Фёдор не удивился, опять усмехнулся и с минуту помолчал, вздыхая и качая головой. – Она давно умерла! – выдал он после паузы, – она давно была трупом. Это раньше, в молодости, она была так свежа, так легка… Нина, Нинон! Он опять помолчал. Гости слушали его стоя. Фёдор даже не предложил им сесть. – Она мне так и сказала: “Фёдор, я труп. Уезжай от меня подальше, ты ещё будешь счастлив. Нельзя такому звёздному мужчине жить возле трупа”. Не думайте, что я подлец. Я не сразу уехал, нет. Но когда пришло приглашение на съёмки, я поехал в Россию с чистой совестью. Я ведь не сбежал, а уехал работать. Откуда-то появилась старушка-мать, усадила гостей. В пожилой женщине была какая-то особая стать, за поблекшими чертами лица угадывалась бывшая красавица. Одета она была не в домашний халат, а в элегантное, хотя и старомодное, платье. – Я ведь тоже актриса, – сказала она, – я так понимаю Феденьку! – Я не прошёл кинопробы, – пояснил Фёдор, – вы представляете? Мне, кинозвезде, они кинопробы устроили, как студенту какому-нибудь! Личная трагедия, оскорблённое самолюбие и даже злоба отразилась на его когда-то красивом лице. Жену Нину он, похоже, похоронил давно и уже успокоился. А вот другая его рана была свежее и кровоточила. – Теперь я лишён средств к существованию, вынужден сдавать свою квартиру. Режиссёры, даже хорошо меня знающие, кормят обещаниями, но ролей не дают. Татьяна ещё раз внимательно посмотрела на его помятое лицо, неопрятный спортивный костюм, в который он был облачён, и очень хорошо поняла тех режиссеров. Кому нужна звезда, которая перестала светить? – Вы ведь поможете Феденьке? – с надеждой спросила старушка. – Обязательно поможем, – неожиданно даже для самой себя ответила Татьяна. – Я тоже хочу вам помочь, как могу. Она просила не оставлять вас в беде, – Олег вынул из кармана пачку денег, явно в валюте, и протянул отчиму. – Я не возьму деньги от женщины, – гордо заявил Фёдор. – Это не от женщины, это от меня, от вашего сына, – Олег нашёл нужные слова, и Фёдор сдался. Бабуля удивлённо смотрела на Олега. – Это мой внук, Федя? – Да, твой внук. Фёдор никогда не рассказывал матери, что женился на женщине с ребёнком. Она бы этого не пережила. А теперь пусть думает, что хочет. – Да как же так? Скрывать… Ничего не сказать… Старушка занялась горькими слезами. Олег поцеловал ей руку и обещал писать письма. Какой хороший у Нины сын. Пожалуй даже лучше моего, – снова подумала Татьяна. И задалась целью во что бы то ни стало познакомить его с Юлей. 22. Неожиданное известие. Прокрутив, как киноплёнку, события последних дней и проанализировав случившееся, Татьяна решила, что пора звонить подругам, чтобы сообщить печальную весть. Взглянув на часы, она решила подождать ещё часок, хотя бы до девяти вечера, когда все должны быть дома. Но, едва успев налить себе чаю, вынуждена была бежать к телефону. Звонила Ирина. Телепатия, подумала она. Не успела подумать о Витушкиной, как она уже звонит. Неужели всё знает? Но Татьяна ошибалась. Ирина, конечно, кое-что знала. Но из другой области. – Если ты стоишь, то сядь, – приказала она Татьяне, – я тебе сейчас такого расскажу, что и во сне не приснится. Представляешь, Мезенская уже не работает в школе… – Не хочу я слушать об этой Мезенской, – перебила её Татьяна, – потом расскажешь. У меня плохая новость – Нина умерла. – Какая Нина? Неужели наша? – Да, наша. Нина Горлатых. Сын сообщил. – Да ты что! Ты меня как оглоблей огрела. Я думала, та колдунья её вылечила. – Я тоже думала. Но жизнь внесла свои коррективы. Надо что-то делать… Может быть соберёмся, устроим вечер памяти? – Обязательно! Давайте у меня – я сейчас одна, как перст. Последний любовник сбежал. Это я о Вадике Калинине… А кстати, где у неё Фёдор? – Да здесь, в Москве, – ответила Татьяна, не желая обсуждать с Ириной, каким он стал. – Вот и его позовём, – Ирина, видимо уже строила планы. – Если согласится, – уклончиво уточнила Татьяна. А чем чёрт не шутит? Сейчас он никому, кроме Ирины, не нужен. Вдруг именно она возродит его к жизни? Собраться решили в ближайшее воскресенье, а пока все переживали смерть Нины в одиночку. Смерть подруги и ровесницы – событие не рядовое. Вместе с такой потерей уходит и вера в своё бессмертие. А как жить без этой веры? Когда-то Нина хотела умереть только на родине. Во всяком случае, так говорила. Но потом, когда уехал Фёдор, не захотела ехать в Москву. Её похоронили рядом с матерью, на парижском кладбище. Как это всё страшно и как непонятно! Татьяна долго не могла успокоиться. Не находила себе места дома. Была рассеянной на работе. Представляла, о чём же могла думать Нина в свои последние, страшные дни… Долго ещё ждать до воскресенья, целых пять дней. Надо было сегодня собраться чтобы быстрее её помянуть, всё обсудить и успокоиться. Но в будние дни всем некогда. Ладно, думала Татьяна, встретимся, поговорим – и всё встанет на свои места. Жаль, конечно, что нельзя посетить кладбище. Слишком далеко от Москвы похоронили Нину. Но хотя бы поговорим о ней, её школьный альбом посмотрим. И спокойнее будет на сердце. Думая так, Татьяна и не предполагала, что неожиданности в её жизни не только не закончились, но конца им вообще не видно. Уже в пятницу в её рабочем кабинете её потревожил более чем неожиданный звонок. – Таня, здравствуй, – услышала она мужской голос, который бы узнала из тысячи, – это Александр. – Какой Александр? – Ну, конечно… Кроме Пушкина, ты никаких Александров не признаёшь. Это Мезенский, не узнала? – Теперь узнала. С трудом, правда. Что вы хотели? – холодно спросила она. Мезенский на другом конце провода тяжело вздохнул. Видно и его замучили всякие проблемы и неожиданности. Неужели жена сбежала? И Наташа, и Ирина говорят одно и то же: в школе Марина Станиславовна уже не работает. – Таня, я попал в очень затруднительное положение. Мне очень надо с тобой посоветоваться. Ишь ты! Посоветоваться! Уж не хочет ли он, чтобы она, Татьяна, заменила его сбежавшую жену хотя бы по хозяйственной части? Нет, дорогой не дождешься! – И что же я могу посоветовать такому умному, как вы, Александр Владимирович? Мезенский опять тяжело вздохнул. Ну, прямо бедный и несчастный. Так и хочется по головке погладить. – Мне не к кому больше обратиться. Только ты можешь мне помочь. Ого! Как только у него не стало жены, так Татьяна тут же заняла место единственной и неповторимой. – Я ничего не понимаю. Какая именно помощь вам нужна? С ребёнком посидеть? Квартиру убрать. – Да не издевайся ты надо мной. И не называй меня на “вы”, – рассердился Мезенский. – Давай короче, Александр Владимирович. Я всё–таки на работе, – так же холодно заметила Татьяна. – Короче, я прошу о встрече. Это не телефонный разговор. Ах, он ещё и о встрече просит! Совсем обнаглел. Мечтатель с Лубянки. Хотя… Татьяна вдруг вспомнила, что Ирина Витушкина очень просила пригласит Мезенского на девичник ещё раз. Первый раз, якобы, был неудачным. А вот второй должен быть лучше. Она своего не упустит. А ведь это мысль! Надо объединить эти две встречи – с подружками и Мезенским. Хуже не будет. – В воскресенье у метро ВДНХ. В два часа дня. Раньше не могу, – отбарабанила она, – и не вздумайте опаздывать – ждать не буду. – Спасибо. До встречи, – сказал Мезенский и повесил трубку. Пусть только явится. А уж если ему от неё что-то нужно, то к Витушкиной она его затащит без труда.