Вылезая, она молча засунула за зеркало заднего вида бумажку в тысячу иен. Глава 10 Стояла страшная жара. В раскаленном воздухе можно было варить яйца. Я открыл тяжеленную дверь «Джей'з Бара», по обыкновению навалившись на нее спиной, и глотнул кондиционированного воздуха. Застоявшиеся запахи табака, виски, жареного картофеля, подмышек и канализации аккуратно накладывались друг на друга, как слои немецкого рулета. Как обычно, я занял место в конце стойки, прислонился спиной к стене и оглядел публику. Три французских моряка в непривычной глазу форме, с ними две женщины, парочка двадцатилетних — и все. Крысы не было. Я заказал пиво, а к нему сэндвич с мясом и кукурузой. Потом достал книгу, чтобы скоротать время до прихода Крысы. Минут через десять вошла женщина лет тридцати в безобразно ярком платье, с грудями, налитыми, как два грейпфрута. Она села через стул от меня, точно так же оглядела помещение и заказала себе «гимлет»[3]. Отпив глоток, она встала и до одурения долго говорила по телефону — затем перекинула через плечо сумочку и отправилась в уборную. На протяжении сорока минут это повторялось три раза. Глоток «гимлета», долгий телефонный разговор, сумочка, уборная. Передо мной появился бармен Джей. «Задницу не протер еще?» — спросил он с кислым видом. Хоть и китаец, а по-японски он говорил гораздо лучше моего. Третий раз вернувшись из уборной, женщина огляделась вокруг, скользнула на соседнее со мной место и тихо произнесла: — Извините ради бога, у вас мелочи не найдется? Я кивнул, выгреб из кармана мелочь и высыпал ее на стойку. Тринадцать десятииеновых монет. — Спасибо. Очень помогли. А то я бармену уже надоела — разменяй, да разменяй… — Не стоит… Вы избавили меня от ненужной тяжести. Она приветливо кивнула, проворно сгребла мелочь и ушмыгнула к телефону. Я захлопнул книгу. Джей по моей просьбе поставил на стойку переносной телевизор, и под пиво я принялся смотреть прямую трансляцию бейсбольного матча. Игра была не кое-какая. В одном только четвертом сете у двух питчеров[4] отбили шесть подач, причем два хита принесли по очку. Один из полевых игроков, не выдержав позора, повалился на траву в приступе анемии. Пока питчеров меняли, запустили рекламу. Шесть роликов подряд — про пиво, страхование, витамины, авиакомпанию, картофельные чипсы и гигиенические салфетки. Французский моряк, видимо, потерпев с женщинами неудачу, остановился у меня за спиной со стаканом пива в руке и спросил по-французски, что я смотрю. — Бейсбол, — ответил я по-английски. — Бейсбол? В двух словах я объяснил ему правила. Вот этот мужик кидает мячик, этот лупит по нему палкой; пробежал круг — заработал очко. Моряк минут пять пялился в телевизор, а когда началась реклама, спросил, почему в музыкальном автомате нет пластинок Джонни Алиди. — Непопулярен, — сказал я. — А кто из французских певцов популярен? — Адамо. — Это бельгиец. — Тогда Мишель Польнарефф. — Мерде[5]. Сказав это, моряк ушел к своему столику. С началом пятого сета женщина наконец вернулась. — Спасибо. Давай я тебя чем-нибудь угощу. — Да зачем, не надо… — Пока долг не верну, не успокоюсь — такой характер. Попытка улыбнуться поприветливей удалась неважно, и я молча кивнул. Она поманила пальцем Джея: «Ему пиво, мне гимлет». Джей ответил тремя выразительными кивками и исчез за стойкой. — Не приходит кого ты ждешь, да? — Да как-то вот… — Это женщина? — Мужчина. — Вот и ко мне не приходит. Похоже, да? Я обреченно кивнул. — Слушай, а на сколько я выгляжу? — На двадцать восемь. — Врешь. — На двадцать шесть. Она засмеялась. — Да мне это и не важно. А как по-твоему, я замужем или незамужем? — А что мне будет, если угадаю? — Там посмотрим. — Замужем. — Ну-у-у… Наполовину угадал. В прошлом месяце развелась. Ты когда-нибудь с разведенной говорил? — Нет. Но зато я видел невралгическую корову. — Где? — В университетской лаборатории. Мы ее впятером в аудиторию затолкали. Она весело засмеялась. — Ты студент? — Ага. — Я тоже когда-то была. В шестидесятые. Хорошее было время… — А где? Не ответив, она хихикнула, глотнула гимлета и, как вспомнив о чем-то, взглянула на часы. — Опять звонить надо, — сказала она, взяла сумочку и встала. После ее исчезновения мой не получивший ответа вопрос бестолково летал в воздухе. Выпив половину пива, я подозвал Джея и расплатился. — Убежать решил? — спросил он. — Ну. — Старше себя баб не любишь? — Возраст тут не при чем. Да, если Крыса появится, передай привет. Когда я выходил из бара, она закончила телефонный разговор и четвертый раз шла в уборную. * * * Всю дорогу домой я насвистывал где-то слышанную мелодию. Название никак не хотело всплывать в памяти. Совсем старая вещь. Машина стояла на берегу, и, глядя на темное ночное море, я все же попытался вспомнить, как называлась песня. Это была «Песня Клуба Микки-Мауса». С такими словами: Вот какой веселый Есть у нас пароль: Эм-ай-си — кэй-и-вай — эм-оу-ю-эс-и!