Сев в машину, он на несколько секунд замер, обдумывая произошедшее. Столько месяцев в городе ни одного взлома, а тут сразу два… Логично предположить, что их совершил один и тот же человек. Поэтому нужны отпечатки. В идеальном мире шеф полиции сразу определил бы, что отпечатки в библиотеке соответствуют отпечаткам в церкви, и нашел бы их в первой же базе данных. Увы, реальный мир редко совпадал с идеальным. Но стоит хотя бы попытаться. Это все Саломея Сабин? Трумэн допросил свидетеля, утверждавшего, что видел темноволосую женщину за рулем зеленой машины ночью возле церкви, когда туда кто-то проник. Фред жил совсем рядом на углу и около двух часов ночи как раз собирался перекусить, когда заметил машину. Он не видел, чтобы та останавливалась или кто-то выходил из нее, однако клялся, что машина медленно объехала квартал вокруг церкви трижды — и это сразу привлекло его внимание. Трумэн старался не пялиться на его очки с толстыми линзами. Они были такими грязными и поцарапанными, что шеф полиции поинтересовался, как давно выписали на них рецепт. Обиженный пожилой мужчина ответил, что три месяца назад. Трумэн в этом сильно сомневался. Если только Фред не протирал их мешковиной, они не могли получить столько царапин и прийти почти в полную негодность за столь короткий срок. Показания Фреда получились весьма расплывчатыми. Но если сопоставить описание водителя машины и факт, что в ту же ночь Саломея и Морриган исчезли… Дейли переключился на пакет с микрофишами на пассажирском сиденье. Итак, кто-то просматривал статьи сорокалетней давности. Трумэн тогда еще не родился. Шеф полиции вбил в «Гугл» тот самый год и слово «Иглс-Нест» и просмотрел результаты. В основном списки школьных выпускников и сведения о численности городского населения. Этими двумя взломами должен заняться я. Это мой город и мое расследование. В отличие от юридически спорного случая, когда Дейли полез к Робу Мюррею и таким образом стал фигурантом дела об его убийстве. Шеф полиции завел машину и вспомнил, каким раздосадованным выглядел детектив Болтон на утреннем допросе по поводу визита Трумэна к Робу Мюррею. Трумэн мог сказать немного: приехал к Мюррею и уехал. Поблизости никто не ошивался, и Роб явно не боялся за свою жизнь. Дейли по-прежнему был уверен, что кто-то — хочется надеяться, сам владелец — переставил машину Мюррея до того, как произошло убийство. Сделавшему свое дело убийце это явно незачем — разве что порыться в автомобиле в поисках чего-нибудь ценного. Наверняка это сделал сам Мюррей. Трумэн знал, что никто всерьез не подозревает его в убийстве Роба Мюррея, но ему все равно очень не нравилось, что он оказался замешан в этом деле. Словно в его безупречном послужном списке поставили жирный черный крестик. Хотелось его стереть. А все потому, что полез в расследование, к которому не имел никакого отношения. Вот до чего доводит любопытство… 23 Летом после выпускного я заехала к Кристиану домой. Я поссорилась с матерью, и мне хотелось, чтобы кто-то выслушал мои жалобы. Мы с Кристианом очень сблизились за последние полгода и поддерживали друг друга, когда у нас возникали проблемы. Он был моим лучшим другом. Единственным другом. Его родители развелись десять лет назад. Кристиан говорил, что его мать до сих пор горюет из-за развода. Я ее еще не встречала. Семейство жило во внушительном особняке в самом красивом районе города. Я знала, что отец Кристиана — известный в Портленде адвокат; наверное, он все еще снабжал деньгами свою бывшую. Элегантный особняк поразил меня. Именно о таком я и мечтала. Гараж на две машины, ухоженная зеленая лужайка и соседи с такими же шикарными домами. Мне хотелось стать им ровней. Но все, что было у нас, — это старая лачуга в лесной глуши, спрятанная от остального мира. Я позвонила в дверь и стала ждать, любуясь терракотовыми горшками с петуниями. Дверь открылась. Я впервые оказалась лицом к лицу с его матерью. Бренда Лейк была миниатюрной, худой, как грабли, блондинкой. Моя полная противоположность. Ее безупречно уложенные волосы, золотые кольца и педикюр буквально кричали о богатстве. Я представилась и попросила позвать Кристиана. Бренда испепелила меня взглядом. Я выдохнула и незаметно принюхалась. Красно-оранжевый. Гнев. Горечь. Ненависть. Кристиан оказался прав: Бренда по-прежнему преисполнена горечи. Я выдавила из себя улыбку и снова попросила позвать Кристиана. — Что тебе нужно от моего сына? Она говорила спокойно, но я уловила нотку гнева. Ее лицо превратилось в суровую маску. Она и не подумала посторониться, чтобы пригласить меня в дом. Я немного испугалась. — Он ждет меня. Мы собираемся на ланч. Бренда поджала губы: — Ему незачем… — Саломея? Кристиан улыбался мне из-за плеча матери. Я уцепилась за его улыбку как за спасительную соломинку. — Куда это ты собрался? — огрызнулась его мать. — На ланч, — заявил Кристиан. Его прекрасная улыбка погасла. Он положил ладонь на предплечье матери, чтобы мягко отодвинуть: она стерегла дверь словно каменный страж. — Минутку, мне надо кое-что тебе сказать, — сообщила Бренда. Затем бросила взгляд в мою сторону. — Он сейчас вернется. И захлопнула дверь у меня перед носом. Я не могла дышать. Просто стояла как идиотка, уставившись на железный дверной молоточек, как будто его мать вот-вот появится на пороге, рассмеется и объявит, что это шутка. Дверь не открывалась. Я попятилась с маленького крыльца и чуть не упала, промахнувшись на одну ступеньку. Почему она так груба со мной? И тут я догадалась. Когда дверь открылась, в глазах Бренды промелькнуло узнавание. Я подумала, что она рассержена, потому что, как говорил Кристиан, постоянно недовольна. Но на самом деле она знала, кто я такая. Знала, что я ведьма. Шлюха. Проститутка. Я пошла к своей машине, подгоняемая яростью. Обычно я наслаждалась подобными прозвищами, но презрение этой женщины ранило меня глубоко в сердце. Я надеялась, что мать моего лучшего друга окажется не такой. Через окно доносились их голоса. Я остановилась, не удержавшись от искушения подслушать. — Ты вела себя грубо! Никогда не слышала, чтобы Кристиан говорил таким рассерженным тоном. — Я знаю, кто она такая, — прошипела его мать. — Знаю, какую жизнь она ведет. И не подпущу ее к своему сыну! — Ты ни черта не знаешь. Все это мерзкие сплетни. — Ее мать была шлюхой, а дочь пошла по стопам матери. Они обе грязные шлюхи без гроша в кармане. — А ты просто сноб! Судишь всех по одежде и машине! — выкрикнул Кристиан. — Саломея замечательная. Мне нравится с ней общаться. У меня потеплело на сердце. — Она изваляет тебя в своей грязи. Нам нельзя опускаться до их уровня. Они ведьмы. — Последние слова прозвучали так, словно Бренду сейчас стошнит. Последовала долгая пауза. — Ты ужасный человек. Кристиан сдерживался, но в его голосе отчетливо слышалась злость. — Ты куда? Вернись сейчас же, — голос его матери казался удрученным. — Видишь? Она уже как-то сумела околдовать тебя. — Оставь меня в покое, — донесся голос Кристиана у самой двери. В то же мгновение она распахнулась. Кристиан улыбнулся мне, но его глаза горели яростью. — Я не настаиваю, — сказала я. — Можем съездить на ланч в другой раз. — Не обращай внимания на Бренду. Ей невыносимо, что я больше не позволяю ей указывать, что мне делать. Он вышел из дома, прошел мимо меня — и резко обернулся, заметив, что я осталась на месте. — Так ты идешь? — Не хочу становиться камнем преткновения между тобой и твоей матерью. Ссоры с Оливией разбивали мне сердце. Мне не хотелось, чтобы подобное произошло и с ним. На подъездную дорожку к дому въехала спортивная машина. Я совершенно не разбиралась в автомобилях — вот что значит жить в лесу, — но интуитивно поняла, что он дорогой. При виде водителя у меня перехватило дыхание. Старший брат Кристиана. Кристиан придвинулся ко мне, не сводя глаз с брата. Тот вышел из машины и направился к нам с улыбкой на лице, на ходу ослабляя тугой узел галстука. — Привет, братишка. Взгляд Габриэля устремился на меня, но я не заметила в нем признаков узнавания. Человек, который накачал меня наркотиками и чуть не изнасиловал, даже не вспомнил меня. — Кто это? — спросил он, радушно улыбаясь. — Друг. Мы собираемся с ней на ланч. Кристиан взял меня за руку и повел. Я словно в оцепенении позволила ему открыть для меня дверцу, уселась в машину и уставилась в лобовое стекло. Не стоило сюда приезжать. Кристиан тут же забрался на водительское сиденье.