— Просто им скучно сидеть дома. Дейли пристально посмотрел на Лукаса. Его секретарю — молодому человеку спортивного телосложения — было трудно усидеть на месте. — Как только вернешься сегодня домой, оставайся там. Никаких поездок. — У меня телефон звонит. — И Лукас тут же испарился, так ничего и не ответив. — Если застрянешь, не вздумай мне звонить, — пробормотал Трумэн в пустоту. Затем взглянул в окно — снаружи все еще было светло — и увидел, что началась новая метель. Красивое зрелище. Но к вечеру на дорогах станет еще опаснее. Телефон зазвонил: на экране высветилось имя Мерси. — Привет, красотка. Я все утро вспоминал прошлую ночь. — Трумэн, ты говоришь по громкой связи. И рядом со мной Кейли. — Привет, Трумэн, — девушка с трудом сдерживала смех. — Привет. Я слышал, сегодня школьников рано отпустили по домам… — Точно! — подтвердила Кейли. — Выходные дольше обычного. Может, в понедельник уроки тоже отменят. Об этом мечтают все ученики, когда начинается метель. — Мы едем в домик, — сообщила Килпатрик. — Что? — Трумэн прижал телефон к уху. — Вы хоть представляете, какая сейчас жуткая погода? А станет еще хуже… Слушай, а ты разве не на работе? — Он взглянул на часы. Почти час дня. — Джефф отпустил меня из-за прогноза погоды. Да, еще он выяснил, что Антонио Риччи по-прежнему в тюрьме. — Шутишь? — Сердце Трумэна ухнуло куда-то вниз. Он надеялся, что их находка раскроет дело. — И что же теперь? — В понедельник у меня назначен телефонный допрос Риччи, а до тех пор расследование не сдвинется с места. Бо́льшую часть улик не успели исследовать в окружной лаборатории, потому что половина сотрудников на этой неделе не смогла добраться до работы. — Понимаю. Маленькое полицейское управление Трумэна целиком зависело от расписания лабораторий. — Но почему вы едете в домик сегодня? Я бы отправился с вами на следующих выходных. — Мне давно хотелось устроить тренировку, а метель — отличное испытание. Трумэн понимал ее. Чтобы сохранять душевное спокойствие, Мерси нужно точно знать, что она сумеет добраться до своего домика при любых обстоятельствах. — Мне это не по душе. Нам постоянно звонят застрявшие на дорогах. — У меня есть цепи противоскольжения, а рядом сидит крепкая молодая особа, готовая помахать лопатой. — Эй! — запротестовала Кейли. — Еще хочу проверить установленные осенью солнечные батареи. Не замело ли их снегом. — У тебя довольно крутая крыша. Снег не должен налипать. — Это так, — согласилась Мерси. — Но у нас в последнее время выпало просто безумное количество снега. — Аптечка с собой? — поинтересовался Дейли. — Конечно. И у Кейли тоже. Можно не спрашивать. — Я должен быть уверен, что всё в порядке, иначе не успокоюсь. Попробуй дозвониться до меня, когда доберетесь до домика. Трумэн изо всех сил старался не ворчать, зная, что сотовая связь в лесу неустойчива. От одной мысли, что две женщины бросают вызов снежной буре, ему становилось не по себе. С другой стороны, никто не позаботится о Мерси лучше, чем она сама. И она не позвала бы Кейли, не будучи уверенной, что племянница справится. — Я люблю тебя, — произнесла Мерси. — У-у-у, как мило, — прокомментировала Кейли. — Я тоже люблю тебя. Пожалуйста, будь осторожна. — Разумеется, — уверенно ответила Килпатрик. Закончив разговор, Трумэн взглянул на часы. При такой паршивой погоде она перезвонит не раньше чем через час. И как мне теперь сосредоточиться на работе? — Эй, босс! — крикнул из коридора Лукас. — С вами хочет поговорить детектив Болтон. Обрадованный возможностью отвлечься, шеф полиции поднял трубку и поздоровался с окружным детективом. — Только не говорите, что вы застряли где-то в снегу. — У вашего отдела такие же проблемы? — С утра сплошные проблемы. И вряд ли к вечеру станет лучше. — Не спорю. По крайней мере, в такой снегопад затруднительно совершать серьезные преступления, — ответил Болтон. — Чем могу помочь? — Хочу обсудить кое-что. Вы знаете, выяснило ли ФБР смысл рисунков, образованных ножевыми ранениями на телах первых двух жертв? — Кажется, нет. Мерси сообщила бы мне. — Я тут рассматривал их, и у меня появилась идея… — Детектив сделал паузу. — Может быть, и пустая. Я пялился на раны несколько дней и так устал, что мне мерещилось всякое: от цирковых слонов до самолетов. — Вряд ли это слоны. — У вас есть фото ранений? — Нет. Мерси рассказала Трумэну о сходстве рисунков и набросала их карандашом, но Дейли ничем не сумел помочь. — Сейчас пришлю по электронной почте. — А Роб Мюррей? — Там другое. Вы сами видели. Наверное, убийца наносил удары просто в бешенстве или в панике, поэтому четкого продуманного рисунка там нет. Трумэн щелкнул по ярлыку на рабочем столе и открыл вложение в письмо. Очертания двух человеческих фигур с нанесенными ранами. На обоих телах рисунки почти идентичны, но никакой логики в них не прослеживалось. — Прокрутите вниз до конца, — велел Болтон. Трумэн так и поступил. Автор письма соединил некоторые линии ножевых ранений пунктирами. — По-моему, это кинжал или меч, — предположил детектив. Рисунок ранений вдруг сразу стал ясен. — Понятно, — ответил Трумэн. — Вот рукоять, вот перекрестье, а вот длинное лезвие. Все понятно. И как мы только раньше не догадались… — Рад слышать. Я опасался, что поспешил с выводами. — По-моему, все логично. — Я много рисовал, соединяя линии там и сям. Это первый набросок, который не выглядит чепухой. — И что это может означать? В доме Оливии было много ножей и кинжалов. Но какой смысл рисовать их на телах жертв? — Кинжал может символизировать предательство. Трумэн надолго замолчал. — Значит, вы подозреваете, что убийца пытался оставить какое-то послание. Мне кажется, те, кому оно адресовано, уже мертвы. Возможно, рисунок имеет отношение к коллекции ножей Сабин. — Хотел бы я знать, кто собрал эту безумную коллекцию — Оливия или Саломея, — ответил Болтон. — Убийство Оливии ее собственным ножом или кинжалом может быть своего рода насмешкой — свидетельством, что убийца оказался сильнее. Если же все эти ножи принадлежат Саломее, то, возможно, убийца пытался ее так запугать, использовав значимый для нее предмет. — Болтон прокашлялся. — Кроме того, меч — весьма важный символ в викканстве. Волоски на руках Трумэна встали дыбом.