– Иногда. – Нино скользит теплыми ладонями по бокам Харуки, пока они не ложатся ему на спину под халатом. – Но, если я буду внимателен, я смогу тебя разгадать. Он подталкивает Харуку обратно вниз, вдавливая кончики пальцев в его кожу. Харука вздыхает от тепла тела Нино под ним, от их обнаженных тел, чудесно подходящих и прижатых друг к другу. – Я также заметил… – Нино скользит руками вниз, крепко обхватывая его ягодицы обеими руками. – Что у тебя есть определенные предпочтения, когда мы занимаемся любовью. Харука раздвигает бедра и прижимается бедрами к телу Нино, желая чувствовать и двигаться навстречу ему. Он беспомощен перед этим, как будто его сущность внутри отчаянно нуждается, требует этого. Он наклоняется к Нино, качая головой, а затем трется о его нос. – Это неправда, – отрицает Харука. Он касается своих губ, и температура его тела повышается, когда одна из рук Нино скользит ниже и проникает между его ног. Нино разрывает поцелуй, его полные губы расплываются в улыбке, когда он открывает глаза. – Да. – Его пальцы игриво раздвигают плоть Харуки, и когда Нино одним пальцем начинает ласкать мягкую кожу его отверстия, Харука задыхается и отводит бедра назад, гонясь за ощущениями. – Tesoro, твоя реакция отличается… она сильнее, когда мы занимаемся любовью определенным образом. – Нино ласкает пальцами его чувствительное место, а свободной рукой обхватывает лицо любимого. Харука чувствует, что в его паху и в нижней части позвоночника горит огонь, а дразнящие движения Нино только заставляют мучиться и извиваться. Он пытается дышать, но его сердце бьется, как у кролика. – Нет, я… мне нравится все, что мы делаем… Нино поднимает Харуку чуть выше, прямо к своему телу, продолжая дразнить его пальцами. – Я знаю, – отвечает Нино. – Но у тебя есть предпочтения. Не мог бы ты сказать мне об этом? Что тебе действительно нравится… Харука тяжело сглатывает, его грудь сдавливает от тоски и тревоги. – Ты гораздо более… раскрепощен в высказывании своих сексуальных предпочтений, чем я. – Это плохо? – Нино снова приподнимает бедра, проникая пальцами между их телами и проводя ими по влажной плоти. – Нет, конечно, нет. Я просто… не привык к этому. – Вы с Юной никогда не говорили друг с другом о том, что вам нравится? – Никогда. И… если ты замечаешь, что мне нравится, почему я должен об этом говорить? – Ощущение влажных кончиков пальцев Нино на его теле отвлекает от мыслей. Харука стонет, расслабляясь, когда Нино вводит их внутрь. – Потому что я хочу это услышать, – говорит Нино, поднимая голову, чтобы облизать и пососать нижнюю губу Харуки, пока продвигает пальцы глубже. – Знание того, что тебя возбуждает, дает мне уверенность – и я не хочу, чтобы ты стыдился говорить мне, что тебе нравится или что ты хочешь попробовать… Тело Харуки дрожит от желания, от отчаянной потребности в его муже и их завершении. – А… Нино вливает свою энергию внутрь, ощущение похоже на шипучее тепло, излучаемое его скользкими пальцами. У Харуки перехватывает дыхание, когда энергия Нино усиливается. Когда слабые угли удовольствия наконец разгораются и превращаются в пламя экстаза, он вытягивается, позволяя блаженству кульминации омыть его. Он вдыхает аромат травы и деревьев с нотками корицы сущности Нино, и от этого разум Харуки затуманивается. Убрав пальцы, Нино обхватывает его тело и перекатывается, деликатно перекладывая Харуку на спину. Нино устраивается на нем, но, наклонившись, проводит пальцами по влажному от выделений Харуки животу, а затем тянется вниз, чтобы взять и погладить свой собственный член. Харука опускает вниз поясницу и поднимает колени. Он чувствует блаженство, наблюдая за своим мужем затуманенными глазами. Эта любовь, эти чувства, которые Нино вызывает в нем: честность и свобода, надежда и обещание. Харука никогда не думал, что такое возможно. Что холодная тьма его жизни может измениться и окраситься в такие радостные цвета. Что он будет чувствовать себя таким живым. Нино нависает над ним, его янтарный взгляд мягкий. – Скажи это, Хару, – шепчет он. – Пожалуйста. Харука закрывает глаза, когда ладони Нино упираются в его бедра. Он ждет ответа, терпеливо поглаживая его. Харука делает глубокий вдох, проталкиваясь через стену, которую он чувствует в своей груди. – Я… – Харука сглатывает, стесняясь, и подносит ладонь ко лбу. – Мне нравится… я предпочитаю… тебя. Внутри меня. Нино опускает бедра, прижимая свой влажный кончик к отверстию в теле Харуки. – Tesoro, расслабься для меня. Харука ослабляет напряжение в теле после признания. Он двигает бедрами вверх, желая встретить тело Нино, желая, чтобы он оказался внутри. Его муж упирается в него, но не настолько, чтобы протолкнуться внутрь. Недостаточно, чтобы разрушить интимный барьер. – Спасибо, что рассказал мне… – Нино улыбается, а затем целует родинку на переносице Харуки. Когда он отстраняется, его тон нежен, но серьезен: – Можем ли мы попытаться быть более открытыми и говорить об этих вещах в будущем, чтобы мне не приходилось все время гадать? Глядя в глаза своему мужу, Харука серьезно кивает. – Я постараюсь, – выдыхает он. Нино медленно вводит себя в его тело, и волна облегчения и удовлетворения омывает Харуку с головы до ног. Он выгибает шею и стонет, наслаждаясь ощущениями. Он хочет его глубже. Нино держит свое тело низко и неподвижно, позволяя Харуке самостоятельно двигать бедрами вверх и входить в него, снова и снова, держа Нино за спину. Он уже чувствует, как вторая кульминация пробуждается в его паху, как кастрюля с горячей водой, которая вот-вот закипит. Сквозь густую дымку похоти он слышит голос Нино. – Как ты чувствуешь себя, когда я внутри тебя? Он облизывает и прикусывает нижнюю губу, его тело дрожит. Так близко. – Наполненным, – отвечает он. – Идеально. Что-то в его ответе побуждает Нино к движению. Он сжимает бедра, вдавливая тело Харуки обратно в мягкую траву, толкаясь и раскачиваясь. Харука поднимает колени, чтобы обнять его – страсть в движениях Нино посылает вспышку жара по позвоночнику Харуки. Вскоре он стонет от удовольствия, его глубокий голос отдается эхом в просторах звездного неба над ним. Он обхватывает сильную спину своего партнера под халатом, крепко прижимая его к себе, когда кульминация стихает. Харука тяжело дышит в мольбе, чувствуя, как напрягается в его объятиях рельефное тело Нино – жар его разрядки выливается наружу, как что-то родное внутри него. Харука снова крутит бедрами, наслаждаясь его тяжестью и влажностью их тел. Нино опускает голову на шею Харуки и кусает. Он питается, и веки Харуки тяжелеют – его тело расслабляется. К тому времени, когда Нино заканчивает, Харука едва держит глаза открытыми. Как всегда, его муж улыбается, искренне и красиво. – Я также заметил… что, если я хорошо занимаюсь с тобой любовью, ты сразу после этого засыпаешь. Харука хмурится, но как-то слабо. Без истинной убежденности. Ему было слишком тепло и слишком удобно лежать полуголым на траве. Образ его партнера, нависшего над ним на фоне звездного неба, слишком прекрасен. – Это… – Харука зевает, и это ощущение покалывает его грудь. – Неловко. Нино смеется, звук похож на нежное эхо. – Это не так, – отрицает он. – Мне нравится, что ты доверяешь мне настолько, что можешь быть уязвимым и отпустить меня вот так. Мне отнести его светлость в спальню? Подходит ли этот контекст для того, чтобы я взял тебя на руки? – Нет. – Харука глубоко дышит, не в силах держать веки открытыми. – Я… я пойду пешком… Но потом ничего. Только темнота, глубокое удовлетворение и спокойствие. Когда Харука снова открывает глаза, утренний свет и прохладный ветерок вливаются через открытые двери террасы. Он уютно лежит в своей постели, любовь всей его жизни прижимается к груди Харуки и спит в его объятиях. Эпилог – Все было очень… ярким. Было так много цветов. Май наклоняет голову, в ее темных глазах недоумение, как будто она не уверена, что правильно выражает свои мысли. Ее таунитово-коричневая кожа чистая и насыщенная – намного здоровее, чем в первый раз, когда они увидели ее в особняке Лайоса два месяца назад. – И запахи были обильными. Здесь лучше. Все странные, но… не слишком навязчивые. Нино кивает в знак понимания. Даже не имея опыта изолированного пребывания в пустынной глуши, он мог легко согласиться с тем, что запахи в Нью-Йорке, вероятно, подавляющие. – Находиться рядом с таким количеством людей странно, – заявляет Май. – Их запах тоже неприятен. На это Кахла качает головой в знак согласия со своей подругой. Их дочь, Алейна, тихо сидит у нее на коленях, ее маленькие ручки плавно поглаживают и крутят куклу кокеши, которую Харука и Нино подарили ей по прибытии в поместье Курашики. Ее светло-карие глаза то и дело перемещаются от замысловатой деревянной игрушки к сидящим напротив Харуке и Нино. – Для чистокровных люди не являются подходящим источником питания, – говорит Харука, – отсюда и их неприятный запах. Но вы привыкнете к их присутствию. В конце концов, их сущность скоро исчезнет в вашем сознании, как фоновый шум. Май снова наклоняет голову, ее очень прямые, длинные темные волосы сдвигаются в сторону, как шелковое одеяло. – Фоновый шум… Что это за выражение… – Она останавливается, поворачивает голову и молча встречает напряженный взгляд своей супруги. Нино щурит глаза, но затем Май кивает в знак понимания. – Да-да, фоновый шум. Я с нетерпением жду этой ситуации. Сейчас мне некомфортно их ощущать. Эти люди… Учитывая неспособность Кахлы к вербальной речи, они с Май общаются телепатически. Это та же способность, что и у Нино и Харуки, но Нино никогда не видел, чтобы кто-то еще делал это, кроме него самого и его мужа. Видя это с другой стороны, он мысленно соглашается с Асао. Это очень странно. – Помогает ли присутствие всех этих новых вампиров смягчить ваш дискомфорт от общения с людьми? – спрашивает Нино. – Младшие вампиры… – Май снова останавливается, моргая. Рядом с ней Кахла качает своей кудрявой головой, и Май кивает. – Нет. Мои извинения. Ранговые вампиры? – Да, – подтверждает Нино. – Мы называем их ранговыми вампирами.