— Тише! — вдруг прошептала, задрожав, г-жа Бонасье. — Что такое? — На улице разговаривают… — Голос?.. — Моего мужа. Да, я узнаю его! Д'Артаньян подбежал к дверям и задвинул засов. — Он не войдет, пока я не уйду. А когда я уйду, вы ему отопрете. — Но ведь и я должна буду уйти. Да и как объяснить ему исчезновение денег, если я окажусь здесь? — Вы правы, нужно выбраться отсюда. — Выбраться? Но как же? Он увидит нас, если мы выйдем. — Тогда нужно подняться ко мне. — Ах! — вскрикнула г-жа Бонасье. — Вы говорите это таким тоном, что мне страшно… Слеза блеснула во взоре г-жи Бонасье при этих словах. Д'Артаньян заметил эту слезу и, растроганный, смущенный, упал к ее ногам. — У меня, — произнес он, — вы будете в безопасности, как в храме, даю вам слово дворянина! — Идем, — сказала она. — Вверяю вам себя, мой друг. Д'Артаньян осторожно отодвинул засов, и оба, легкие, как тени, через внутреннюю дверь проскользнули на площадку, бесшумно поднялись по лестнице и вошли в комнату д'Артаньяна. Оказавшись у себя, молодой человек для большей безопасности загородил дверь. Подойдя затем к окну, они увидели г-на Бонасье, который разговаривал с незнакомцем, закутанным в плащ. При виде человека в плаще д'Артаньян вздрогнул и, выхватив наполовину шпагу, бросился к дверям. Это был незнакомец из Менга. — Что вы собираетесь сделать? — вскричала г-жа Бонасье. — Вы погубите нас! — Но я поклялся убить этого человека! — воскликнул д'Артаньян. — Ваша жизнь сейчас посвящена вашей задаче и не принадлежит вам. Именем королевы запрещаю вам подвергать себя какой-либо опасности, кроме тех, которые ждут вас в путешествии! — А вашим именем вы мне ничего не приказываете? — Моим именем… — произнесла г-жа Бонасье с сильным волнением, — моим именем я умоляю вас о том же! Но послушаем — мне кажется, они говорят обо мне. Д'Артаньян вернулся к окну и прислушался. Г-н Бонасье уже отпер дверь своего дома и, видя, что квартира пуста, вернулся к человеку в плаще, которого на минуту оставил одного. — Она ушла, — сказал Бонасье. — Должно быть, вернулась в Лувр. — Вы уверены, — спросил человек в плаще, — что она не догадалась, зачем вы ушли? — Нет, — самодовольно ответил Бонасье. — Она для этого слишком легкомысленная женщина. — А молодой гвардеец дома? — Не думаю. Как видите, ставни у него закрыты, и сквозь щели не проникает ни один луч света. — Все равно не мешает удостовериться. — Каким образом? — Нужно постучать к нему в дверь. — Я справлюсь у его слуги. — Идите. Бонасье скрылся в подъезде, прошел через ту же дверь, через которую только что проскользнули беглецы, поднялся до площадки д'Артаньяна и постучал. Никто не отозвался: Портос на этот вечер для пущего блеска попросил уступить ему Планше; что же касается д'Артаньяна, то он и не думал подавать какие-либо признаки жизни. Когда Бонасье забарабанил в дверь, молодые люди почувствовали, как сердца затрепетали у них в груди. — Там никого нет, — сказал Бонасье. — Все равно зайдемте лучше к вам. Там будет спокойнее, чем на улице. — Ах! — воскликнула г-жа Бонасье. — Мы теперь больше ничего не услышим. — Напротив, — успокоил ее д'Артаньян, — нам теперь будет еще лучше слышно. Д'Артаньян снял несколько квадратов паркета, превращавших пол его комнаты в некое подобие Дионисиева уха, разложил на полу ковер, опустился на колени и знаком предложил г-же Бонасье последовать его примеру и наклониться над отверстием. — Вы уверены, что никого нет дома? — спросил незнакомец. — Я отвечаю за это, — ответил Бонасье. — И вы полагаете, что ваша жена… — Вернулась во дворец. — Ни с кем предварительно не поговорив? — Уверен в этом. — Это очень важно знать точно, понимаете? — Значит, сведения, которые я вам сообщил, можно считать ценными? — Очень ценными, не скрою от вас, дорогой мой Бонасье. — Так что кардинал будет мною доволен? — Не сомневаюсь. — Великий кардинал! — Вы хорошо помните, что ваша жена в беседе с вами не называла никаких имен? — Кажется, нет. — Она не называла госпожи де Шеврез, или герцога Бекингэма, или госпожи де Берне? — Нет, она сказала только, что собирается послать меня в Лондон, чтобы оказать услугу очень высокопоставленному лицу. — Предатель! — прошептала г-жа Бонасье. — Тише, — проговорил д'Артаньян, взяв ее руку, которую она в задумчивости не отняла у него. — И все-таки, — продолжал человек в плаще, — вы глупец, что не сделали вида, будто соглашаетесь. Письмо сейчас было бы у вас в руках, государство, которому угрожают, было бы спасено, а вы… — А я?.. — А вы… были бы пожалованы званием дворянина. — Он вам говорил… — Да, я знаю, что он хотел обрадовать вас этой неожиданностью. — Успокойтесь, — произнес Бонасье. — Жена меня обожает, и еще не поздно. — Глупец! — прошептала г-жа Бонасье. — Тише! — чуть слышно проговорил д'Артаньян, сильнее сжимая ее руку.