы наконец-то услышали голос Вадима: – Лечиться тебе надо, Валентина! Придумала историю – поверить в нее невозможно. Наболтать-то можно всякое, да только полицейским нужны доказательства. «Бла-бла» не прокатит. Мне тебя жаль! Хочешь разбогатеть, а все никак! Не идут деньги тебе в руки. Ты теперь верующей прикидываешься, речи о Боге толкаешь. Смешно! Да я не злой! Ладно, отдам тебе избу отца. Дом крепкий, в Наро-Фоминском районе. – Да никогда! – закричала Валентина. – Сам в этой дыре живи! – Лучше бы тебе согласиться, – спокойно продолжил Вадим. – И прекрати творить глупости! Пошла к частным сыщикам! Анекдот, да и только! Ищейки по нашему району бегают, вынюхивают – легко могу сказать им, как ты людей в центре травила. Валентина, у некоторых преступлений нет срока давности. Объясни тем, кого ты наняла, что передумала искать отравителя Зинаиды. Давно дело было. Закрыта история. Я знаю, зачем ты в сыскное бюро поспешила. – Зачем? – шепотом спросила женщина. – Рассчитывала, что сотрудники на меня выйдут, я испугаюсь, квартиру тебе одну отпишу, – засмеялся Вадим. – Но, понимаешь, такие сыщики не имеют права никого арестовать. И доказательств никаких моей вины нет. Тебе никогда не поверят. Прими дружеский совет: уезжай в избу отца. Село теперь считается Новой Москвой, под реновацию скоро попадет, получишь однушку. И запомни, если продолжишь под нас с Нелли копать – шприцы с отпечатками твоих пальцев хорошо спрятаны. Вынуть их и сдать в полицию элементарно. – Какие шприцы? – пролепетала Валентина. – Те, которыми ты вводила смертельные инъекции. – Врешь! Я их выбросила! Лично на помойку отнесла, а до этого вымыла и прокипятила! – Спасибо, Валентина, теперь у меня есть твое признание в совершении серии убийств в медцентре Аллы Бирюковой, – спокойно произнес Вадим. – Соглашайся на избу. Реновация, квартира… Хватит по Москве бегать, глупости делать. Завязывай. Я к тебе хорошо отношусь, поэтому беседу нашу сохраню в тайне. Принесите счет. Быстрее, я тороплюсь. Кирюша ткнул пальцем в клавиатуру. – Все. Далее разговор с официантом. Валентина сразу убежала. – М-да, – промычал Степан. – Психологический портрет Валентины, который я составил после того, как увидел, что женщина решила спать на лестничной клетке, в корне неверен. И воцерковленность особы под большим вопросом. Может, она и ходит в церковь, но ведет себя не как верующий человек. Хитрая дамочка с артистическими данными, но не особо умная и жадная. Гадкая история. – Торт от Ябеды-корябеды, – подхватил Кирилл. – Вилка, вот тебе название для нового детектива. Эпилог Когда Кирюша ушел, я посмотрела на стену, где висели картины со зверушками. – Наверное, надо снять красотищу! И тут мне в «Телеграм» примчалось фото. Я начала рассматривать снимок. Мэри Мур, она же Катя, в белом платье, фате и с маленьким букетом в руках. – Что тебя так заинтересовало? Покажи, – попросил муж и сел около меня. – О-о-о! Красивая невеста! Жених тоже хорош. И родители Стива милые. А кто около Мэри? – Не узнал? – засмеялась я. – Надежда Андреевна! – Правда? – заморгал Степан. – Ты не путаешь? Круглова намного старше. А на снимке симпатичная дама лет пятидесяти, стройная, с красивыми локонами, в костюме с короткой юбкой! Нет, это не мать Кати, Надежда бы посчитала свой наряд позором! Колени видны! Что люди скажут? Как к развратной особе соседи отнесутся? Телефон издал тихий звук, примчалось сообщение от Мэри: «Вилочка, Степан, добрый вечер! Сегодня мы зарегистрировали наш брак в мэрии. Венчание – в мае. Непременно прилетайте! Самолет бизнес-авиации будет ждать вас во Внуково. Жить будете в доме, который нам подарили родители Стива. Моя мама ведет себя теперь иначе. Посмотрите на мужчину рядом с ней. Это Рудольф, брат мамы Стива. Он закоренелый холостяк, ужасный курильщик, терпеть не мог животных. Это было большой проблемой, потому что отец и мать Стива собак и кошек обожают. И случилось чудо! За несколько дней Надежда Андреевна отбила у Руди желание курить и объяснила, что лучше четвероногих и ее самой никого на свете нет. Дядя Рудольф сделал моей маме предложение руки и сердца! После нашей свадьбы грядет другая! Эдуард сначала изумился, потом сказал: “Мы нянчились с Руди, позволяли ему жить, как тот хотел. Надин же скрутила бонвивана в рог. А он этого словно и ждал!” Не занимайте дни с третьего по восемнадцатое мая! Вы проведете их с нами. Любим, обнимаем, целуем! Мэри и Стив». Я посмотрела на симпатичного мужчину, который обнимал одной рукой за плечи тетю Муру, а другой прижимал к себе Клару, наряженную в розовое платье, и расхохоталась. – Вся несгибаемость Надежды Андреевны, все ее принципы, жизнь под девизом «что люди скажут, что соседи подумают» – все это вмиг изменилось, когда рядом оказался мужчина с коробочкой, в которой лежало обручальное кольцо. Тетю Муру не побеспокоило, что люди скажут, если узнают, что она собралась замуж за человека, которого знает меньше недели. Надежда сумела в кратчайший срок изменить Руди, но и он переделал ее. Зря Мэри считала, что жизнь сделала ее маму несгибаемой! Степан улыбнулся. – Счастливого человека не заботит, что о нем думают другие, и ему безразлично, какие слова произнесут соседи. А несгибаемыми мы становимся не из-за трудностей жизни. – А из-за чего? – удивилась я. Муж сделал глоток чая. – Несгибаемыми людей сделает остеохондроз. * * * notes Примечания 1 Евангелие от Луки 4:9,10. «Если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз. Ибо написано: Ангелом своим заповедает о Тебе сохранить Тебя». 2 Корица – высушенная кора дерева рода «коричник» семейства лавровых. 3 Magnifique (фр.) – великолепно, восхитительно, очень красиво.