Возвращаясь в Управление, Александр вновь размышлял над перипетиями непростого уголовного дела. Первый допрос младшего Ершова прошел в его присутствии; он слышал все вопросы и ответы – от первого до последнего. Иван виртуозно провел дознание и, похоже, выведал у подследственного все, что тот знал. Накануне войны Борис Евгеньевич окончил Московский полиграфический институт и с самого начала трудовой деятельности работал в типографии завода № 41 НКАП. Практически все, кто находился в штате оборонных предприятий, имели «бронь» – освобождение от военной службы. Было такое освобождение и у младшего Ершова. Далее по ходу допроса выяснилось, что липовые документы – от ручного набора литер на верстаке до непосредственной печати и обрезки – он изготовлял лично без привлечения помощников. В это легко верилось. «Если в преступных деяниях можно обойтись без лишних свидетелей, то лучше все делать самому», – вероятно, так прокомментировал бы этот факт Иван. Но он не комментировал. Он вообще не проявлял никаких эмоций, а только спрашивал, спрашивал и спрашивал, не давая руководителю типографии ни одной минуты на отдых и на приведение в порядок беспомощно метавшихся мыслей. Порой линия допроса делала замысловатый поворот и уходила далеко в сторону от основной темы. В такие моменты Александр понимал: Иван нарочно отвлекает и путает арестованного. В конце длительной беседы выяснилось, что липовые документы продавались старшим Ершовым за большие деньги. Правда, куда и кому продавались, младший Ершов не знал. – И это, вероятнее всего, тоже правда, – обмолвился Старцев, когда арестованного увели из «допросной». – Этот пацан – мелкий винтик в серьезном механизме. А скоро нам предстоит сразиться с настоящим противником. * * * На Петровке Василькова нагнал автомобиль с Егоровым, возвращавшимся после обыска на квартире Ершовых. – Садись, Александр! – крикнул Егоров с переднего сиденья. – А я смотрю знакомая фигура со свертками. Ты откуда? – В магазин бегал, на завтрак кое-что закупил. – Это хорошо! А то живот скоро к спине прилипнет. Поехали… До входа в Управление оставалось не более трехсот метров, но Васильков все же плюхнулся на заднее сиденье. – Ты один? А где Ефим с Константином? – Оставил на квартире Ершовых, пусть приглядывают за бабами, – объяснил Василий. – Нельзя, чтобы они сейчас предупредили сообщников. – Думаешь, они в курсе? – Кто знает? Но мы должны просчитывать все варианты наперед. – Что по обыску? – Глухо, – отмахнулся Егоров. – Все перевернули – ничего, что могло бы заинтересовать. Автомобиль тормознул напротив каменных ступенек центрального входа. Егоров с Васильковым поднялись в подъезд, предъявили дежурному офицеру пропуска и направились в кабинет. Олесь Бойко с Игнатом Горшеней изучали обнаруженные при обыске фальшивые документы. На одном рабочем столе в беспорядке лежали листы разного формата, на другом покоились несколько аккуратных стопок и пара страниц подробной описи. – Допрос начался? – Васильков сложил свертки в «столовой». – Минут пятнадцать назад. – Тогда я пошел. – Подожди, Саша, я с тобой, – догнал его Егоров. Опоздание на допрос Василькова было заранее согласовано со Старцевым, поэтому когда он осторожно приоткрыл дверь в «допросную», товарищ оглянулся и кивнул, приглашая войти. Александр с Василием неслышно просочились внутрь и встали у окна позади старшего Ершова. Иван вопросительно глянул на Егорова. «Ничего», – развел тот руками. * * * – …Я повторяю, гражданин следователь, фамилий этих людей мне никто и никогда не называл. Двоих я знал по именам и то не уверен, что они настоящие. Третьего вообще называли «Боцманом». Может, профессия у него морская была. Может, просто кличка. – Говорите, всего их было трое? – Трое. Но на встречи со мной всегда приходили два человека. – Значит, того, который вам показался главным, звали… – Казимир, – уверенно ответил Ершов. – Попытайтесь описать его внешность. Только поточнее. Для нас важна каждая деталь, даже самая мелкая. И помните: чем значительнее окажется ваша помощь следствию, тем меньше шанс получить высшую меру. Замечание подействовало. Инженер-технолог принялся с такой поспешностью и точностью описывать троих бандитов, что бедный писарь в углу «допросной» едва успевал записывать. * * * Допрос завершился часа через два. Старцев забрал у писаря протокол, инженер Ершов безропотно поставил на нем свою подпись, после чего охрана увела задержанного в камеру. Иван вместе с Васильковым и Егоровым вернулись в кабинет. Пора, наконец, и позавтракать. К трем часам дня в кабинете была в сборе вся группа, за исключением Баранца и Кима. Их сменили в квартире Ершовых сотрудники НКВД, оперативники с минуты на минуту должны были подъехать в Управление. Все сгрудились вокруг «столовой». Готовый чай разлили по кружкам, нарезали свежий хлеб и колбасу. Соорудив бутерброды, начали с аппетитом есть. – Вот сейчас перекусим, и еще сильнее захочется спать, – со знанием дела заявил Егоров. – Предлагаешь вообще не есть? – в шутку спросил Старцев. Внезапно в кабинет пожаловал комиссар Урусов. Отложив провизию, муровцы вытянулись в струнку. – Иван Харитонович, как продвигается следствие? – поинтересовалось начальство. Старцев прислонил к стенке трость, взял со своего стола папку с уголовным делом и доложил: – Прошедшей ночью арестованы инженер-технолог Ершов Евгений Пантелеевич и его сын – Борис Евгеньевич. Заведуя типографией, сын тайно изготовлял фальшивые бланки различных документов, а отец за приличное вознаграждение снабжал ими банду. – Ту банду, которая осуществила вооруженный налет на трофейный поезд? – придирчиво поинтересовался комиссар. – Мы практически уверены в этом. – Готов выслушать ваши доводы. – У нас имелись словесные портреты некоторых бандитов, принимавших участие в налете на поезд. Старший Ершов встречался с тремя членами банды, всех троих он подробно описал. К сожалению, внешность двух из них – «Матвея» и «Боцмана» – показаниями свидетелей налета на поезд не подтверждается. – Почему? – Описание свидетелями рядовых бандитов сильно разнится – не запомнили они их. Зато главарь банды, приехавший на перрон в генеральской форме, описан с предельной точностью. Вот, послушайте… – Старцев раскрыл картонную папку и зашелестел подшитыми страницами. – Словесный портрет «генерала», сделанный членом трофейной бригады майором Серафимом Дружининым: «Высокий (примерно метр восемьдесят пять), солидный, с правильными чертами лица и с поставленным командным голосом». А так охарактеризовал его директор Пушкинского музея Сергей Меркулов: «За короткое общение с ним у меня не появилось и тени сомнения в том, что я разговариваю с настоящим генералом. Внешность у него весьма приятная и запоминающаяся. Статный, подтянутый; несмотря на возраст (от сорока пяти до пятидесяти лет), этот человек почти не имеет лишнего веса». И в заключение несколько конкретных деталей от начальника охранного подразделения капитана Вейнштока: «Высокий лоб, внимательный взгляд выразительных серых глаз, волнистые темные волосы с очевидной сединой на висках, прямой нос, тонкие губы и волевой подбородок». – Так, понятно, – удовлетворенно хмыкнул комиссар. – А что о нем рассказал арестованный инженер Ершов? Старцев перевернул несколько страниц. – Полученный в процессе допроса Ершова словесный портрет полностью совпадает с предыдущими. Вот, Александр Михайлович, зачитываю: «Довольно высокий, сантиметров на пятнадцать выше меня (рост Ершова сто семьдесят два сантиметра). Подтянутый, осанистый, солидный. Лицо правильное, славянское. Высокий лоб, темные, слегка волнистые волосы с сединой на висках. Серые выразительные глаза, тонкие губы, волевой подбородок. Если бы не его манера разговаривать, то я бы предположил, что он – кадровый офицер чином не ниже полковника». – Действительно, один в один, – согласился комиссар. – А что, кстати, он сказал про его манеры? Старцев зачитал другие строчки из протокола допроса: «Говорил он складно, ровно, но иногда допускал типичный бандитский жаргон. Причем такой… ядреный». – Ясно. Еще что-нибудь? – Самое главное, Александр Михайлович, – устало улыбнулся Иван и достал фотографию. – Это труп бандита, которого удачно подстрелил наш стажер майор Васильков. Помните, два трупа, обнаруженные в брошенном автомобиле «ГАЗ М‑1» темного цвета с номерным знаком «МА 55–40»? – В Старослободском переулке? – Именно. Так вот, старший Ершов опознал в нем бандита, с которым иногда приходил на встречу главарь банды. – Неплохо. Неплохо, Иван Харитонович. Успехи вашей группы воодушевляют. – Комиссар Урусов довольно улыбнулся. Однако на том похвалы и закончились. Нахмурив брови, он предупредил: – Но по-настоящему успешным я назову ваше расследование тогда, когда банда будет ликвидирована, а похищенные ценности из коллекции Генриха Шлимана будут лежать на моем столе. Что касается направления, в котором работает ваша группа, оно представляется мне верным. Продолжайте.