Выслушав выдержку из личного дела, Старцев и Егоров, как наиболее опытные сыскари, коротко совещались и указывали, в какую из двух стопок следовало положить папку. В левую стопку уходили дела тех фальшивомонетчиков, которые либо завязали со своим занятием, либо отбывали сроки наказания, либо ушли в мир иной. В правую попадали дела наиболее вероятных кандидатов. Пока что правая стопка была раза в три-четыре меньше левой. Очередной криминальный персонаж обнаружился на столе у Константина Кима. – Асманов Максимилиан Асфарович. 1880 года рождения, уроженец Владимирской губернии, мать русская, отец – татарин, из мещан. – Ким принялся зачитывать данные. – Занимался подделкой казначейских билетов Царской России с 1904 года. Первый раз пойман при сбыте фальшивых купюр в январе 1909 года. Серийной подделкой документов не занимался. В последний раз был осужден в августе 1940 года, скончался через семь месяцев в Северо-Уральском исправительно-трудовом лагере в Свердловской области. – Давненько. Этого налево, – отмахнулся Иван. – Давай дальше, Вася… Махинации с продуктовыми карточками во время Великой Отечественной войны являлись самым распространенным и «непростительным» преступлением того времени. Из-за небольшого клочка бумаги, дававшего право приобрести продукты питания, часто грабили и даже убивали. Наиболее изворотливые и одаренные преступники умудрялись их подделывать. Пожалуй, самым знаменитым и рукастым в этом смысле стал некий Герасим Окунев. В ходе расследования его деяний выяснилось, что он был «хлебным» преступником. А главное, наглым и чрезмерно жадным. При помощи своих фальшивок Окунев скопил настолько огромную сумму, что никакого иного наказания, кроме расстрела, суд даже не рассматривал. – Дальше… Дальше у нас идет Квятек Арон Шимонович, – объявил Вася Егоров. – Этот у меня, – просигнализировал Баранец. – Давай – слушаем. – Арон Шимонович Квятек. 1898 года рождения, уроженец Гродно, польский еврей, из торговцев. Занимался подделкой документов разной степени сложности. Впервые задержан по донесению соседа в ноябре 1922 года. По завершении следствия суд приговорил Квятека к расстрелу, но за день до приведения приговора в исполнение высшая мера была заменена десятью годами исправительных работ с последующим поражением в правах на пять лет. Вернулся в Москву в 1935 году, поступил на работу на Первый Московский часовой завод. С 1935 по 1940 год проведено семь проверок Квятека, рецидива не замечено. Скончался в апреле 1940 года. Старцев вздохнул. – Кидай в левую стопку. Дальше. – Волынец Василь Богданович, – украдкой зевнув, зачитал Егоров. Ото всех столов послышался шорох – офицеры искали личное дело названного «товарища». Бойко поднял руку. – Здесь Волынец. – Слушаем. – Василь Богданович Волынец. Рожден в 1890 году в селе Сорочинцы, Сорочинской волости, Миргородского уезда, Полтавской губернии. Украинец. Из зажиточных крестьян. После окончания мужской гимназии в Миргороде перебрался в Полтаву, где работал в печатном цеху газеты «Полтавский голос». В 1912 году переехал в Киев и устроился наборщиком в редакцию газеты «Спутник чиновника». Впервые задержан полицией после проведения следствия, связанного с распространением поддельных справок и удостоверений в июне 1914 года. Серийной подделкой казначейских билетов не занимался. Основная специализация: фабрикация документов различной степени сложности. Подделки в исполнении Волынца В.Б. отличаются качеством и большой схожестью с оригиналом. В последний раз отбывал наказание в Волго-Балтийском ИТЛ (Вологодская область) с 1935 по 1940 год. После освобождения встал на учет в городе Волоколамске Московской области. Во время многократных проверок участковыми сотрудниками милиции на месте не оказывался; реакции на повестки из военкомата в военное время не последовало. В январе 1943 года Волынец В. Б. объявлен во всесоюзный розыск. – А вот этого супчика клади в правую стопку, – уверенно распорядился Старцев. – Давай дальше, Вася… * * * До обеда оперативно-следственной группой был проведен огромный объем работы: перелопатили и рассортировали сотни архивных дел, по отобранным кандидатурам составили и отправили запросы в Главное архивное управление НКВД. На весь период оперативно-следственных мероприятий по делу вооруженного грабежа трофейного поезда майора Старцева наделили огромными полномочиями. Посему запросы с пометками «срочно» вернулись на Петровку невероятно быстро с тем же курьером. К сожалению, данные из ГАУ НКВД не помогли. Иван надеялся внести ясность относительно мест нахождения некоторых мастеров подделки, чьи личные дела покоились в правой стопке. А вышло наоборот: в Центральном архиве ничего интересного по этим типам не нашлось. Зато архивариус расщедрился и подкинул еще десяток кандидатов, с которыми пришлось провозиться несколько часов. – Товарищи, у кого есть идеи? – с безнадегой в голосе спросил Старцев. Народ безмолвствовал. Более того, к трем часам дня многие начали клевать носами. Сказывалась усталость, сытный обед, нервное перенапряжение прошедших суток. Оценив ситуацию, Иван поморщился. И вдруг громко сказал: – Нужно развеяться. – Как, Иван Харитонович? – простонал из дальнего угла кабинета Баранец. – В лапту, что ли, поиграть? – Нет, не в лапту. Кто хочет поупражняться в тире? – Я лучше бы воздухом подышал, – ответил Егоров, с отвращением затушив папиросу. – Башка уже трещит от табачного дыма. – А я на прошлой неделе стрелял, – признался Бойко. Баранец, Горшеня и Ким тоже не выразили желания составить компанию начальству. Зато встрепенулся Васильков. – А я не отказался бы, – поднялся он из-за рабочего стола. – В мае последний раз держал в руках оружие. Старцев подошел к «столовой». Взяв пустую консервную банку, подмигнул Василькову: – Прихватим? Улыбнувшись, тот кивнул. – Так, граждане. Не расслабляться! Думать, анализировать и выстраивать версии. Ясно? – начальственным голосом распорядился Старцев, покидая кабинет. * * * Они прошли длинным коридором, затем спустились по чугунной лестнице в подвал. Петляя бесконечными полутемными лабиринтами, Александр спросил: – Как сам думаешь: найдем этих иродов? – Надежда еще имеется, – вздохнул Иван и, не желая развивать тему, умолк. Тир находился в подвальном помещении большого двухэтажного здания бывших Петровских казарм с пристроенными по бокам флигелями. Стрелковым хозяйством долгое время заведовал ветеран НКВД – Петр Степанович Архаров. Постучав в дверь, Старцев вошел в «предбанник». Сидевший за столом пожилой мужчина отложил газету, снял очки. – А, Ваня! – узнал он гостя. – Молодец, что зашел! Давненько тебя не видно. – Да дел привалило, – пожал тот натруженную ладонь ветерана. И представил: – Познакомьтесь, Петр Степанович: наш новый сотрудник – Александр Иванович Васильков. Мой фронтовой товарищ. Майор. Бывший командир разведывательной роты. – Уважаю разведку, – поднялся со стула Архаров. – Добро пожаловать в наш коллектив. – Очень приятно. – Ну и ко мне не забывайте заходить, чтоб, как говорится, форму не терять. – Вот за этим и пришли. – Пострелять надумали? – Так точно. – От молодцы! Проходите! Сейчас устроим… * * * Тир представлял собой длинную прямую «кишку» шириной четыре и длиной семьдесят пять метров. Освещение было довольно скудным: пара лампочек в районе огневого рубежа – над столом, куда стрелок клал оружие и производил его подготовку к стрельбе. Вторая пара ламп, размещенных в боковых нишах, находилась в двадцати пяти метрах от огневого рубежа. Третья – в пятидесяти и последняя – в самом конце «кишки». Друзья намеревались поупражняться в стрельбе на полсотни метров. – Из чего желаете пострелять? – дежурно поинтересовался Архаров. И заученно перечислил хранящиеся в подвальных сейфах типы оружия: – Трехлинейная винтовка Мосина, немецкий карабин Маузера, револьверы системы «Наган», ТТ, «Тульский-Коровин», «вальтер» ПП, «вальтер» П38, «парабеллум»… – Не, Петр Степанович, – остановил его Старцев, – мы из табельного. – От это, пожалуйста! Это даже лучше – чтоб руку, так сказать, набить, – приговаривал тот, доставая из сейфа картонные коробки с патронами. – От молодцы! Ладно, погодите пару минут – повешу на щиты свежие мишени… Фронтовые друзья достали свои ТТ, и пока старик ковылял в другой конец тира, приготовили их к стрельбе. * * * Отстреляли по два магазина, после отправились поглядеть результаты. – Ого! – одобрительно хлопнул Иван по плечу товарища. – Сразу видно, что на фронте не в штабах отсиживался! – Какие к черту штабы, – усмехнулся в ответ Александр. – Из последнего рейда вернулись аккурат за три дня до победы…