– Вы должны были дольше здесь оставаться? – Пока не появятся четыре стражи, две жницы, монах, хранитель, мать. Это минимум Гнезда. – Так почему вы уходите? – спросил я. – Мать велела. Ясно. Приказ матери Гнезда – закон для Измененных. Хоть они и жили тут, но принадлежат к Раменскому Гнезду. – Лады, – сказал я. – Ну… рад был познакомиться. Всего хорошего, Же. Стража кивнула. Спросила с легкой надеждой: – Может быть, ты придешь днем? Поиграем снова? Я наморщил лоб. Снова? С кем из стражи я играл? – А! – воскликнул я, вспоминая. – Мы играли в вопросы! Когда я в первый раз пришел к вашему Гнезду! – Да, – Же улыбнулась. У стражи это выглядит жутковато, но она явно старалась. – Мне понравилось играть с людьми. Ты не совсем человек, теперь я понимаю. Но все равно. Я кивнул: – Приду. Извини, что сразу не узнал. – Мы все похожие, – ответила Же. Изменение у стражи стирает индивидуальные черты лица. Жницы все-таки разные, монахи тоже. А стражи… они как штурмовики из фильмов про «звездные войны». Только штурмовики были клонами одного человека. – Вы разные, – сказал я. – Все-таки разные. Хорошо, я передам Дарине… когда вы уйдете? – В полночь. Нам приказано уйти сегодня, мы уйдем в полночь. Я нахмурился. Это мне не нравилось. Выглядело так, будто пришедшие на подмогу Измененные не хотели выполнять приказ матери и саботировали его в меру возможного. – Почему вы не скажете сами? – спросил я в лоб. – Почему ты не хочешь говорить с Дариной? – Нам стыдно, – ответила Же. Вот теперь мне стало совсем не по себе. Я кивнул и пошел внутрь Гнезда. Потом я сообразил, что есть еще одна странность. Я чувствовал Гнездо… но очень слабо. Будто оно притихло. Словно входишь в спокойную воду температуры своего тела. Она не обжигает холодом, не согревает, она есть вокруг, но ее не ощущаешь. «Эй, – позвал я. – Мы в ссоре?» Вначале ничего не происходило. Потом я ощутил ответ. Печаль, сожаление, сочувствие… и легкая настороженность. Я оставался частью Гнезда, я был здесь своим. Но что-то случилось, и Гнездо меня… боялось? «Это из-за Дарины?» Ответом было недоумение. Гнездо либо не знало о нашей размолвке, либо не считало ее заслуживающей внимания. Я оставил попытки разговорить Гнездо и торопливо пошел в комнату Дарины. Стукнул в дверь, заглянул. Пусто. Раскиданы матрасы-подушки-одеяла, пахнет влагой и теплом, тускло светит не выключенная лампочка. Интересно, а кому идут счета за электричество? Государству? Скорее всего там, наверху, прекрасно знают, куда деваются дети из Гнезд. Знают, что Земля платила дань прежним хозяевам, а теперь платит новым. И кто такой Иван, наверное, знают. Ну и ладно. Я подумал, что всего пару дней назад меня бы это разозлило, обидело и расстроило. Это потому, что я считал себя частью своей страны, частью всего человечества. Одной из миллиардов клеточек мирового организма. Теперь я знаю, что я другой. И это нелепое здание, обросшее белесым мочалом, влажное и прелое, в котором брошенные дети превращаются в бойцов для чужих войн, – мой настоящий дом. Дарина, Наська, куколки – это моя семья. Гнездо – моя память, мое прошлое и будущее. Я навсегда отпечатан в нем, в «волновых структурах», я говорю с ним как с самим собой, я верю ему и защищаю его. Может быть, потому я и не принял предложение Прежнего? Я прикрыл дверь. Постоял, ожидая чего-то. И сказал: – Ладно, хватит. Я всё осознал. Отведи меня к Дарине. Гнездо недоверчиво коснулось меня. – Уймись, – сказал я. – Что-то близится, я знаю. Что-то очень плохое. Веди. И Гнездо открылось. Я почувствовал, куда идти. В старые времена это был зал для совещаний. Огромный овальный стол, хорошие кожаные кресла. На стене – большущий экран, обычный, человеческий, и проектор с другой стороны зала. Свет, конечно, был притушен, окна либо закрыты, либо густо обросли серой паутиной. Проектор работал, на экране застыло изображение стражи – в боевой трансформации, с удлинившимися руками и выдвинутыми когтями. Теперь это был учебный класс. За столом сидели куколки. Наськи я не увидел, но все остальные, похоже, собрались тут. Большей частью куколки были такие мелкие, что забрались в кресла с ногами. Только у троих, похоже, началась финальная фаза – они вытянулись ростом почти с меня, тощие и нескладные, будто подростки. Судя по пропорциям тела, изменялись они не в жниц, в стражу. А одна была явно старше других, и лицо еще оставалось совсем человеческим, лицом юной девушки. Та самая, про которую говорила Дарина? Прыгнувшая с балкона, чтобы ее отдали в Гнездо? На столе перед Измененными лежали какие-то брошюры, исписанные листы бумаги и оружие. В основном это были какие-то необычно выглядящие автоматы, совсем небольшие, с магазином сверху ствола. Только перед будущей стражей лежали автоматы побольше размером и более привычного вида. Дарина стояла у экрана. Когда я вошел, она очень спокойно на меня посмотрела, едва заметно кивнула. И продолжила – куколки очень внимательно ее слушали: – Слабой зоной стражи, помимо суставов на нижних и верхних конечностях, является сочленение четвертой и пятой реберных пластин… Она вытянула руку с лазерной указкой и провела красным лучом по застывшему изображению стражи. – Поражение этой зоны приведет к травме левого или правого сердца, регенерация которых занимает до часа времени и серьезно снижает боеспособность. Пробитие грудины вызовет повреждение сосудистого узла… но пробить грудину пулей крайне сложно. Куколки внимательно слушали. – Пищеварительный комплекс не является жизненно важным, но обильная иннервация и кровоснабжение этой зоны делают его уязвимым… – Дарина, а у нас как долго регенерирует сердце? – спросила одна из куколок. Я узнал – тот самый мальчик, с которым я столкнулся в душе. – У вас правое сердце еще не развито, – ответила Дарина. – При поражении левого вы впадете в кому на несколько часов. Она помолчала, глядя на меня. Я стоял тихо, ничего не говоря. – Основным оружием будет пистолет-пулемет «эф-эн пэ-девяносто». Мы его называем «швея». Недостатков у него хватает, но есть и большое достоинство… – Выглядит круто, – сказала одна из будущих стражей. Куколки захихикали. – Это тоже, – согласилась Дарина. – Но важнее другое – у него относительно низкая отдача. Вы сильные, но легкие… Так, я выйду на несколько минут. Не шуметь. Изучите конспекты и постарайтесь сами найти третью и четвертую уязвимые зоны на теле стражи. Она прошла через зал, я вышел за дверь, Дарина вслед за мной. На меня поглядывали, но без удивления или интереса. Как на своего.