– Кем вы ей будете? Отец? – строго спросила женщина-врач. – Да, ответил Деревянкин, не желая тратить время на объяснения. – У неё была сильная рвота, – пояснила она, удовлетворённая его ответом, – мы думали, что она отравилась. Промыли ей желудок, взяли анализы. Но в крови яда не обнаружили. Часто рвотой сопровождается начало гриппа или небольшая пищевая интоксикация. Будем продолжать обследование. – Это не опасно? – испугался Владимир. – Да нет, жить будет. Я предположила бы, что она беременна, но Наташа сказала, что никогда не была замужем. Это так? – Да, да, – смущённо пробормотал “отец”. – не волнуйтесь, мы её обязательно вылечим. Выйдя из больницы, Владимир не знал, что и думать. Мысль о возможной беременности его возлюбленной не давала ему покоя. Неужели молодая любовь возродила в нём дремавшие до сих пор силы? Он бы полжизни отдал за то, чтобы это было так. Даже несмотря на то, что эти самые полжизни у него уже прошли. Вернувшись в офис, он позвонил Татьяне. – Таня, узнай, пожалуйста, что там с Наташей. Мало того, что меня приняли за её отца, так ещё так запутали, что я ничего не понял. Но я очень волнуюсь. – Хорошо, хорошо, Дон Жуан. Я непременно всё узнаю. Татьяна тоже волновалась за Наташу, поэтому, отпросившись с работы, постаралась не затягивать с выполнением поручения. – Вы к Наташе Гончаренко? К ней уже приходил отец. – Я её тётя, – представилась Татьяна, не дожидаясь, когда её примут за маму, – мама у неё живёт далеко от Москвы, а отец бросил семью. – Вот как? – в глазах врача мелькнуло удивление. Татьяна на минуту замешкалась. Имеет ли она право раскрыть тайну Владимира и Натальи? Не убьют ли они её за это? Могут, конечно, и убить. Но если Наташа в больнице будет врать и изворачиваться, её здоровью будет нанесён необратимый урон. Из разговора с племянником она поняла, что всё не так просто, как может показаться на первый взгляд. – К вам приходил не отец, а её любовник, – сказала она. – Любовник в возрасте отца? – Вот именно. – Это меняет дело. Первое, что я сделаю, это отправлю её на обследование к гинекологу… – И немедленно! – Татьяна сама удивилась, что произнесла эти слова. Но лучше правда, чем неизвестность. Обещая позвонить попозже, Татьяна отправилась на работу. Мысли о Наташиной болезни не выходили из головы. Она чувствовала: что-то должно произойти, какое-то чудо. От предчувствий у неё даже сердце билось неровно. Она испытывала то необъяснимый страх, то невероятный душевный подъём. Кто сказал, что Владимир Деревянкин не может иметь детей? Его жена? Может быть это она бесплодна, а сваливает на него. Справками какими-то трясёт, чтобы все поверили: она абсолютно здорова. А вот он – инвалид, калека, воевал в Афганистане, потому у него и детей нет. Владимир, имея комплексы собственной неполноценности из-за перечисленных выше причин, легко поверил жене и даже не удосужился проверить своё здоровье. Смирившись со своей участью человека бездетного, он все силы отдаёт бизнесу и карьере. Жена нив чём не нуждается, всем довольна нисколько не страдает от отсутствия детей. Татьяна начала вспоминать, вздохнула ли раз по этому поводу Маргарита Юрьевна, выразила ли сожаление, что так и не стала матерью? Нет. Она боялось только одного: как бы её муж Владимир Васильевич не махнул к другой. А если это всё-таки случится, и в новой семье у него вдруг родится ребёнок, то у неё уже заготовлено правдоподобное объяснение подобной нелепости: женщина нагуляла ребёнка от другого мужчины, а ему преподнесла в качестве подарка. Умно, ничего не скажешь. Или это у неё самой, у Татьяны, разыгралась фантазия? И Рита ни в чём не виновата, и Наташа не беременна, а просто съела что-нибудь, и Владимир – не идеал… Но что тогда делать с предчувствиями, которые её обычно не обманывали? Да и в самом этом романе старичка Владимира с молодухой Натальей есть что-то до того странное, неправдоподобное, что так и хочется назвать это чудом. А чудеса в нашей жизни бывают нечасто, разве что по какому-то велению свыше. Вдруг это и есть то самое веление? Владимир Деревянкин перенёс много страданий, так неужели до сих пор не заслужил счастья? Пусть не совсем обычного, но всё-туки счастья. Вот и потянуло их друг к другу: то ли по собственной воле, то ли вопреки ей. Татьяна поглядывала на часы, прикидывая, успел врач-гинеколог обследовать Наталью или нет. Все её сомнения вскоре должны будут разрешиться, а правда – восторжествовать. Минуты тянулись мучительно долго, но когда пробило шестнадцать часов, она набрала номер больницы. Татьяна ожидала услышать только одно из других да или нет. И подготовилась, как она считала, ничему не удивляться. Но долгожданный ответ поразил её, как гром среди ясного неба. – Ваша племянница беременна и просится на аборт, – сказали на другом конце провода. Татьяна, еле дождавшись конца рабочего дня, помчалась в больницу. Наталья, уже не инфекционная больная, вышла к ней в коридор. Едва завидев тётку, она разразилась горькими слезами. – Не говорите Володе… Владимиру Васильевичу. Это же скандал, а я не хочу ему неприятностей. Да он и не поверит мне, подумает вру. – Почему не поверить? Разве вы не жили вместе? – удивилась Татьяна. Наташа зарыдала. – Все говорили, что он не может иметь детей. И вдруг… – произнесла она сквозь слёзы. Татьяна обняла её за плечи. Бедная, несчастная девочка, впервые попавшая в сложную ситуацию. Как ей объяснить, что это не скандал, а счастье. Как уберечь от опрометчивого поступка? – А вот это не твои проблемы, а его. Может он иметь детей или не может, не должно тебя волновать. Факт налицо – ты беременна. Возможно со своей женой они были несовместимы, поэтому детей и не было. Это бывает. – Да? – Наташа посмотрела на тётку с любопытством и надеждой. – Да, да, – подтвердила Татьяна, – а над вопросом, почему у него не было детей, пусть он сам и мучается. Наташа покачала головой. Владимир женат, а она – всего лишь его любовница, дурочка, не сумевшая сдержать внезапно нахлынувшие чувства. Да и самой ей страшно, беременность пугает её. Если уж сейчас она так плохо себя чувствует, то что дальше-то будет? А ей надо в школе работать. – Сказать Владимиру надо, потому что это его ребёнок, – продолжала Татьяна, – может быть, он всю жизнь его ждал. А вот если ты, ни слова не сказав, от него избавишься, тогда он тебя точно не простит. – Правда? – Истинная правда. Наташа снова заплакала, так и не осознав своего надвигающегося счастья. Если даже её простит Владимир, то уж в школе точно не простят. – Меня Мезенская со свету сживёт. Скажет, что я подаю дурной пример молодому поколению. Из школы выгонит. А на что же тогда я буду жить? Слёзы продолжали литься рекой. Горе будущей матери было таким безутешным, что могло отрицательно сказаться на ребёнке. Ещё эта Мезенская, будь она неладна, нервы треплет. И как на неё найти управу? – На Мезенскую мы управу найдём, – сказала Татьяна, – мужу её, генералу, нажалуемся. Пусть её на гауптвахту посадит. Я его давно знаю – друг детства. Наташа была до того поражена услышанным, что забыла и о слезах, и о горе. Татьяна поняла, что попала в точку, и начала эту тему развивать. – Что удивляешься? Мир тесен. Правда, я не знала, что его жена работает завучем в вашей школе. Только на юбилейном вечере узнала. А раньше, пока её не было, он на мне жениться собирался. – Как? – Да так. Он тогда ещё не был генералом, на нашем заводе работал. Увидел меня там, молодую и красивую, и просто упал к моим ногам. Татьяна сознательно утрировала факты, чтобы заставить Наташу улыбнуться. Но на её лице она не увидела ничего, кроме неподдельного удивления. – И вы ему отказали? – поинтересовалась она. – Ох!… А вот это вопрос сложный, и его решение потребовало от меня сил недюжинных. Я бы ему ни за что не отказала, если бы не была замужем. Вот так! И только тут Наташа рассмеялась, потому что это всегда смешно, когда бабушки вспоминают молодость. На какую гауптвахту она посадит Мезенскую, и посадит ли вообще, Татьяну сейчас не очень занимало. Главное – успокоить Наташу, не дать ей натворить глупостей. И как можно скорее серьёзно поговорить с Владимиром. – Тебя теперь выпишут из больницы? – спросила она. – Нет. У меня сильный токсикоз, полежу немного в другом отделении. – Вот и хорошо. Отдохнёшь от работы, сил наберёшься. Татьяна вышла из больницы с головной болью, а потому никак не могла придумать, как же лучше преподнести Владимиру эту сногосшибательную новость. На работу звонить уже поздно, а при Маргарите говорить не хотелось бы. Ещё неизвестно, какое решение примет её племянник, поэтому жену раньше времени волновать не стоит. Она почти добралась до дома, когда Владимир сам позвонил ей на сотовый телефон. – Ты где? – спросила она , и услышав, что на улице, только после этого продолжила разговор, – сели ты стоишь, то сядь на ближайшую скамейку. Я боюсь, что от услышанного ты свалишься в обморок. – Ну что там ещё? – недовольно пробурчал Владимир, – неужели всё таки серьёзно? Татьяна решила, что уже достаточно подготовила Деревянкина к серьёзному разговору, а потому перестала ходить вокруг да около и выложила всё напрямик. – Серьёзнее некуда. Она беременна. На другом конце провода повисла пауза. Татьяна тоже молчала, давая племяннику время осмыслить услышанное. – Что? Я не понял. Кто беременная? – отозвался он наконец. Татьяна рассердилась. Вот кобель, делает вид, что ничего не понимает, что ничего его не касается. Того гляди ляпнет: сами разбирайтесь со своими беременностями, а меня оставьте в покое.