— Маленькая или большая — дело не в ране. Дело в принципе. Разве можно целиться в человека! — сердито сказал он… Но особенно много дел было, конечно, в школе. * * * Коля и Савва мчались по коридору, размахивая портфелями. В конце коридора возле стола толпились девочки. — Тут очередь, — огорчился Савва, — ждать надо. — Где? — удивился Коля, широко расставил руки, и все девочки проехали по паркету мимо стола. — Ну, Колька! — завизжали они. — Венера Махмутовна, — потирая руки, сказал Коля, — запишите нас в хор. — Максимов, — записывая друзей, сказала Венера Махмутовна, — разве можно девочек обижать? — Они сами нас щипают, — добродушно возражал Коля. — Не щипают, а щиплют. — Ну да, Венера Махмутовна, они щиплют, а мы терпим, ой!.. Учительница пения хотела еще что-то сказать, но Савва с Колей уже продирались между девочек от стола. Им было некогда, нужно было обсудить важный вопрос. — Вера Федоровна сама… — только успел сказать Коля, как из-за поворота коридора вынырнул озабоченный Гена Щегольков. Под глазом у Генки наливался свежий синяк. По тому, как он оглядывался, было сразу видно, что он знает большую тайну. — Привет! — сказал Генка. — Пошли, я вам что-то скажу! На улице все так же накрапывал дождь. Мальчики обогнули огромную, как море, лужу, посреди которой стояли два романтика с портфелями на головах, и направились к дому. — Только никому! — Щегол вытаращил здоровый глаз. — Сейчас иду мимо «пионерской», слышу кто-то говорит: «К субботе все призы должны быть готовы». — Ну и что? — нетерпеливо сказал Савва. — Это все знают. В субботу юбилей. — Да обожди! — сказал Генка. — Я думаю: «Что за призы?», посмотрел в щелку, а там стоит старшая пионервожатая и, знаете, что рассматривает? — !!! — Самолет! Новенький и с моторчиком. — Тебе синяк дверью поставили? — догадался Савва. — Не дверью, а ручкой, — отмахнулся Генка. — Подумаешь, — сказал Коля, — в Доме пионеров таких самолетов полно. — Да обожди! — с досадой сказал Генка. — Вожатая смотрит на самолет и, знаешь, чего говорит? — Чего? — Там, — говорит, — один ученик из четвертого класса сорок килограмм металлолома собрал, вот ему, наверно, приз и дадим. Поняли? — Самолет хочешь получить? — насмешливо сказал Коля. — Хочу. — А если она вовсе не про самолет говорила? — предположил Савва. — Про него, — уверенно сказал Генка. — Знаете что? У меня пять килограмм уже собрано. Еще сорок наберем — и он наш. Поможете? — Нашел дураков, — сказал Коля, — у нас уже по тридцать сдано. — Еще по двадцать сдадим, и порядок, самолет получим, — добавил Савва. — Эй-ей! — испугался Щегол. — Не вздумайте, так нечестно будет. — А вот возьмем и сдадим, — сказал Коля. — Ему самолет нужен, а другим не нужен. — Попробуйте только, — разозлился Генка, — по шее получите! — Ха-ха! — сказал Коля. — Драться хочешь? — сказал Савва, беря портфель в правую руку. — И стукну. — Обожди, Савва. Коля вытянул шею и насмешливо попросил: — Ген, ну стукни, а? Щегол потоптался на месте, но драться не решился. — Только попробуйте, по одному поймаю! — крикнул он, погрозил кулаком и побежал обратно к школе. — Еще лучше, — весело ответил Коля, — значит два раза получишь! И они направились дальше, продолжив наконец разговор. — Список составляла Вера Федоровна, — сказал Коля, — а Петька тут не при чем. Савва пожал плечами. Была ли это просто ошибка Веры Федоровны, или все-таки происки старосты Пети Акулова — было неясно. Савва склонялся ко второму, и для этого были основания. С неделю назад на уроке по памяти рисовали бочку и горшок. На перемене Савва взял мел и то же самое изобразил на доске. Только горшок у него стоял на бочке, и из него во все стороны торчало что-то вроде сосисок, а сверху плавали завитушки, которые изображали пар. Рисунок всем понравился, особенно когда Савва добавил к бочке тоненькие руки и ноги. Но тут пришел Петя Акулов. — Ты зачем меня нарисовал? — возмутился он. — Это не ты. Все засмеялись. — Нет я, — сказал Петя и показал на сосиски. — А это что? Все еще громче засмеялись. Дело было в том, что Петя каждый день приносил с собой в школу то жареные пельмени, то сосиски, то еще что-нибудь удивительное. На большой перемене он обычно сидел на своей парте, обхватив руками толстый портфель, по одной вытягивал из него какие-нибудь вкусные штуковины, съедал их и ни с кем не делился. Это подрывало Петин авторитет как старосты и укрепляло мнение, что он обжора и жадина. К тому же, пока Савва спорил с Петей, на доске появилась надпись «Наш начальник Петя Акулов». Тут уж Петя совсем разобиделся и разорался. Размышляя о списке принимаемых в пионеры, где не оказалось Саввы, друзья подошли к дороге и остановились, пропуская машину. — Сейчас брызнет, — задумчиво констатировал Савва. Машина подпрыгнула на кочке и брызнула. Коля отскочил и остался чистым. У Саввы же вся куртка и фуражка покрылись большими каплями грязи. Савва растопырил руки и застыл на месте. — Сначала с фуражки стряхни, — посоветовал Коля. Савва осторожно снял фуражку и тряхнул. На этот раз Колене удалось убежать, но зато он кое-что придумал. — Знаешь что? — сказал он. — Если тебя не примут в пионеры, то и я не буду вступать. Пионервожатая говорила, что на день Конституции тоже будут принимать, вот тогда вместе и вступим. — Ты что? — испугался Савва. — А если рассердятся и совсем: не примут? Но в субботу все выяснилось. Зал был полон. Младшие сидели в первых рядах, старшие за ними. Первый ряд занимали только участники художественной самодеятельности и те, кого должны были наградить. На сцену вышел директор, открыл торжественный вечер начальных классов и поздравил всех с тридцатилетним юбилеем школы.