– Все мы для кого-то стокгольмцы. – Так в чем же твоя проблема? Боишься, что придешь к нам работать и не потянешь? Джек вытер ладони о брюки. – Ты что, мой психолог? – Похоже, тебе его не хватает. – Слушай, давай сосредоточимся на работе. Переговорщик немного помедлил и спросил: – Твой отец знает, что тебе предлагали работу в Стокгольме? Джек собрался ответить и на это, но не успел, потому что, посмотрев в окно, увидел, что Джима перед подъездом больше нет. Папа его не дождался, как они договаривались. – Какого черта?! – рявкнул Джек. Нажал отбой и помчался вниз. Глава 54 Зара как раз вышла на балкон, когда ее увидел Джек. Это было сразу после того, как она сказала грабителю «Не делайте глупостей» и ей срочно понадобилось глотнуть свежего воздуха. Со спины могло показаться, что ею движет отчаянное нетерпение, но при виде ее лица стало бы понятно, что на самом деле это – нестерпимое отчаяние. Там, в прихожей, она, к собственному изумлению, потеряла контроль над собой, дала волю чувствам. Другой бы на ее месте испытал легкую досаду, как бывает, когда обнаруживаешь, что слушаешь ту же музыку, что и родители, или съел кусочек паштета, приняв его за шоколад, но Зару охватила паника. Неужели в ней проснулась эмпатия? Зара смазала руки антибактериальным гелем, несколько раз пересчитала окна в здании напротив, поглубже вздохнула. Слишком долго она находилась в этой квартире, слишком сжалось ее личное пространство – она к такому не привыкла. Она прислонилась к стене, чтобы снизу ее не было видно. Надела наушники и врубила на такую громкость, чтобы грохот и шум оттуда заглушили грохот и шум в голове. Чтобы удары басов стали громче ударов сердца. И на мгновение поймала хрупкое равновесие. Заключила временное перемирие сама с собой. Зима уютно расположилась на городских улицах. Зара любила зиму за тишину, но ей всегда претило ее самодовольство. Осень сделала свою работу, содрала с деревьев листву, стерла лето из памяти, и на смену ей пришел снег. Зиме достаточно ступить на землю, принести морозец и присвоить себе всю славу – как человеку, который двадцать минут жарил сосиски на гриле, но ни разу в жизни не готовил ужина. Она не слышала, как открылась балконная дверь, но почувствовала, как по волосам пробежал ветерок, когда на балкон вошел Леннарт и встал рядом. Он постучал в наушники. – Да-да? – вскрикнула Зара. – Вы курите? – спросил Леннарт. Он так и не смог стащить с себя кроличью голову, но в ней имелось отверстие в области носа, через которое Леннарт рассчитывал пару раз затянуться. – Конечно нет! – ответила Зара, снова натянув наушники. Леннарт удивился, это было заметно даже несмотря на невозмутимое выражение кроличьей морды. Зара выглядела как дама курящая. Такие, даже если и не любят курить, все равно будут, чтобы испортить жизнь окружающим. Кролик снова постучал о наушники. Зара неохотно сняла их. – Что вы делаете на балконе? – спросил он. Зара смерила его долгим взглядом, начиная от длинных носков и трусов с растянутой резинкой и вплоть до голого торса с седыми волосами на груди. – Вы серьезно полагаете, что вы вправе задавать людям вопросы об их жизненном выборе? – поинтересовалась она совсем не таким раздраженным голосом, каким хотела, что, конечно, раздражало. Леннарт почесал большие застывшие кроличьи глаза и ответил: – Вообще-то я не курю. Только в особо торжественных случаях. И во время захвата заложников! Леннарт засмеялся, но Зара промолчала. Он осекся. Зара снова нацепила наушники, но Леннарт упрямо постучал в них. – Можно я тут с вами минуточку постою? Боюсь, Рогер меня пришибет, если я вернусь. Зара ничего не ответила, только снова надела наушники, но Кролик опять стал стучать. – Вы здесь на сафари? Зара удивленно посмотрела на него: – В каком смысле? – Вы просто наблюдаете за происходящим. Почти на всех показах попадается такой человек. Его не интересует покупка, ему просто интересно посмотреть. Попробовать чужой образ жизни. Поверьте, уж я-то знаю. Зара ядовито зыркнула на него, но смолчала. Никому не нравится, когда за тобой наблюдают – хочется плотнее запахнуть одежду, особенно если сам привык быть наблюдателем. Ей хотелось ответить колкостью, задать дистанцию, но, к своему удивлению, она спросила: – Вам не холодно? Леннарт покачал головой так, что Заре пришлось увернуться от кроличьего уха. Он погладил свою пушистую мордочку и прокаркал: – Нет. Говорят, семьдесят процентов тепла уходит через голову, так что благодаря этой штуке я сейчас теряю только тридцать процентов! «Идиот», – подумала Зара, но вслух не сказала. Кролик поежился и добавил: – Да ладно, я пошутил. Я не мерзлявый. Не тем обычно хвастаются мужчины в трусах в обтяжку при минусовой температуре, отметила про себя Зара. Она снова надела наушники, в надежде, что разговор окончен, но еще до того, как Кролик в очередной раз постучал в них, она поняла, что следующая реплика будет начинаться со слова «я». – Я вообще-то актер. А показы – это так, халтура. – Как интересно, – сказала Зара таким тоном, какой только дети и продавцы услуг и товаров по телефону сочли бы приглашением к продолжению разговора. – Н-да, нелегкие сейчас времена для работников культуры, – кивнул Кролик. Зара обреченно сняла наушники и повесила их на шею. Фыркнула: – И это вам позволяет использовать в своих интересах рынок недвижимости, где сейчас тоже трудные времена? Получается, вы, «работники культуры», критикуете капитализм и при этом не гнушаетесь на нем заработать? Зара не знала, зачем задала этот вопрос, он вырвался сам. Вдалеке между ушами Кролика виднелся мост. Уши задумчиво качнулись на декабрьском ветру. – Извините, конечно, но вы не производите впечатления человека, который сочувствует продавцам квартир. Зара злобно фыркнула: – Мне плевать и на продавцов, и на покупателей. Я не об этом. Вы, похоже, не понимаете, что ваша «халтура» – это манипулирование экономикой. Кроличья голова улыбалась глупой неподвижной улыбкой, а Леннарт внутри сосредоточенно думал. Затем изрек такую глупость, какую и кролик бы не смог: – Какое отношение имею к экономике я? Зара смазала руки. Пересчитала окна. – В здоровом обществе рынок сам себя регулирует, но такие, как вы, нарушают баланс спроса и предложения, – сказала она грустно. Без тени злости. На что Кролик ответил самым предсказуемым образом: – Это не так. Если этого не сделаю я, это сделает кто-то другой. Я не нарушаю закон. Покупка квартиры – самая большая инвестиция, и люди хотят получить квартиру по самой низкой цене, а я здесь всего лишь выполняю… – Жилье – это не инвестиция, – язвительно ответила Зара. – А что же? – Жилье – это жилье. – Вы коммунистка? – каркнул Кролик. Заре очень хотелось как следует треснуть его по носу, но вместо этого она показала на мост, видневшийся между ушами Кролика, и сказала: – Когда десять лет назад разразился финансовый кризис, человек прыгнул с этого моста, потому что на другом конце света рухнул рынок недвижимости. Невинные обанкротились, а виноватые получили бонусы. И знаете почему? – Тут вы немного преувели… – Потому что такие, как вы, нарушают баланс в экономике. Леннарт недовольно запыхтел внутри кроличьей головы, он все еще не понимал, зачем вступил в дискуссию. – Тут вы не правы, финансовый кризис – это ошибка банка, я не диктую…