Пусть двести булочек несут На день рожденья к нам, А мы с тобой устроим тут Ути́, боссе́, буссе́, капут, Биссе́ и тарарам. Карлсон – первый ученик В тот вечер, когда мама и папа отправились в путешествие, косой дождь барабанил по стёклам и гудел в водосточных трубах. Ровно за десять минут до их отъезда в квартиру ворвалась фрёкен Бок, промокшая до нитки и злая как собака. – Наконец-то! – прошептала мама. – Наконец-то! Она целый день прождала фрёкен Бок и теперь, конечно, нервничала, но фрёкен Бок этого не заметила. – Я не могла прийти раньше. И в этом виновата Фрида, – хмуро сказала она. Маме надо было о многом поговорить с фрёкен Бок. Но времени на это уже не было: у подъезда их ждало такси. – Главное, заботьтесь о мальчике, – сказала мама со слезами на глазах. – Надеюсь, с ним ничего не случится за время нашего отсутствия. – При мне никогда ничего не случается, – заверила фрёкен Бок, и папа сказал, что он в этом не сомневается. Он был уверен, что дома всё будет в порядке. А потом папа и мама обняли на прощание Малыша, вышли на площадку и исчезли в лифте… И Малыш остался один с фрёкен Бок. Она сидела за кухонным столом, большая, грузная, раздражённая, и приглаживала мокрые волосы своими большими, красными руками. Малыш робко посмотрел на неё и попытался улыбнуться, чтобы показать своё дружелюбие. Он помнил, что, когда фрёкен Бок в первый раз жила у них, он боялся её и относился к ней сперва очень плохо. Но теперь ведь всё было иначе, надо было скорее радоваться тому, что она здесь, в доме. И хотя встреча фрёкен Бок и Карлсона не предвещала ничего хорошего, Малыш был благодарен домомучительнице за то, что она согласилась у них пожить. Ведь иначе мама никогда в жизни не разрешила бы ему остаться, чтобы оберегать Карлсона, это уж точно. Поэтому Малышу хотелось с самого начала вести себя с фрёкен Бок хорошо, и он вежливо спросил её: – Как поживает Фрида? Фрёкен Бок не ответила, она только фыркнула. Фрида была сестрой фрёкен Бок. Малыш её в жизни не видел. Зато много о ней слышал. Даже очень много. От фрёкен Бок, которая жила вместе с сестрой Фридой в квартире на Фрейгатен, но они, видно, не очень-то ладили. Малыш понял, что фрёкен Бок была недовольна сестрой, считала её поведение нескромным и странным. Всё началось с того, что Фрида выступила по телевидению с рассказом о привидениях, а фрёкен Бок никак не могла с этим примириться. Правда, потом ей тоже удалось выступить по телевидению и рассказать всей Швеции свой рецепт приготовления соуса. Но всё же этого оказалось недостаточным, чтобы подчинить себе Фриду: она продолжала вести себя нескромно и странно. Поэтому фрёкен Бок только фыркала в ответ на вопрос Малыша: «Как поживает Фрида?» – Полагаю, что прекрасно, – всё же ответила домомучительница, когда отфыркалась. – Завела себе жениха, несчастная. Малыш толком не знал, что на это надо сказать, но что-то обязательно надо было сказать, а ведь ему хотелось быть внимательным. Поэтому он спросил: – А у вас, фрёкен Бок, тоже есть жених? Но он явно сделал промах, потому что фрёкен Бок резко встала и так при этом двинула стол, что всё на нем задребезжало. – Слава богу, нет! – сказала она. – Я и не хочу. Не всем же быть такими кокетками, как Фрида. Она умолкла и с таким усердием стала мыть посуду, что брызги летели во все стороны. Но вдруг она о чём-то вспомнила, с тревогой поглядела на Малыша и спросила: – Послушай, я надеюсь, что тот невоспитанный толстый мальчишка, с которым ты в тот раз играл, теперь сюда больше не ходит? Фрёкен Бок никак не могла взять в толк, что Карлсон, который живёт на крыше, – красивый, умный, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Она считала, что он – ровесник Малыша, его школьный товарищ, самый обыкновенный озорник. Что этот озорник почему-то умеет летать, её не удивляло. Она думала, что такой моторчик можно купить в игрушечном магазине, были бы только деньги, и всё ворчала по поводу того, что теперь так балуют детей. «Скоро дело дойдёт до того, что дошкольники станут на Луну летать», – говорила она. И вот теперь она вспомнила Карлсона и назвала его «этот невоспитанный, толстый мальчишка»… Малышу это совсем не понравилось. – Карлсон вовсе не такой толстый… – начал он, но тут как раз раздался звонок в дверь. – О, приехал дядя Юлиус! – сказал Малыш и побежал открывать. Но в дверях стоял вовсе не дядя Юлиус, а Карлсон. Он был мокрый как гусь, под ногами у него уже натекла лужа, а в глазах был немой упрёк. – Летать бог весть куда только потому, что кто-то не подумал оставить окно открытым! – возмущался Карлсон. – Да ведь ты же сказал, что тебе пора спать! – защищался Малыш, потому что Карлсон и в самом деле это сказал. – Я, правда, не думал, что тебя ещё можно ждать сегодня. – А ты мог всё же не терять надежду, – не унимался Карлсон. – Ты мог бы подумать: а вдруг он всё же придёт, милый Карлсончик, ой, как это будет хорошо, да, да, вдруг всё же придёт, потому что захочет встретиться с домомучительницей. Вот что ты мог бы подумать. – А ты в самом деле захотел с ней встретиться? – испуганно спросил Малыш. – Гей-гоп! – крикнул Карлсон. – Ещё бы! Малыш прекрасно понимал, что он не сумеет надолго отсрочить встречу Карлсона с фрёкен Бок, но он не был готов к тому, чтобы это произошло прямо в первый же вечер. Он решил, что поговорит сейчас с Карлсоном, но Карлсон, словно охотничья собака, напавшая на след, неудержимо рвался на кухню. Малыш всё же схватил его за рукав. – Послушай, Карлсон, – сказал он, стараясь придать своему голосу как можно большую убедительность, – она ведь думает, что ты мой товарищ по школе, и, по-моему, хорошо, чтобы она и дальше так думала. Карлсон вдруг застыл, а потом в нём что-то заклокотало, как всякий раз, когда он приходил в восторг от новой выдумки. – Она в самом деле верит, что я хожу в школу? – переспросил он, ликуя. И ринулся на кухню. Фрёкен Бок услышала чьи-то приближающиеся шаги. Она ждала дядю Юлиуса и была немало удивлена, что пожилой господин так стремительно скачет по коридору. Исполненная любопытства, глядела она на дверь: ей казалось, что дядя Юлиус должен быть очень представителен и элегантен. Когда же дверь с шумом распахнулась и в кухню ворвался Карлсон, она вскрикнула, словно увидела змею. Карлсон не заметил её ужаса. Двумя прыжками он очутился около неё и с рвением заглянул ей в лицо, выражавшее глубокое неодобрение. – А ты знаешь, кто у нас в классе первый ученик? – спросил Карлсон. – Угадай, кто лучше всех умеет считать, и писать, и… Кто вообще лучше всех? – Когда входишь в дом, надо здороваться, – сказала фрёкен Бок. – И меня нисколько не интересует, кто у вас первый ученик. Уж во всяком случае, не ты, это ясно. – Спасибо за эти слова, – сказал Карлсон и надулся, но со стороны могло показаться, что он думает. – Уж в арифметике-то я, во всяком случае, самый сильный, – мрачно сказал он наконец и пожал плечами. – Пустяки, дело житейское, – добавил он и вдруг весело запрыгал по кухне. Он вертелся вокруг фрёкен Бок и что-то бормотал, и так постепенно родилось что-то вроде песенки: – Пусть всё кругом Горит огнём, А мы с тобой споём. – Не надо, Карлсон, не надо, – пытался унять его Малыш, но без толку. – Ути́, боссе́, буссе́, бассе́, Биссе́, и отдохнём, — все увлечённей пел Карлсон. А когда он дошёл до слова «отдохнём», раздался выстрел, а вслед за ним – пронзительный крик. Выстрелил Карлсон из своего пистолетика, а закричала фрёкен Бок. Малыш сперва подумал, что она упала в обморок, потому что она плюхнулась на стул и долго сидела молча, с закрытыми глазами, но когда Карлсон снова запел: – Ути́, боссе́, буссе́, Биссе́, и отдохнём, — она открыла глаза и сказала зло: – Ты у меня сейчас таких боссе́ и бассе́ получишь, дрянной мальчишка, что век помнить будешь! Карлсон на это ничего не ответил, он только подцепил своим пухленьким указательным пальцем фрёкен Бок за подбородок, а потом ткнул в красивую брошь, приколотую у ворота. – Красивая вещь, – сказал он. – Где ты её стянула? – Карлсон, перестань, прошу тебя! – в страхе крикнул Малыш, потому что он видел, в каком бешенстве была фрёкен Бок. – Ты всякий… всякий стыд потерял, – проговорила она, запинаясь, с трудом находя слова, а потом закричала: – Убирайся вон! Слышишь? Я сказала: вон! – Успокойся! – сказал Карлсон. – Я ведь только спросил, а когда вежливо задаёшь вопрос, то можно надеяться на такой же вежливый ответ.