— Можете, сударыня! — произнес он напыщенно. — Моя шпага и жизнь принадлежат вам вместе с моей любовью! — В таком случае, — сказала миледи, — если вы так же отважны, как влюблены… Она замолчала. — Что же тогда? — спросил д'Артаньян. — Тогда… — продолжала миледи после минутной паузы, — тогда вы можете с нынешнего же дня перестать бояться невозможного. — Нет, я не вынесу такого счастья! — вскричал д'Артаньян, бросаясь на колени перед миледи и осыпая поцелуями ее руки, которых она не отнимала. «Отомсти за меня этому презренному де Варду, — стиснув зубы, думала миледи, — а потом я сумею избавиться от тебя, самонадеянный глупец, слепое орудие моей мести!» «Приди добровольно в мои объятия, лицемерная и опасная женщина! — думал д'Артаньян. — Приди ко мне! И тогда я посмеюсь над тобой за твое прежнее издевательство вместе с тем человеком, которого ты хочешь убить моей рукой». Д'Артаньян поднял голову. — Я готов, — сказал он. — Так, значит, вы поняли меня, милый д'Артаньян? — спросила миледи. — Я угадал бы ваше желание по одному вашему взгляду. — Итак, вы согласны обнажить для меня вашу шпагу — шпагу, которая уже приобрела такую известность? — В любую минуту. — Но как же я заплачу вам за такую услугу? — сказала миледи. — Я знаю влюбленных: это люди, которые ничего не делают даром. — Вы знаете, о какой награде я мечтаю, — ответил д'Артаньян, — единственной награде, достойной вас и меня! И он нежно привлек ее к себе. Она почти не сопротивлялась. — Корыстолюбец! — сказала она с улыбкой. — Ах! — вскричал д'Артаньян, и в самом деле охваченный страстью, которую эта женщина имела дар зажигать в его сердце. — Мое счастье мне кажется невероятным, я все время боюсь, что оно может улететь от меня, как сон, вот почему я спешу превратить его в действительность! — Так заслужите же это воображаемое счастье. — Я в вашем распоряжении, — сказал д'Артаньян. — Это правда? — произнесла миледи, отгоняя последнюю тень сомнения. — Назовите мне того негодяя, который осмелился вызвать слезы на этих прекрасных глазах. — Кто вам сказал, что я плакала? — Мне показалось… — Такие женщины, как я, не плачут, — сказала миледи. — Тем лучше! Итак, скажите же мне, как его имя. — Но подумайте, ведь в его имени заключается вся моя тайна. — Однако должен же я знать это имя. — Да, должны. Вот видите, как я вам доверяю! — Я счастлив. Его имя? — Вы знаете этого человека. — Знаю? — Да. — Надеюсь, это не кто-либо из моих друзей? — спросил д'Артаньян, разыгрывая нерешительность, чтобы заставить миледи поверить в то, что он ничего не знает. — Так, значит, будь это кто-либо из ваших друзей, вы бы поколебались? — вскричала миледи, и угрожающий огонек блеснул в ее глазах. — Нет, хотя бы это был мой родной брат! — ответил д'Артаньян как бы в порыве восторга. Наш гасконец ничем не рисковал, он действовал наверняка. — Мне нравится ваша преданность, — сказала миледи. — Увы! Неужели это все, что вам нравится во мне? — спросил д'Артаньян. — Нет, я люблю и вас, вас! — сказала она, взяв его руку. И д'Артаньян ощутил жгучее пожатие, от которого он весь затрепетал, словно и ему передалось волнение миледи. — Вы любите меня! — вскричал он. — О, мне кажется, я схожу с ума! И он заключил ее в объятия. Она не сделала попытки уклониться от его поцелуя, но и не ответила на него. Губы ее были холодны: д'Артаньяну показалось, что он поцеловал статую. И все же он был упоен радостью, воспламенен любовью; он почти поверил в нежные чувства миледи, он почти поверил в преступление де Варда. Если бы де Вард оказался сейчас здесь, возле него, он мог бы его убить. Миледи воспользовалась этой минутой. — Его имя… — начала она. — Де Вард, я знаю! — вскричал д'Артаньян. — Как вы узнали об этом? — спросила миледи, схватив его за руки и пытаясь проникнуть взглядом в самую глубь его души. Д'Артаньян понял, что увлекся и совершил ошибку. — Говорите, говорите! Да говорите же! — повторяла миледи. — Как вы узнали об этом? — Как я узнал? — переспросил д'Артаньян. — Да, как? — Вчера я встретился в одном доме с де Вардом, и он показал мне кольцо, которое, по его словам, было подарено ему вами. — Подлец! — вскричала миледи. Это слово, по вполне понятным причинам, отдалось в самом сердце д'Артаньяна. — Итак? — вопросительно произнесла миледи. — Итак, я отомщу за вас этому подлецу! — ответил д'Артаньян с самым воинственным видом. — Благодарю, мой храбрый друг! — сказала миледи. — Когда же я буду отомщена? — Завтра, сию минуту, когда хотите! Миледи чуть было не крикнула: «Сию минуту!» — но решила, что проявить подобную поспешность было бы не особенно любезно по отношению к д'Артаньяну. К тому же ей надо было еще принять тысячу предосторожностей и дать своему защитнику тысячу наставлений относительно того, каким образом избежать объяснений с графом в присутствии секундантов. Д'Артаньян рассеял ее сомнения одной фразой. — Завтра вы будете отомщены, — сказал он, — или я умру! — Нет! — ответила она. — Вы отомстите за меня, но не умрете. Это трус. — С женщинами — возможно, но не с мужчинами. Кто-кто, а я кое-что знаю о нем. — Однако, если не ошибаюсь, в вашей стычке с ним вам не пришлось жаловаться на судьбу. — Судьба — куртизанка: сегодня она благосклонна, а завтра может повернуться ко мне спиной. — Другими словами, вы уже колеблетесь. — Нет, боже сохрани, я не колеблюсь, но справедливо ли будет послать меня на возможную смерть, подарив мне только надежду и ничего больше?