Только как Ирина справится сразу с двумя кавалерами? Фёдора она ведь тоже пригласила и он согласился удивительно легко. Ну да как хочет. Лариса поможет в конце концов. А зря она тогда Витушкину не выслушала! Про Мезенскую-то надо будет узнать, чтобы явиться на встречу с её мужем во всеоружии. – Алло! Ирина? Ты прости меня, что я тебя вчера перебила. Была в шоке. Что там с Мезенской? – Ты стоишь или сидишь? – Села не упаду. – Её ведь из школы-то выгнали. Даже не вежливо попросили, а выгнали с треском. – Выгнали? Но за что? – Я же тебе говорила, что она уж точно ворует. А ты не верила. – Ирина, ты не сочиняешь? Что там можно украсть-то? Учебные пособия? Доску с мелом? Или у учителей указки бриллиантовые? – Не то и не другое. Не так она глупа. Коллеги-то знаешь что о ней говорят? – Ну из коллег я знаю только Наташу. Вредная она, говорит, придирчивая… – Это только цветочки. Ягодки впереди. Пока другие учителя в одной шубе ходят, Мариночка купит целых три! И сапожки носит только один сезон – на второй они уже старые. Тебе это ни о чём не говорит? – Говорит о многом. Мы все должны брать с неё пример. Женщина будущего, чёрт возьми! А мужика какого отхватила? Татьяна всё ещё до конца не понимала, куда клонит Ирина. Ну попросили Мезенскую из школы, надоела всем своим шиком и вредностью. С кем не бывает? – Смейся, смейся, – продолжала между тем Ирина, – а дело-то серьёзное. – Так ты до сих пор не догадалась, что она совершила? – Почему я должна догадываться, я не гадалка, – начала уже терять терпение Татьяна. – А помнишь, какие картины висят в нашёй школе? В коридорах, на лестнице, везде? Мы с тобой, ещё любовались этими пейзажами… Речка, лес, цветочки… Помнишь? – Конечно, помню. Ну и что? Татьяна всё ещё была в недоумении. Неужели Марина Станиславовна сбагрила эти картины какому-нибудь заграничному коллекционеру, любителю русских пейзажей, а деньги присвоила? Ну не все, конечно, картины, а выборочно, чтобы не сразу заметили… – Не догоняешь, подруга? Подсказываю. Эти картины рисовал её отец, самодеятельный, не признанный, но неплохой художник. Так вот она их по дешёвке, за какие-нибудь триста тысяч рублей – это же не Рембрант – приобрела их для школы. За школьные деньги, которые положила себе в карман. И это ещё не всё. Её доченька, оказывается, числится в штате школы и регулярно получает зарплату. Хотя ни дня не работала. – Как такое может быть? – всё ещё не верила Татьяна. – Очень просто. Кадровичка говорит, что Марина Станиславовна принесла ей документы дочери и приказ, который директор подписал, не глядя. А уж проверять, работает она или нет, в обязанности отдела кадров не входит. На то есть администрация. – Так куда же Коля наш, Николай Семёнович, смотрел? – Никуда не смотрел. Он ей доверял. – А ты-то откуда это всё узнала? Ревизию, что ли, проводила? – Ну ты меня не дооцениваешь. Разве я не обещала вывести её на чистую воду? Мне её физиономия сразу не понравилась. А уж когда я узнала, что она жена Мезенского, я подумала: не остановлюсь ни перед чем! Татьяна молчала. Она буквально лишилась дара речи. Так вот кому она обязана, что сам Мезенский пригласил её на свидание. А надо было бы пригласить госпожу Витушкину, до которой Татьяне ой как далеко! Мезенский-то, наверное, догадался, в чём тут дело. Кто-то под его жену подкапывался, подкапывался – и получил нужный результат. И подозревает, что это сделала Татьяна из ревности, Как же ей теперь перед ним оправдываться? Не поверит ведь. Татьяна махнула было на эту историю рукой. Да пусть он думает про неё, что хочет. Ведь его жена действительно нарушила закон. Этот факт не опровержимый. Так в чём же виноваты все остальные? Но потом ей вдруг стало страшно. Мезенский генерал, а она кто? Возьмёт да и повесит на неё какое-нибудь преступление по сфабрикованному обвинению и посадит на нары рядом со своей женой. Тогда уж она с ней точно подружится. Ну уж нет! Лучше она Витушкину ему сдаст, с потрохами. Дружба дружбой а денежки врозь. 23. Снегопад. Встреча, которую так ждала Татьяна, состоялась за неделю до Нового года. В городе уже сверкали ёлки, царила предпраздничная суета. И наконец-то, видимо в качестве Новогоднего подарка, на Москву обрушился обильный снегопад. Все радовались, что зима не стала дожидаться января. Но снег, погоняемый ветром, так хлестал в лицо, что Татьяна боялась за свой нехитрый макияж. Она отворачивалась от ветра, закрывала лицо рукой, а снег, как назло, не кончался. Было бы хорошо, если бы господин Мезенский опоздал или вовсе не пришёл на эту встречу: она успела бы посмотреться в зеркало. Но закон подлости ещё никто не отменял. Александр Владимирович ждал её видимо давно, потому что был весь в снегу и напоминал Деда Мороза. – Привет, – сказала она, – рада вас видеть. – Здравствуй. Наконец-то! Я уже начал думать, что ты не придёшь. Татьяна не стала комментировать сказанное, а просто направилась в нужном направлении –к дому Ирины Витушкиной. – Мне нужно быть одновременно в двух местах. Не откажитесь проводить меня. По дороге обсудим дело. Мезенский шёл рядом с ней молча. Она его не торопила и была бы рада, если бы он её ни о чём не просил. Тем более при таких странных обстоятельствах. Чем она может ему помочь? – Ты ведь никогда не любила военных? – вдруг задал он неожиданный вопрос. Татьяна посмотрела на него удивлённо. При чём здесь её любовь, если его красавица-жена поймана с поличным? – Разумеется, – ответила она после небольшой паузы, – что в них хорошего? Всю жизнь в казённых трусах. Он улыбнулся, но вскоре снова стал серьёзным. Серьёзный, красивый мужчина. Годы не состарили его, а генеральский мундир ещё никого не делал хуже. И Татьяна, говоря о казённых трусах, конечно, лицемерила. – Так вот, перед тобой сугубо гражданский безработный. Будешь меня любить? – Счас! – сказала она грубо, проглотив половину букв в слове. – Ну что ж! Уже кое-что. Это не отказ – вы позволите мне надеяться. Ещё издевается! Да что ему надо, в самом деле! Ещё одно слово – и она запустит в него снежок. Скатает большой-большой шар – и прямо в голову. – Надежда умирает последней, – торжественно произнесла Татьяна расхожую фразу. Мезенский всё ещё тянул время, не решаясь перейти к главному. Они почти подошли к нужному дому, и шансы заманить его на встречу с подружками увеличивались. – Вы без машины, Александр Владимирович? – У меня её нет. – То есть как? – Все мои машины были служебными, а теперь я безработный. Татьяна решила не задавать вопросов. Наступил решительный момент, и надо было сосредоточиться именно на нём. – Давай зайдём к моей подружке, отогреемся. Я совсем замёрзла. –А если она мне понравится? Ты её знаешь, и она тебе давно нравится. – Вот как? – Мезенский был явно заинтригован. Он послушно поднимался по лестнице. Татьяна в душе праздновала победу. Заманила мужика в сети, теперь он не скоро вырвется. Там, за дверью, его встретят та-а-кие женщины! Может быть он и забудет про свои просьбы. Дверь открыла сама Ирина – полная, горячая, пышущая здоровьем. Первым её желанием было отругать подругу за опоздание. И она открыла было рот, но оттуда вырвался только вздох. Она увидела Мезенского и отступила в глубь прихожей. – Ах, кто это? Неужели… – Дед Мороз! – опередила её Татьяна. – проходите, гости дорогие, давно ждём, – нараспев произнесла хозяйка дома. В комнате было тепло и уютно. Лариса с Дусей украшали ёлку. Фёдор Маховец, похоже, уже был наполовину обработан Ириной. Он сидел в углу и выжидательно смотрел на неё.