Поморщилась. — Ну и куда это нас завело? — Пока никуда, но обязательно заведёт! — сегодня Лерка была полна оптимизма. — Не переживай, всё будет хорошо. Серёжа говорит, что давно не видел Андрюшку таким счастливым. А это, считай, знак. Почесала кончик носа, после чего устало провела ладонью по лицу: — А чего ему не быть счастливым? Кормить — кормят, в постели ублажают, душевные разговоры ведут, мозг по возможности не выносят. Тут Крутикова залилась довольным смехом, хлопнув ладонями по столику, за которым мы сидели в небольшом уличном кафе. — Я смотрю, ты ему там райские кущи устроила! — Да ну тебя! — бросила я свою любимые фразу, ставшую за это лето едва ли моей мантрой. — Я тебе о серьёзном. — Можно подумать, что я нет. Вот скажи, что из перечисленного тобой мешает тебе назвать вашу связь самыми настоящими отношениями? — Отсутствие признания их таковыми… На самом деле я давно думала над этим вопросом и пришла к неутешительному выводу: наши недоотношения были всем хороши, кроме одного — уверенности в том, что всё не развалится по истечении лета. А если учесть, что до обозначенного срока оставалась буквально буквально пара недель и наш договор никто не спешил продлевать, то волнения мои небезосновательны. — Может быть, он считает, что это очевидно? Я отрицательно помотала головой: — Не думаю. Если бы он что решил переиграть, то обязательно бы озвучил. — Свет, — неожиданно серьёзно обратилась ко мне Лера, взяв мои ладони в свои руки, — возможно, он просто не догоняет, какое счастье ему досталось. Мужики, они временами такие… тормознутые. Жаль только, что в умственных способностях Исаева сомневаться не приходилось, но говорить об этом вслух я не стала, словно это тоже было очень личное. А причиной этому явился тот факт, что чем больше я узнавала Андрея, тем больше мне нравилось всё в нём, даже те его привычки, которые бесили неимоверно, всё равно нравились. Но во главе всего стоял его ум. Меня буквально накрывало волной нежности, восхищения и фиг его знает чего ещё, только от одной мысли о том, какой он умный. Поэтому верить в его «тормознутость» у меня не выходило… — Ладно, — вдруг махнула рукой Лера, — чего сейчас гадать без него. Через две недели всё само прояснится, в конце концов, не пропадёт же он просто в обозначенный день? — вопрос был риторическим и не требовал ответа. — Лучше скажи, ты уже придумала, что подаришь ему на день рождения? — День рождения? — с какой-то особой медлительностью, тянущей на имбецильность, переспросила я. Крутикова бросила на меня свой долгий испытующий взгляд, после чего как-то совсем резко сдулась и погрустнела. — Ты не в курсе, да? *** Остаток дня я ходила как в воду опущенная, силясь понять, что для меня означает «незнание» о дне его рождения. С одной стороны, я сама как бы не спрашивала никогда. Видимо, уверенность в том, что всё это только на три месяца, не особо способствовала моей способности мыслить на перспективу. С другой стороны, даже Лерка, судя по её реакции, понимала, что для любых отношений это был крайне дурной знак. Отчего-то же я не спросила? Отчего-то он не сказал. И эти «отчего-то» мне в корне не нравились. Да и злило, если честно, особенно то обстоятельство, что Крутикова была в курсе (пусть и через Серёгу), а я — нет. Мня так и подмывало подойти к Французу и дать хороший такой подзатыльник со словами: — Так-то это я с тобой сплю, значит, и право первенства знать о дате твоего рождения принадлежит мне. Глупо? Глупо. *** И пока я размышляла над тем, стоит ли мне обижаться и показывать это Исаеву, ситуация дала вдруг неожиданный крен совершенно в противоположном направлении. — Какие планы на двадцатое? — мельком спросили меня уже на следующий вечер. — Никаких, — немного оторопело пролепетала я, чувствуя, как сердце в который раз разгоняется до невероятных скоростей. — Отлично. Значит, будем праздновать мои именины. Я немного подумала и решила, что не стоит строить из себя дурочку. — Знаю, Лера сказала, — и всё-таки в моём голосе звучал упрёк. — Знаю, — не моргнув глазом, в тон мне ответил Исаев, — Серёга предупредил. — А-а-а-а, — враждебно потянула я, — предупредил… Но Француз меня перебил. — Не выдумывай, я бы сказал, просто… не придал значения. — Значения, — всё так же, как заведённая, продолжала я, тщательно растягивая гласные. Наверное, это выглядело комично, потому что Андрей фыркнул: — Свет, не начинай. Я бы сам сказал, просто это действительно не так важно. У меня обычно тяжёлые отношения с празднованием дня рождения. — Что, боишься стареть? — мстительно заметила я. Ответил он непривычно серьёзно: — Можно и так сказать. Вот тут-то до меня и дошло, что заявление о том, что я не выношу ему мозги, было явно преждевременным. *** В результате у меня оставалась лишь неделя на поиски идеального подарка для любимого мужчины и две недели на то, чтобы определиться с примерными планами на дальнейшую жизнь. Глава 12. Идея была настолько абсурдной, что ничто другое просто не шло с ней ни в какое сравнение. Проведя пару дней в борьбе между муками совести, доводами разума и иррациональной уверенностью, что только так и надо, я приняла капитуляцию собственной адекватности и поплелась за телефоном. На всё про всё ушло несколько дней и приличная сумма денег, уплаченная в том числе и за срочность. И лишь когда я стояла в полночь на перроне вокзала, встречая прибывающий поезд, меня таки накрыло паникой: — Боже, Светка, что же ты творишь… Вопрос был, скорее, риторическим, но это не помешало рядом стоявшему мужчине с любопытством покоситься в мою сторону. А после минутного раздумья и вовсе предложить: — Девушка, вашей маме зять не нужен? — У неё уже есть, — буркнула я, имея в виду Лёньку. — Плохо ест, — хмыкнул незнакомец, — раз отпустил вас одну в такую темень. Игру слов я оценила, но на предложение не польстилась, к тому же в этот момент из вагона показалась женщина средних лет с огромным пластиковым коробом наперевес, и я кинулась помогать ей спуститься. Короб шуршал и пищал, разрывая мне сердце, пока Ирина (так звали прибывшую в наш город) инструктировала меня, выдавая указания одно за одним. При этом взгляд её был строгим и подозрительным, словно она сомневалась, насколько мне можно доверить жителя короба. И совсем было непонятно, чего именно я сама боялась больше: остаться с ним наедине или не пройти смотрины. — Так, ладно, — в конце концов, вздохнула заводчица, — вы имеете хоть какой-то опыт общения с собаками? Я густо покраснела и виновато опустила взгляд вниз: — Нет, но вот мой… муж… Сочиняла я, конечно же, на ходу, уповая только на то, что Родькино умение выкручиваться практически из любой ситуации должно быть наследственным. В итоге собаку мне продали, но с таким видом, словно сделали самое великое одолжение в моей жизни. Впрочем, возможно, так оно было, если учитывать стоимость щенка с переноской, которая, по моим скромным подсчётам, равнялась стоимости крыла боинга. Торжественно вручив мне короб со всеми полагающимися документами, Ирина пожелала мне удачи и гордо удалилась в закат, ну или, вернее будет сказать, в свет уличных фонарей привокзальной площади. И лишь протяжный щенячий вой напомнил мне о полном безумстве моего поступка. *** Его звали Маркиз Грей Аделмар, хотя на маркиза он походил с натяжкой, скорее уж на какого-нибудь виконта или барона с взлохмаченным чубом и выпученными глазами.