Наклонившись, он прижался в нежном поцелуе к ее губам. Нина вздрогнула, отвернув голову в сторону. Я просто стоял. Никаких чувств. Никакой ревности. Никакой жалости. — Не борись с этим, — пробормотал Кат. — Не разрушай то, что начала. Нила сильнее вжималась в стол, без сомнения, пытаясь стать невидимой, но безуспешно. Я подошел ближе, заняв противоположную от отца сторону. Взгляд Нилы встретился с моим; ее глаза расширенные и дикие. Она отправила молчаливое послание, такое громкое, что уверен, и мой отец это заметил. Почему ты это делаешь? Я думала ты заботишься обо мне. У меня не было намерения отвечать. Она может прочитать ответ по поим глазам. Вот что происходит с теми, кто нарушает обещания. Она была истинной Уивер. А я — истинный Хоук. Кат продолжал проводить кончиком пальца по горлу Нилы, очерчивая бриллиантовое ожерелье. — Как бы ни было приятно жить под одной крышей с тобой, мисс Уивер, у меня есть одно требование. Надеюсь, ты не обидишься на мою маленькую просьбу. Кат потянулся в карман и вытащил причину того, почему мы находились здесь. Он поднял предмет на всеобщее обозрение. Стиснув челюсти, она еще шире распахнула глаза. Шприц сверкал в свете люстры. Желание бороться наполнило ее тело. — Подождите. Вам не нужно накачивать меня лекарствами. Джетро, скажи ему. Скажи ему, что не нужно накачивать меня. Я приехала по собственному желанию! Уже пообещала, что не сбегу. И я сдержу слово. — Слеза скатилась по ее щеке. — Я буду покладистой. Вы можете мне доверять. Пожалуйста, доверяйте мне. Теперь я буду покладистой. — Ее дыхание стало поверхностным и быстрым. — Я не хочу быть накачанной наркотиками. Не хочу стать безразличной. Пожалуйста! Кат засмеялся, заглушая ее слова. — Я все это знаю, моя зверушка. Успокойся, прежде чем заработала сердечный приступ. Нила затихла, надежда зажглась в ее взгляде. Кат нежно улыбнулся. — Это не для того, чтобы тебя ослабить. — Что… что это тогда? — Позволю своему сыну рассказать тебе. — Убрав немного волос, что упали ей на глаза, он прижался в еще одном поцелуе к ее губам. Она напряглась, но выдержала его прикосновение, не мотая головой. Страх того, что ею будут управлять каким-либо веществом, покорил ее. Мне стоит запомнить на будущее. Если бы она знала, что некоторые лекарства лучше, чем жизнь — они делают существование гораздо более приятным. Кат выпрямился в полный рост. — Оставлю вас, голубки, наедине. — Погладив ложбинку между ее грудями, он улыбнулся. — Ты свободна делать что угодно оставшуюся часть утра, но я ожидаю увидеть тебя одетой соответствующим образом ко встрече в полдень. Протянув мне шприц, он сказал: — Я наблюдаю за тобой. Взяв орудие, я кивнул. — Не стоит. Считай, что уже сделано. Кат пялился на меня, обдумывая ответ. Он уловил бы ложь в моем голосе. Но в нем не было никаких скрытых умыслов. Я имел в виду то, что сказал: уже сделано. Нахождение рядом с Нилой на протяжении пары часов не изменило меня. Я был сильнее этого. Он похлопал меня по спине. — Я в тебя верю. И вот они. Те слова, которых я желал всю свою гребаную жизнь. Доверие. Принятие. Не было никаких следов враждебности или неверия. Он полностью принял меня. Я не мог быть более благодарен. Я не собирался подвергать опасности то, чего так долго добивался. Даже ради Нилы. По-отцовски сжав мое плечо, Кат направился к двери и ушел. В момент, когда он исчез из виду, Нила обратила свои темные остекленевшие глаза ко мне. — Пожалуйста, Джетро. Что бы он ни приказал тебе, пожалуйста, не делай этого. Ты меня знаешь. Я знаю тебя. Не разрушай то, что между нами есть. Игнорируя ее, я постучал пальцами по шприцу, убеждаясь, что нет пузырьков с воздухом. — Между нами ничего нет, мисс Уивер. — Пожалуйста! — Она села, схватив меня за локоть. — Ты не веришь в это. Я начал закипать от раздражения, поэтому схватил ее за горло и прорычал: — Держи себя в руках, или я сделаю это за тебя. Ляг. Обратно. Задрожав, она покачала головой. — Что с тобой случилось? — Она пыталась схватить меня за щеку, но я уклонился от ее ладони. — Прикоснись ко мне снова, и тебе не понравится, что произойдет, — я схватил ее за локоть. — Если будешь двигаться, будет гораздо больнее, чем если бы ты лежала смирно. — Я расположил иглу выше мясистой части ее руки. — И ответ на твой повторяющийся вопрос: ничего не произошло. Я делаю это не из-за его приказа. Я делаю то, что хочу сам. Прокалывая ее кожу, я нажал на шток. Слезы наполнили ее глаза, сверкая, как черные звезды. Она поморщилась, когда холодная жидкость бежала из шприца в ее плоть. Потребовалась секунда, чтобы опустошить его. В момент, когда ничего не осталось, я вытащил иглу и бросил на поднос из нержавеющей стали рядом со столом. Небольшая капля крови появилась на месте укола. Достав салфетку из коробки, которая стояла на серванте, я протянул ее Ниле. Взяв ее не торопясь, она грустно спросила: — Что это? Что ты мне ввел? Я провел рукой по волосам. — Можешь назвать это страховкой. Нила нахмурилась. — Страховкой от чего? — Против любых твоих планов. Мой нрав закипал, когда я вспоминал ее записку отцу и брату. Она пришла к тому же выводу, что и мой отец, или все еще слепо верила, что я к ней что-то чувствую? Глупая девчонка. — У меня нет планов. Я не понимаю. — Она свесила ноги со стола, потирая руку. Я подошел ближе, прижимая обе руки к ее щекам. Она уклонилась, но я скользнул пальцами ей на затылок, запуская их в толстые пряди волос. Прикосновение не должно было быть нежным и ласковым. Оно должно было показать ей у кого власть, и в этот гребаный раз она должна запомнить. — Это страховка, чтобы убедиться, что финальный долг будет погашен. Краска сошла с ее щек. — Что ты имеешь в виду? Я дернул головой.