австрийцев развернуть часть сил с Восточного фронта против нового противника. Это могло бы помочь русской армии. Но на поле боя итальянцы терпели поражение за поражением. Союзникам приходилось их спасать. 23 февраля 1917 года унтер-офицер Муссолини был ранен при разрыве мины. Врачи вытащили из него сорок четыре мелких осколка – без анестезии. Он провалялся в госпитале до августа и вышел на костылях. Социализм демобилизованного унтер-офицера больше не привлекал. Через два года, в воскресенье, 23 марта 1919 года, он провозгласит создание фашистской партии – на небольшом собрании в Милане. Здесь же через четверть века Муссолини повесят. Когда бывший ефрейтор кайзеровской армии Адольф Гитлер еще только начинал свою политическую карьеру в Мюнхене, его сравнивали с Бенито Муссолини, уже возглавившим правительство в Италии. И Гитлер в начале двадцатых мечтал повторить поход на Рим итальянских фашистов, которые привели Бенито Муссолини к власти. Потом фигура фюрера, ставшего хозяином Германии, отодвинула дуче на второй план. И теперь уже Муссолини, считавший себя отцом европейского фашизма, ревновал и обижался. Он искал сочувствия у своей любовницы Клары Петаччи: – Я расист еще с 1921 года. Как кто-то может верить, будто я подражаю Гитлеру, если он тогда еще даже не появился! Вернувшись из Мюнхена в 1938 году, с гордостью сказал Кларе: – Когда Гитлер смотрел на меня, у него на глаза навертывались слезы. Я ему нравлюсь. Он мной восхищается. Муссолини был модным политиком. В Рим приезжали, чтобы на него посмотреть. Президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт назначил послом в Италию Брекенриджа Лонга, видного политика с Юга. Американцу Италия очень понравилась. В письмах в Вашингтон он нахваливал Муссолини: «Италия представляет собой самый интересный эксперимент в сфере управления государством. Муссолини – один из самых выдающихся людей. Они делают уникальную работу, и я ими наслаждаюсь. Города изменились. Улицы чисты. Люди хорошо одеты. 21 Дороги приведены в порядок. Такое ощущение, что вся страна утром прихорашивается. Поезда хотят точно по расписанию. Изменилось настроение людей. Они кажутся счастливыми. Они заняты делом. Фашисты в своих черных рубашках повсюду. Они распространяют атмосферу важности своего дела вокруг себя». Но когда Италия в феврале 1935 года напала на Эфиопию, отношение американского посла к фашистскому режиму переменилось. Посол Лонг из Рима призывал президента Рузвельта обращать больше внимания на международные дела, прозорливо предсказывал, что через пару лет в Европе вспыхнет большая война. Вождь итальянских фашистов нравился тогда самым разным людям. Великий князь Александр Михайлович, внук императора Николая I и двоюродный дядя Николая II, говорил: «Я восхищаюсь душой Муссолини. Уверен, что в глубине сердца он не сторонник материализма и вдохновляется высшими идеалами. Италия переживает процесс, необходимый для ее души. Не может быть спасения без дисциплины – той дисциплины, которой Муссолини подчинил душу своего народа». Удивительным образом мнение великого князя разделял самый знаменитый террорист того времени – Борис Викторович Савинков, который тоже покинул Россию после революции и вел свою личную войну против большевиков. Хорошо исследовано увлечение европейской молодежи в предвоенные годы марксизмом. Гораздо меньше известно о том, что в те же годы другая часть молодежи в не меньшей степени увлекалась национальным социализмом. Слово «фашизм» для многих ушей звучало тогда сладкой музыкой. Молодые русские эмигранты объединились в Национально-трудовой союз. Михаил Георгиевский, вторая фигура в НТС, на страницах партийной газеты писал о «величественном построении национал-социалистов»: «Нарождается новый порядок и требует новых форм для себя. В просторечии все эти новые течения принято объединять под общим названием «фашизм». Либеральствующие, неустойчивые и умственно робкие третируют «фашизм» и «тоталитарное государство», говорят о «диктатуре партии» и преследовании инакомыслящих, о терроре и концлагерях. Но тот, кто не приемлет ни анархического либерализма, породившего хищнический капитализм и разложившего нацию, ни социализма, зачеркнувшего человеческую личность, тот принадлежит к лагерю фашизма». Фашизм в первые годы своего существования казался мощным средством восстановления чувства национальной гордости и успешного решения многих проблем европейских государств. Исходили из того, что демократии отступают под натиском фашистских движений, победивших в Италии, Германии, Испании, Португалии… Казалось, это мировая тенденция. «То, что Германия благодаря Гитлеру и его хирургии, – писал в 1934 году публицист и философ Петр Бернгардович Струве, входивший в состав крымского правительства при генерале Врангеле, – избавилась от коммунизма как открытой коммунистической силы, было, конечно, огромным успехом. В Германии вместо отравленного ядами социальной ненависти воздуха классовой борьбы воцарился, казалось, некий здоровый, единящий и