Пролог Прозрачное вещество плескалось на дне бутылки. Васька прищурил один глаз, заглянул в горлышко, чтобы удостовериться, действительно ли водка кончается. — Слышь, давай ещё за одной сгоняем? — предложил он. — Не, я — пас. Мне ещё дежурить. — Как знаешь, — буркнул сменщик. — Ну, я тогда домой пошёл. — Давай, — равнодушно произнёс я. Молния рассекла сумеречное небо. Загрохотало. — Всё, до завтра, короче, — Васька спешно засобирался, вышел из каптёрки, но далеко уйти не успел. Полил дождь, смазывая вечерний пейзаж за окном, свет фонарей словно превратился в жидкость и теперь утекал куда-то во тьму, освещать иные миры. Или же я просто допился… Дверь в каптёрку распахнулась, на пороге стоял Васька с выпученными глазами. — С-стакан дай! — заорал он. — Нет, ведро! Всё давай! «Белочка», — подумал я, но с помешанным спорить не стал. Дал ёму и стакан, и ведро, и пипетку на всякий случай, а Васька выскочил на улицу, раскрыл рот и стал жадно глотать дождь. Первый дождь со вкусом водки. Тогда ещё слабенький совсем, градусов тридцать, не крепче. И мы с ним и подумать не могли, что мир в скором времени изменится столь круто. Глава 1 Год спустя Капли дождя, мелкие и острые, как осколки стекла, отскакивали от посеревшего одутловатого лица. Парень лежал на скамейке у подъезда, сильно запрокинув голову и приоткрыв рот. Так сразу и не поймёшь, дышит он или уже нет. Я знал его, он жил в моём подъезде на четвёртом, кажется. И год назад ему на вид было лет двадцать пять, не больше. Теперь же он выглядел на все сорок. В воздухе ощущался резкий запах этилового спирта, от которого уже не спасал бытовой респиратор с угольным фильтром. Ведь с неба лилась совсем не вода. Из белёсых туч, застлавших весь небосклон, срывались капли чистейшего спирта, от которого слезились глаза и голова шла кругом. Я спешил, старался дышать реже, чтобы даже слегка не опьянеть, но невольно замедлил шаг, глядя, как у подъезда собираются зеваки. Такие же помятые и опухшие с похмелья, как и парень на скамейке. Только живые. Но надолго ли?.. Участковый, нетвёрдо стоя на ногах, что-то записывал в протокол. Дворник, опёршись на метлу, запрокинул голову и, открыв рот, ловил капли пьянящего дождя и жадно сглатывал. И зачем, спрашивается? Из водопровода течёт то же самое, мог бы пойти домой и упиться вволю. Но мозг дворника от избытка алкоголя, похоже, давно перестал соображать. — Помер, — пробормотал пожилой доктора в грязном халате. — Такой молодой, — запричитала незнакомая женщина, — ещё пить да пить… И тут со скамейки донёсся заливистый храп. Капельки дождя попадали алкоголику в рот, тот жадно сгладывал и выдавал очередную руладу. Живой всё-таки. Толпа, утратив к событию интерес, потихоньку стала расходиться, и теперь я мог протиснуться к подъезду. Эка невидаль — очередной перепивший покойник. Сколько их после катастрофы-то уже было? А я уж печально подумал, что на его месте мог бы оказаться я сам… Нельзя срываться, нельзя давать волю желаниям, иначе смерть. В моём случае быстрая и болезненная. — Чудо! — пробормотал вывалившийся из подъезда сосед и упал на колени, так и не дав мне войти. — Чудо явил Господь! — Дай пройти, чудо, — вежливо попросил я, но сосед ухватил меня за куртку. — Чудо! Спаситель вернулся! Обратил воду в вино! — Какое вино? — попытался оттолкнуть его с прохода, но тот крепко вцепился. — Белое столовое, — пояснил сосед. Очередной сектант. После алкокалипсиса, да, именно такое обозначение произошедшего вошло в обиход, общество разделилось на алкоголиков и фанатиков. И если первые просто бухали дни напролёт, а потом умирали от цирроза печени или ещё чего-нибудь, то у вторых сама собой поехала крыша безо всякой водки. Им всюду мерещились знаки, они стучались в квартиры, дабы обратить в свою веру алкоголиков, устраивали публичные молебны и каялись в грехах, ибо конец близок. Некоторые, правда, предпочитали совмещать веру и алкоголь, который в их понимании являлся божественным проявлением. И сейчас передо мной как раз стоял адепт и водки, и религии. — Уверуй, брат, и спасёшься! — Да иди ты, — вырвал край куртки и оттолкнул фанатика с пути. Что ж, в чём-то он прав, этот мир, в самом деле, катился в бездну. За год человечество сократилось почти в половину, но теперь это уже мало кого волновало. Только в сети можно было найти приблизительную статистику. Каждое утро, возвращаясь с ночной смены, я чувствую, будто попал в ад, и только чудом мне удалось не стать одним из чертей. Непьющих, закодировавшихся или зашившихся среди моего окружения не имелось. По первой в пустой квартире на меня постоянно накатывала такая тоска, что впору повеситься. Я не понимал, для чего продолжаю существование. Лучше ведь уже не станет. Иногда хотелось нарушить запрет, выпить водки из-под крана, но я почему-то не решался. Потому что трус, наверное. Но и смотреть на происходящее трезвым взглядом с каждым днём становилось всё невыносимее. А потом я привык. Скоро год, как это продолжается. А я всё хожу на работу, сторожу никому не нужный гаражный кооператив, чтобы купить самых дешёвых продуктов, полистать ленту новостей и забыться беспокойным сном… В общем-то, всё не так уж и плохо. Меня замутило. Кажется, всё-таки надышался паров этанола. Я прошёл на кухню, принял несколько таблеток активированного угля, а затем налил в перегонный куб той жидкости, что текла из крана, выставил на электрической плитке ровно семьдесят девять градусов — именно при такой температуре испаряется спирт. Отгонять пары этанола лучше под прямым холодильником. Повезло, что я успел утащить такой с прежней работы. Правда, тогда я собирался применять его для совсем другой задачи, скажем так, совершенно противоположной. И кто бы мог подумать, что когда-нибудь я стану из водки добывать воду? Точно таким же образом теперь производят питьевую воду в промышленных масштабах. Вот только я не настолько богат, чтобы её покупать. Если можешь сделать что-то сам, так делай. Зазвонил телефон, и я даже вздрогнул от неожиданности. Теперь-то мне редко кто звонит. Точнее, теперь некому мне звонить. Отвечать на звонок не хотелось, и я не стал подходить. На работе всё в порядке, да и что там может быть не в порядке-то? Жена ещё до алкокалипсиса ушла и мой номер, похоже, позабыла. А друзей у меня не осталось. И теперь звонят мне только роботы с предложением никому не нужных услуг, потому отвечать на звонок я не спешил. Но следом за звонком на телефон пришло сообщение: «Юрий Александрович, срочно свяжитесь с ведущим научным сотрудником». Да, кажется, они там все уже допились. Они ведь меня уволил ещё до того, как всё это началось. Я уже давно сменил профессию, город и образ жизни. Если бы я не зашился, подумал бы, что перепил. Надо же, Юрий Александрович! Давненько ко мне так не обращались. Телефон снова зазвонил. Тот же номер. В этот раз я всё-таки ответил. — Доброе утро, Юрий Александрович, — раздался звонкий смутно знакомый голос. — Это Струнов, вы, наверное, меня помните. Можете сегодня подъехать в лабораторию? Никакого Струнова я не помнил, но голос его, тонкий, почти мальчишеский, кажется, уже слышал. Самое странное, что звучал он трезво. А я-то ожидал услышать бывшего перепившего коллегу, у которого всё в голове перепуталось. — Вообще-то, нет, — ответил я. — Только с работы пришёл и собирался спать. — Ночное дежурство? Понимаю. — Можно и так сказать. — Но Селиванов сказал, что это ваш проект. У меня есть образцы, но никакой документации. Селиванова-то я помнил. Очень хорош помнил… — Какой ещё проект? — разозлился я. — Парень, ты ничего не попутал? Я больше не работаю в НИИ. И плевать хотел на ваши образцы! В сердцах я сбросил звонок. Сначала вышвыривают на улицу за безобидную попойку, а потом, мать их, образцы! Меня вполне устраивала новая жизнь. Одиночество, свобода и никакой ответственности. Ночью сторожу гаражи, сидя перед телевизором, днём отдыхаю. Учитывая всё то, что творится с миром, я ещё неплохо устроился. Да, денег хватает только на еду, да разве мне нужно что-то ещё? Снова зазвонил телефон. Опять этот Струнов. — Да, — ответил раздражённо. — Юрий Александрович, пожалуйста, не бросайте трубку. Давайте обсудим условия вашего восстановления в НИИ. Селиванов готов восстановить вас в должности, зарплату повысить… — Передайте своему Селиванову, что мне неинтересно. — Может быть, вам или кому-то из близких может понадобиться помощь, в «Обществе трезвости» хорошие врачи, непьющие, ошибки исключены. — Раньше надо было помощь предлагать. Я отключился. Мне, в самом деле, всё это уже неинтересно. Если знания не применять на практике, они таят, как лед в кипятке, растворяются в подсознании и исчезают. А я уже год даже книжек по теме не читал. Да и чего лукавить, и раньше-то учёным был так себе. У меня ж любимая формула всегда была C2H5OH, только ради неё-то на химика и выучился. Кто ж знал-то, что этот одноатомный спирт в итоге станет причиной конца человечества? В дверь постучали. Громко, настойчиво, словно намереваясь выбить ненадёжную преграду. Открывать я не собирался, небезопасно это, но к двери подошёл, прислушался. — Юрка, открывай! — донёсся нетрезвый голос соседа. — Открывай, говорю! Ишь, размечтался. — Ну, будь ты человеком, Юрка! Дай колбасы! — не унимался сосед. Вот так-то, раньше такие просили соточку налить, а теперь требуют закуски. Оно и понятно, продукты нынче в магазине по космическим ценам. Вода ведь не только людям нужна, но и животным, растениям, а как тот же огород поливать, когда даже природного водоёма крепостью меньше, чем сорок градусов, не найти? Нагрев воды для отгонки паров спирта требовал энергии, а, следовательно, и денег. Добавим сюда разработку оборудования, организацию производства и получаем на выходе помидор по цене крыла «Боинга». Я отошёл от двери, разговаривать с такими бессмысленно, их залитый алкоголем мозг слов уже не понимает. По себе знаю. Соседи сверху тоже разбушевались, топот такой начался, будто там стадо диких кабанов танцует мамбу. И в таком шуме мне приходится существовать каждый день. И не переедешь ведь никуда, весь мир погибает в пьяном угаре, и если бы не вшитая под кожу «торпеда», я бы тоже сейчас веселился. Хотя нет, скорее, сдох бы уже к этому времени. Глава 2 Мне показалось, что я едва прикрыл глаза, даже очередной кошмар увидеть не успел, как в квартире раздался омерзительный треск телефонного звонка. И вместе с ним на меня обрушился шум соседских пьянок. Музыка, топот, скандалы — казалось, я находился в эпицентре урагана. На звонок я ответил не сразу. Увидев имя контакта, даже немного растерялся. Звонила Ритка. Кажется, впервые после развода. — Привет, Юрик, — произнесла она так, будто бы мы вчера расстались, будто бы и не было этого года, что я прожил без неё. — Ну, привет.