От него веет смертью. Морриган бежит рядом так быстро, как только может, но пробираться сквозь такой снег на ее коротких ножках почти невозможно. Мы обе проваливаемся по колено на каждом шагу, а мои легкие горят от учащенного дыхания. Я подгоняю девочку. Я могла бы нести ее на руках, но вряд ли так быстрее. Вместо этого хватаю ее руку в рукавичке и тащу за собой. Мы замечаем наши старые следы. По ним идти быстрее. — Но почему? — спрашивает запыхавшаяся Морриган. Когда я сказала, что нужно немедленно уходить, она не стала задавать лишних вопросов. Но теперь наш изнурительный темп заставляет ее призадуматься. — Просто доверься мне. По моей спине струится пот. — Это был он? — Девочка ловит ртом воздух. Я горжусь: она такая сильная. — Да, — хриплю я. — Как он нас нашел? — Я совершила ошибку. — Удары моего сердца эхом отдаются в голове. — Нам не надо было играть в снегу? — Нет. Нам надо было прятаться в другом месте. Нам уже видна крыша домика. Я чуть не рыдаю от облегчения. Обожаю этот крошечный домик. Хотя он нужен только как укрытие, его простая элегантность и красота вызывают ощущение, будто мы на первоклассном горном курорте. Здесь я чувствовала себя в безопасности. До сегодняшнего дня. Мы врываемся в дверь, и я замираю: на кухне какой-то мужчина. Брент Роллинз резко оборачивается и лезет в карман расстегнутой куртки, но его лицо тут же проясняется, а рука с пистолетом опускается. Он распаковывал продукты. Время словно замирает: я замечаю коробку с хлопьями, от которых Морриган сейчас просто без ума, и испытываю прилив благодарности. Мы в заботливых руках. — Габриэль. — Я выдавливаю из себя это имя, наклоняюсь и упираюсь руками в бока, боясь, что меня вырвет от выброса адреналина и накатившей усталости. — Это Габриэль. Мне хочется закричать. Хочется расплакаться. Хочется отвесить себе пинок за то, что прятала дочь под носом у опасности. Все словно перевернулось с ног на голову. Как я могла так сильно ошибиться? Брент хватает меня за плечи: — Что — Габриэль? — Я ошиблась. Убийца — не мой отец. Это Габриэль. — Я все еще не пришла в себя от осознания ошибки, и мне непривычно произносить это имя вслух. — Габриэль, — повторяю я, пытаясь переварить новость. — Габриэль? Как так? — Брент повысил голос. Он озадачен. — Не знаю… не знаю почему, — выдыхаю я. — Но он заметил нас и побежал к большому дому. Скоро он будет здесь. — Я поднимаю голову и смотрю Бренту в глаза. — Я чувствовала и видела его ненависть. Он убил мою мать. А теперь охотится на Морриган и меня. Мы с Брентом не один раз подолгу беседовали за ужином. Я сказала ему то, что почувствовала: от него исходит глубокая печаль, когда он смотрит на Морриган. И Роллинз признался, что его младшая сестра умерла примерно в этом возрасте. У нее тоже были светлые волосы. Он не совсем верит в мои способности, но в целом доверяет мне, а я доверяю ему. Когда я настояла, чтобы Кристиан никому не рассказывал, что прячет меня и Морриган в своих владениях, я сделала исключение для Брента. Все равно от него ничего не укроется. Моя мать всегда повторяла, что у моего отца длинные руки. Его товарищи все еще гуляют на свободе. Кто знает, на что пойдет ради него старый друг? Соблюдать полную секретность было просто необходимо. Однако и мою мать, и судью убил не отец. А Габриэль. На лице Брента появляется скептическое выражение. Он заглядывает мне в глаза. Чувствую, что атмосфера изменилась: Роллинз решил поверить мне. — Надо позвонить Кристиану. — Он кладет пистолет на гранитный кухонный стол и прикасается к телефонному экрану. — Надо выбираться отсюда. — Я поворачиваюсь к Морриган, которая слушает наш разговор с округлившимися глазами: — Принеси аптечку. Она у меня в шкафу. Девочка тут же исчезает. Я подготовилась. У меня всегда под рукой деньги, паспорта, новые кредитки и все важные документы. Как раз на такой случай. — Черт, автоответчик… — Брент прокашливается. — Кристиан, я в домике Саломеи. Она говорит, что ее преследует Габриэль, а не ее отец. И он заметил ее. Теперь мы собираемся выбраться отсюда. — С Кристианом все будет в порядке? — У меня сводит внутренности от мысли, что мой друг в опасности. — Он способен позаботиться о себе. — Но это же его брат. Брент поджимает губы: — Это проблема Кристиана. — Вот, мама, — Морриган сует мне аптечку. В глазах ни слезинки, вид решительный. Храбрая девочка. — Садись в машину, — приказываю я. — У нас есть автомобили получше, — возражает Брент. — Но до них не одна сотня ярдов, а Габриэль уже здесь. Поедем в моем «Субару». — Но в такой снегопад… — «Субару» отлично справится. Мой голос звучит уверенно, но ум в смятении. Протяженную дорогу к домику не чистили уже два дня: Брент хотел, чтобы снег скрыл следы моей машины. Вместе с Морриган я иду в маленький гараж и нажимаю кнопку, чтобы открыть дверь. Дверь со скрежетом дергается и замирает. — Слишком много снега, мешает открыть, — Брент протискивается мимо меня в гараж и берет лопату для снега. — Оставайся в доме. Он бросается обратно в домик, хватает пистолет и выходит через переднюю дверь. Я следую за ним. — Будь осторожен! — кричу вслед. Закрываю дверь и впадаю в оцепенение. Понятия не имею, что теперь делать. Собрать еду в дорогу. Бросаюсь на кухню и начинаю кидать в пакеты продукты: молоко, бутылки с водой, хлеб, арахисовое масло. Один за другим вручаю пакеты Морриган, она относит их в машину. Время ползет еле-еле. Почему так долго? Бегу за одеялами, срываю их с кроватей, заодно прихватив кое-какую одежду Морриган. Входная дверь распахивается, мое сердце замирает. В дом забегает Брент, по-прежнему с лопатой в руках. — Идем. Дверь гаража плавно поднимается. У меня перехватывает дыхание при виде кучи отброшенного снега. Брент вдобавок откопал участок дороги, где образовались громадные сугробы. Неудивительно, что это заняло так много времени. — Дальше дорога будет легче, — обещает он, бросая лопату на стопку одеял и кучу продуктовых пакетов на заднем сиденье машины. Мы оба подходим к водительской дверце и останавливаемся. Наши взгляды лихорадочно скрещиваются. Я хочу сесть за руль: материнский инстинкт кричит, чтобы я защитила дочь. Но Роллинз протягивает руку, и я роняю ключ зажигания ему в ладонь. Мой внутренний тигр протестующе рычит, но я понимаю: водительские навыки Роллинза, скорее всего, лучше моих. Брент задним ходом выводит «Субару» из гаража. Мой автомобильчик кряхтит, но держится молодцом. Роллинз сворачивает на главную дорогу. Краем глаза я замечаю голубое пятно среди деревьев. Стекло со стороны Брента разлетается вдребезги. Раздается треск выстрела. Теплые брызги покрывают мое лицо. Морриган вскрикивает. Брент падает вперед, по-прежнему удерживаемый ремнем безопасности, и машина замирает. Ему разнесло лоб. Все лицо в крови, она стекает ему на колени. Он мертв. Я таращусь на него. Сердце замирает. Это я виновата. Если б он не помогал нам, то не погиб бы. Дыхание перехватывает. Нет времени торчать здесь. Нет времени оплакивать. Вперед. Не обращая внимания на вопли Морриган, я выглядываю в разбитое водительское окно. Ярдах в пятидесяти от нас стоит Габриэль: ноги широко расставлены, винтовка нацелена на меня. — Морриган, ложись! Еще один выстрел — снова в окно со стороны водителя. Крики Морриган становятся оглушительными. Я хватаюсь за руль и подталкиваю тело Роллинза к дверце. Его голова свободно перекатывается на шее и вываливается в окно. Несмотря на подступившую тошноту, продолжаю протискиваться на водительское место, пока не добираюсь до панели управления, а моя нога — до педали газа. Отпихиваю ногу Брента, борясь с желанием наступить на нее, и осторожно жму на газ. Машина трогается с места. Я неловко рулю. Габриэль с ружьем пробирается по снегу параллельно дороге, изо всех сил пытаясь не отстать. Машина медленно едет вперед. Стук колотящегося сердца заглушает рыдания дочери. Она скорчилась на полу под пассажирским сиденьем. Я сильнее давлю на газ, и пара колес начинает вращаться на месте. Отпускаю педаль, боясь застрять, и изо всех сил стараюсь разглядеть, что впереди. Все покрыто толстым белым слоем. Краев дороги не видно. Нацеливаюсь на самый широкий ровный участок и молюсь Богу, чтобы там оказалась дорога.