Мог ли я догадываться? Я утратил способность мыслить. Что он ненавидел во мне больше всего? Мою неспособность подчиняться? Мои бесконечные проблемы? Или это был тот факт, что я беспрепятственно спал с Нилой без защиты и каким-то образом потерял частичку себя настолько, что никогда не стану прежним — неважно, каким бы оцепеневшим я ни был? — Тебе придется просветить меня. Я понятия не имею, что ты имеешь в виду. — Я должен признать, что ты был невероятно глуп. Если бы эти таблетки не сработали, я бы придушил бы тебя только за одно это нарушение. Мои брови взлетели. — Оу? Это будет интересно. Не мучай меня неизвестностью — что же я натворил? Он усмехнулся. — Я надеялся, что ты будешь в состоянии рассказать мне почему. Объяснить своими словами, что, черт побери, происходило в твоем испорченном разуме. Но я предполагаю, что это не повторится теперь, когда твое безумие вылечено. Безумие. Это надоедливое маленькое слово. У него все еще была капелька власти надо мной. Я ненавидел этот ярлык. Всю мою жизнь, меня называли сумасшедшим, сломленным. В детстве мой отец отослал меня пройти консультацию и получить психиатрическую помощь. В вернувшемся заключении было сказано, что я был сумасшедшим, психически нездоровым. Каждый день моего детства, Кат напоминал мне о моих недостатках. Я просто возненавидел эти слова. Презираю эти слова. Кат снова засмеялся, возвращая меня в прошлое. — Могу я спросить, ты сделал это, потому что действительно не подумал, или ты умнее, чем я считаю? Началась легкая головная боль. — Я честно не знаю, к чему ты клонишь. Что за хрень? Пока у меня не появилась догадка, я не сказал ни слова. Я научился скрывать, а эти привычки тяжело разрушить. Кат рассмеялся, его смех был наполнен гордостью. Мое сердце парило. Я никогда не устану от чувства, что он гордится мной. — А ты смельчак, Джетро. Я расскажу тебе. Я всегда наделся, что появление твоей собственной игрушки Уивер поможет тебе исправиться. — Наклонившись, он хлопнул меня по колену. — Мне нравится этот мужчина передо мной. Для меня большая честь называть его своим сыном. Дерьмо... ничего себе. Прочистив горло, я поднял свой стакан. — Ценю это, отец. Больше, чем ты думаешь. Откинувшись в своем кресле, Кат сказал: — Позволь мне устроить тебе небольшой экскурс в историю. Ты видел записи того, что я делал с Эммой, поэтому знаешь, что от тебя требуется. Так же, как и знаешь, чего делать не стоит. — Он склонил голову. — Мужчины наших семей слабы, когда дело касается женщин Уивер. Они обводили их вокруг пальца так же, как и тебя. Мужчины семьи Хоук стали жертвами их чар так же, как и ты. — Его голос посуровел. — Однако, в отличие от тебя, твои предки понимали, чего добивались Уивер, заманивая их в свои постели. Нила такая же, как ее предшественницы. Она использовала секс, чтобы подчинить тебя... использовала твое тело, чтобы надругаться над разумом и это, черт побери, сработало. Мой стакан был пуст. Я хотел еще. Кат начинал злиться — знакомая маска скользнула на место. — Я не против, чтобы ты ее трахал. Но я в ярости, что ты не использовал защиту. Я замер. В целях удобства мой разум похоронил эту пикантную информацию под всем тем дерьмом, с которым я сейчас имел дело. Я не использовал защиту... — Каждый раз, когда ты погружался в эту маленькую шлюху, на ее лице отражалась победа. Для нее это не была похоть или любовь к тебе, Джетро, это было счастье победителя. Она использовала тебя и это сработало. Воспоминания о том, как она пыталась победить, прорвались через густой туман в моем разуме. Он прав. Кат продолжил: — Если твоя игрушка привлекательна, имеет смысл использовать ее для удовольствия. Как я упоминал прежде, Хоуки слабы в этом плане, а Уивер каким-то образом передают эти знания генетически. Думаешь, не было никаких оплошностей? Когда начался это договор, не было никакой защиты от нежелательной беременности. Ты не задавался вопросом, были ли полукровки, рожденные от смешения родов Хоук и Уивер? Нечистокровные мерзости? Мое сердце пропустило удар из-за интереса. — Нет, не думал. — Честно говоря я не размышлял много о нашем наследии или истории. Тогда это аннулирует договор? Перворожденный, который будет носить гены обеих семей? Полагаю, что нет, потому что он все еще действовал. — Что с ними случилось? Кат коварно улыбнулся. — То же самое, что и с их матерями. Алкоголь просачивался в мою кровь. Кат наклонился вперед. — Когда Нила вернется, когда придет время взыскать еще больше долгов, ты волен делать с ней все, что пожелаешь. Я положу конец любому незаконнорожденному потомству, так долго, как ты будешь показывать шлюхе ее место, затем дам тебе клятву, что на твой тридцатый день рождения я с радостью передам тебе все, чем владею. Все станет твоим, Джетро. Финч величественно приземлился на спинку дивана, его когти были острыми и убийственными. Кат погладил птицу, как будто в его словах не отразилась угроза. Я поднял свой пустой стакан. — Ее уловки больше не сработают, отец. Считай, что мои глаза на нее открыты, а сердце принадлежит Хоукам. — Рад слышать. — Он вперился в меня взглядом. — Потому что, если ты снова меня разочаруешь, в могиле Нилы Уивер будет два тела. Запомни мои слова, Джет. Я люблю тебя, но не колеблясь убью, если ты снова все испортишь. *** Двадцать один день. Пятьсот четыре часа. Сто двадцать семь таблеток. Я не возвращался в прежнее состояние. Я поклонялся таблеткам, а Кат испытывал меня основательно. Я все прошел. Я был готов. Чтобы отпраздновать следующую фазу нашего плана, мой отец собрал наше братство с поместья в местном пабе в деревне. Он снял все помещение и купил каждому члену братства «Блэк Даймонд», ужин и бар был в полном нашем распоряжении. Вечер был заполнен смехом и пьяным идиотизмом. Кес сохранял хладнокровие, но был дружелюбным, а Дэниель пил слишком много, как и обычно. Я наслаждался собой, вживаясь в свою роль наследника купаясь во внимании людей. Они смотрели на меня так же, как и на Ката — с трепетом и уважением. Я по-настоящему займу свое законное место, и нет никакой ошибки, что трон принадлежит мне. После ужина из четырех блюд, Кат встал во главе стола, постукивая ножом по кружке с пивом. Низкий потолок шестнадцатого века нависал над нами большим количеством балок, и это было странно и причудливо, так отличаясь от внушительных залов и артефактов «Хоуксбриджа». — Внимание, — Кат снова постучал по кружке. Мужчины продолжили ухмыляться и пить. Кат поставил кружку, из-за чего грязные тарелки загремели. — Внимание! Повисла тишина и все глаза были устремлены на Ката. — Время для тоста. Слушайте. Несколько мужчин отсалютовали, пока другие продолжали напиваться. — Поднимись, Джетро. Последние несколько недель изменили нас. Его лицо потеряло гнев. Я свою вызывающую ненависть. Мы больше не смотрели друг на друга так, будто хотели убить и покалечить друг друга. Мы стали равными. Я получил желаемое. Получил свое место в семье. Я стал... им.