Отваживаюсь взглянуть в сторону Габриэля. Он все еще отстает, но уже гораздо ближе к дороге. От ужаса я выкручиваю руль. Машину разворачивает. Правое переднее колесо и радиатор зарываются в снег; от толчка я едва не врезаюсь в ветровое стекло. Жму на газ. Колеса крутятся, мотор пронзительно ревет. Мы не трогаемся с места. Переключаю передачу на задний ход и снова давлю на газ. Машина отъезжает назад дюймов на шесть, останавливается, и колеса снова бесполезно крутятся. Никогда в жизни я так не жалела, что у меня нет пистолета. — Мама? — Оставайся на месте. Не двигайся. Лихорадочно обдумываю варианты. Пешком? Других вариантов, похоже, нет. Не сидеть же и не ждать, когда нас пристрелят. Бросаюсь к пассажирскому сиденью, распахиваю дверцу и падаю в снег. Встаю на четвереньки, открываю дверцу Морриган и вытаскиваю ее в густой белый пух. — Побежим туда, — указываю в сторону от машины. — Не оглядывайся. Не хочу, чтобы Морриган увидела его. Дочь кивает. Ее глаза блестят от слез, но она бежит. Я — за ней, прикрывая ее своим телом. Морриган бежит медленно. Слишком медленно. Оглядываюсь через плечо: Габриэль почти добрался до автомобиля. — Беги, Морриган. Не останавливайся, — хриплю я. На моей спине будто нарисована мишень. Ему придется застрелить меня, чтобы добраться до моей дочери. Слева раздается рокот мотора. К нам мчится старый «Хаммер» Кристиана, вокруг бешено вращающихся колес взметаются снежные вихри. Я затаскиваю Морриган за дерево и крепко прижимаю к себе. Затем рискую выглянуть: по моим прикидкам, мы в футах пятидесяти от машины. Кристиан тормозит рядом с «Субару», а Габриэль бежит в обратную сторону. Трус. Кристиан выпрыгивает из «Хаммера». Его взгляд прикован к окровавленному телу Брента. Потом он смотрит на меня. Я указываю на бегущую фигуру, не в силах вымолвить ни слова, не говоря уже о том, чтобы крикнуть. Кристиан поворачивается, и я вижу у него в руках винтовку. Кровь стынет в жилах. Я ошиблась насчет отца. Не ошиблась ли я и насчет Кристиана? Спаслась от одного убийцы, только чтобы угодить в лапы другого? Он опирается локтями на капот, целясь в беглеца. Я падаю в снег, укрывшись за деревом, и закрываю глаза. Кристиан не убийца. Жду выстрела, но его нет. Я снова выглядываю из-за дерева и вижу, что Кристиан смотрит вслед удаляющейся фигуре. Почему он не стрелял? Кристиан снова смотрит на меня. — Ты в порядке? — кричит он. Ответить нет сил, я только киваю. Он медленно бредет к нам по снегу с винтовкой на плече. При виде оружия у меня мурашки бегут по коже. Я снова начинаю сомневаться. Морриган извивается в моей мертвой хватке. — Мама, отпусти! Это Кристиан! Он поднимает руку в знак приветствия, неотвратимо приближаясь. Он собирается убить нас? Заранее страшась, я судорожно вдыхаю воздух. До меня доносится теплый аромат земли и соленый запах океана. Его обычные запахи. Я плачу от облегчения. От него также исходят кислые запахи страха и гнева, но этот гнев направлен не на нас. Кристиан садится рядом в снегу на корточки. Морриган бросается к нему и обвивает ручонками его шею. Очень хочется сделать то же самое, но я не могу пошевелиться. Мои силы иссякли. Кристиан смотрит на меня тяжелым взглядом: — Что случилось с Брентом? — Габриэль застрелил его, — шепчу я. — И мы разделили бы его участь. Кристиан молчит, явно борясь сам с собой. Затем стягивает перчатки, растапливает руками немного снега и протирает, как тряпкой, перчаткой мое лицо. Стирает кровь Брента. Смотрю на свою куртку. Она черная, но блестит в тех местах, куда попала кровь… и не только кровь. Кристиан продолжает вытирать мне лицо. — Мне очень жаль, Саломея. — Ты видел его? — Да. Видел в прицел. — Он делает паузу. — Я не смог выстрелить. — Понимаю. Он твой брат. Но мы должны бежать дальше. Мне нельзя останавливаться. — Я не позволю ему найти тебя. — Он уже нашел. Кристиан берет мою ладонь и прижимает к своему сердцу. — Я не знал. Правда не знал, что это он. Я никогда не привез бы тебя сюда, если б знал. — Зачем он это сделал? Зачем убивать вашего отца… — Понятия не имею. Я ощущаю запах лжи между нами. Мое сердце замирает. * * * Мы оставляем Брента на месте гибели. — Я вернусь за ним, — обещает Кристиан. — Но сначала мне нужно отвезти вас обеих в безопасное место. Бренту уже ничего не грозит. Я догадываюсь, что именно он не договорил. А вот тебе и Морриган — очень даже грозит. Я знаю: Кристиан догадывается, почему Габриэль охотился за мной, но молчит. Мы едем. Не останавливаемся у великолепного особняка Лейка-младшего и оставляем его далеко позади. Надеюсь, Габриэль тоже остался далеко позади. «Хаммер» мчится по снегу, как по шоссе. — Надо обратиться в полицию, — говорит Кристиан. — Нет! Нельзя! — Это почему же? Как я объясню, почему на моем участке валяется труп, которому разнесло полголовы?! — кричит Кристиан. Салон машины наполняется запахом страха: его и Морриган. Я оглядываюсь на дочь, которая смотрит и слушает с округлившимися глазами. Я впиваюсь в него взглядом: — Полиция может быть на его стороне. — Как, черт побери? Мы не в кино. Он сжимает руль так, что побелели костяшки. — Я же рассказывала о моем отце… — Да, ты рассказывала, что он работал киллером на какую-то преступную организацию. Кристиан замечает испуганное лицо девочки в зеркало заднего вида и понижает голос. Я поворачиваюсь и смотрю Морриган в глаза с теплой, полной любви улыбкой. Мысленно желаю, чтобы она заснула. Веки девочки опускаются. Она борется со сном, но я беру верх. Ее подбородок опускается на грудь. Меня захлестывает чувство вины. Я не делала этого с тех пор, как она была младенцем, когда мне очень хотелось поспать. Но Морриган не должна слышать этот разговор. — У них повсюду шпионы, — тихо говорю я. — Хотя они не стали вызволять моего отца из тюрьмы, у него, скорее всего, остались преданные друзья. Они могут быть где угодно. Поскольку он не выдал босса на суде, они могут оказать ему ответную услугу. От Кристиана исходит явное недоверие.