— Оператору связи подан запрос на доступ к ее телефонным разговорам и последнему установленному местонахождению. На звонки никто не отвечает, а голосовая почта переполнена. Я также объявил в розыск ее автомобиль. — Что за автомобиль? — Зеленый «Субару Форестер». Ему восемь лет. — От Морриган никакой помощи? Болтон поморщился: — Судя по всему, мать часто разъезжает и оставляет дочь с бабушкой. Девочка не знает, куда она ездит и когда вернется. — Бедный ребенок… Как зовут ее мать? — Саломея Сабин. Волоски на руках Трумэна встали дыбом. — Саломея? — тихо повторил он. В глазах детектива вспыхнул интерес: — Знаете ее? — Нет. Хотя… может быть. Прошло лет двадцать… если это действительно она. Редкое имя. — Я «погуглил», — сказал Болтон. — Библейское имя. Саломея потребовала казнить Иоанна Крестителя и вообще имела репутацию опасной обольстительницы. Какой родитель назовет так своего ребенка? — Хороший вопрос, — пробормотал Трумэн. Шею кольнула боль — следы ожогов двухмесячной давности. Он осторожно потер это место, стараясь не расчесать. Хотя последствия ожогов, полученных им при взрыве сарая поджигателем, вроде бы прошли, Дейли знал на горьком опыте, что они могут беспокоить еще год, а то и больше. Не может быть, что это та самая женщина. Но как часто он встречал женщин с таким именем? Только одну. Причем именно в округе Дешутс. Трумэн так и не узнал ее фамилию. Ему было девятнадцать. Они с друзьями устроили вечеринку на каком-то ранчо, он был пьян и испытывал прилив адреналина. Он не знал, чей это дом, но, как сказали, хозяева уехали на выходные. А имевшиеся у хозяйского сына несколько пивных бочонков привлекли гостей, не поленившихся проехать двадцать миль. У Саломеи были темные обворожительные глаза и соблазнительная фигура, привлекавшая внимание всех присутствующих — даже девушек. Однако все смотрели на нее с ехидством или пренебрежением, отворачиваясь, когда Саломея проходила — нет, плавно проплывала — мимо. Она буквально лучилась чувственностью и опасностью. Саломея была старше Трумэна, о чем он узнал позже. Ей исполнился двадцать один. Для юного Дейли она казалась недосягаемой — совсем не пара ему. Это был вызов. — Даже не думай, — тихонько предупредил Трумэна Майк Бевинс. Тем не менее взгляд последнего прилипал к девушке при каждом ее движении — очевидно, его желания противоречили собственным словам. — Кто она? — Трумэн притворился незаинтересованным, однако, как и Майк и все остальные парни, не сводил с нее взгляда. — Ходячая неприятность. — Ты о чем? — Последний, кто с ней встречался, попал в автокатастрофу в ту же ночь, когда бросил ее. — И?.. — Трумэн отхлебнул пива из красного пластикового стаканчика. — Ходят слухи, что от нее лучше держаться подальше. — Майк продолжал говорить загадками. — Она сейчас свободна? — Господи, Трумэн… Ты меня вообще не слушаешь? — Не понимаю, о чем ты. Почему я должен держаться от нее подальше? Майк сделал большой глоток пива, вытер губы и с трудом сосредоточился на собеседнике. — Злить ее опасно для здоровья. И рано или поздно все парни бросают ее. Лучше не ссориться с ней — это во-первых… Он по-прежнему несет чушь. — Да ты просто не хочешь, чтобы я даже попытался, — усмехнулся Трумэн. — Боишься, что у меня с ней все получится, да? Он сделал еще глоток и нашел взглядом Саломею. Ее густо подведенные карие глаза встретились с его глазами. Она улыбнулась — и по его венам растекся жар. — В общем, не вздумай волочиться за этой юбкой, — велел Майк. — Серьезно, чувак: от нее одни неприятности… — Он украдкой огляделся и наклонился ближе к Трумэну: — Говорят, она ведьма. Ее мать была ведьмой, и бабка тоже. — Что за бред! Глаза Саломеи сулили множество удовольствий. Трумэн не мог отвести от них взгляд. Он сделал еще один глоток «настойки храбрости». — А я вот попробую. Он оставил протестующего Майка и пересек комнату… * * * — …Трумэн. Трумэн… — На него смотрел Болтон. Дейли сосредоточил внимание на детективе. — Прошу прощения. Просто пытался вспомнить… где я мог ее встречать. Я тогда был еще почти ребенком, — поспешно добавил он. — Вспомнили что-нибудь, что поможет найти ее? — скептически поинтересовался детектив. — Нет. Увы. Трумэн заметил, что шериф округа склонился над одним из рождественских домиков. Его палец находился в дюйме от рождественского венка, висящего на крошечной дверце. — Ничего не трогать, — приказал Болтон. Шериф тут же выпрямился. — Да я и не собирался… — Он выглядел виноватым. — Голова ни у кого слегка не кружится? У меня — да. То ли этот сухой мох так пахнет, то ли еще что… Я как будто слегка приложился головой. А может, просто воздух спертый… Трумэн вдруг почувствовал то же самое. Он окинул взглядом игрушечные домики. Из чего они сделаны, кроме дерева? — Я тоже чувствую, — ответил Болтон. — Все на выход! Выйдя из комнаты, Дейли ощутил нормальный здоровый запах — запах домашних животных. Эван потер глаза. — Как думаете, там есть какие-то галлюциногены? — спросил он. — У вас те же ощущения, верно? — Да, я что-то почувствовал. Может, все дело в спертом воздухе или в аллергии… — И у нас всех сразу обнаружилась аллергия на что-то одно? — усомнился Болтон. — Там явно что-то не так. Предупрежу криминалистов. — Он взглянул на Дейли: — Полагаю, вам пора на работу. И передайте Мерси, чтобы ехала домой. Она всю ночь на ногах. — Она никуда не уедет, пока не появится служба опеки. Трумэн заметил ее в загоне рядом с Морриган, завязывающей розовый бант на ухе черной козы. Три крошечные козочки толкались, стараясь дотянуться до горсти корма в ладони Мерси, на радость последней. Ее смех отражался эхом от пыльных стропил. От этого звука душа Дейли словно обнажилась, а в груди разлилось тепло. Ради нее он сожжет любые мосты и пересечет пустыню. Ему так повезло, что она с ним… Это чувство — любовь? Да, конечно да. Трумэн отвернулся от детектива, который смотрел на него с легкой завистью. Донесшийся снаружи треск шин по снежному насту известил о появлении еще одной машины. — Может, нам повезло и это как раз кто-то из опеки, — предположил Болтон. Мне и без того везет последние четыре месяца.