Он качает головой и опускает руки. Делает шаг навстречу, касается моей щеки и хмурится. – Ты правда мне нравишься, – произносит он уныло. – Не верится, что мы никогда больше не увидимся. Вздохнув, я поднимаюсь и обвиваю руками его шею. Он крепко прижимает меня к себе и зарывается лицом в мои волосы. – Шел бы ты лучше, – сдавленным голосом говорю ему в грудь. Чувствую, как он кивает. Затем он отходит и шагает к двери. – Увидимся, – произносит он, окидывая меня прощальным взглядом голубых-голубых глаз, и выходит из комнаты. В горле стоит ком, пытаюсь его сглотнуть, но не получается. Сажусь на постель и закрываю лицо ладонями, сдерживая слезы. Выходит, все эти романы на одну ночь – не для меня, раз уж на то пошло. Полтора года спустя Глава 1 – Тьфу! Елки-палки! – Ты чего? – Е-мое! – восклицаю, внезапно остановившись на холодном сером асфальте у здания Сентр-Поинт. – Что такое? Окидываем друг друга взглядами: я ее – раздосадованным, а Бриджет меня – растерянным. Редко я так ругаюсь. – Я так и знала, что что-нибудь забуду! Бриджет вздыхает: – Что ты забыла? – Да эту дурацкую штуку! Черт! Я резко разворачиваюсь и в бешенстве мчусь обратно. – Сказать Саймону, что ты задержишься? – слышу за спиной ее голос. – Ага, скажи! – кричу в ответ, вовсю кипя от злости на саму себя. Противные мерзкие штукенции эти, как их там? Даже не могу вспомнить, как они называются, но эти гадости нужны мне для утренней фотосъемки. Я торопливо гляжу на часы. Задержусь, еще как задержусь. Прибавляю шагу, спешно спускаясь по лестнице в подземный переход Тотнем-Корт-роуд и балансируя, чтобы меня не смыло волной прохожих, которая движется прямо на меня. Когда я привыкну к тому, что в Лондоне так много людей? Я попала в метро в час пик, и всем как раз надо в центр города, а не наоборот. Подношу свой пропуск к считывающему устройству, прохожу через турникет и ступаю на эскалатор. Сама не знаю зачем, но рассеянно смотрю на другой эскалатор, который везет пассажиров вверх. И у меня чуть не останавливается сердце, когда я вижу его! Алекс. В растерянности замираю. Наши взгляды пересекаются, и его голубые глаза тут же удивленно расширяются. Эскалаторы везут нас дальше в разных направлениях, и мы слишком быстро разъезжаемся. Поднимаю руку, показывая ему этим безмолвным знаком, чтобы он подождал наверху. Сердце трепещет. Он отворачивает от меня лицо, глядя прямо перед собой. Алекс явно ошеломлен. Я разворачиваюсь и бегом преодолеваю оставшийся путь, а потом вливаюсь в поток людей, устремившийся к подъемному эскалатору. Черт возьми. Не дожидаясь своей очереди, я пробиваюсь вперед, ступаю на эскалатор и начинаю взбираться. Он кажется мне самым длинным в мире! Ноги болят, не хватает воздуха, и наверху я быстро соскакиваю с эскалатора и дико озираюсь, пытаясь найти Алекса. Кто-то наталкивается на меня, но я даже не обращаю внимания. В меня врезается еще один человек. – Эй, осторожно! Ничего не понимаю. Где он? Обегаю глазами десятки и десятки приезжих, но Алекса нигде не видно. Нерешительно двигаюсь в сторону турникетов, все еще ища его глазами, и народ все чаще и чаще отталкивает меня. Как же я ненавижу Лондон в эту минуту! Что мне делать? Махнуть на все рукой? Или выбраться наружу и попытаться отыскать его там? Тут я подношу пропуск в метро к автомату, и передо мной встает другая проблема. Какой выход? Их здесь шесть. Недолго думая, выбираю Оксфорд-стрит и сливаюсь с массами людей, которые ползут вверх по ступеням и выливаются на оживленную мостовую. Народ кишмя кишит. Сердце чуть не выпрыгивает из груди, когда я замечаю темноволосого мужчину. Но это не он. И следующий брюнет, который попадается мне на глаза, тоже не он, и следующий – тоже. Он пропал. Я упустила его. Снова. Не в силах поверить в это, в замешательстве я разворачиваюсь и заново спускаюсь на станцию метро, и чем ниже я ухожу под землю, тем сильнее падаю духом. На душе мрачно. Стою у путей, ожидая свой поезд, который должен доставить меня в Эджвер, в северный район Лондона. Смотрю на часы: сейчас 9.35. Если он работает где-то поблизости, вероятно, мы еще встретимся. У меня вспыхивает мысль, что можно каждый день ждать у разных выходов, пока он однажды не выйдет из одного из них. Но, скорее всего, это будет стоить мне моей работы, а мой босс и так на меня рассердится, потому что я опаздываю. К тому же от такого рода поведения попахивает одержимостью, я у меня до сих пор склонностей к преследованию не обнаруживалось. Подъезжает поезд, я отступаю и жду у дверей, пока из него выходят десятки пассажиров, которые приехали из пригорода. Я захожу, занимаю заднее сиденье и даю волю нахлынувшим воспоминаниям об Алексе. Мне до сих пор интересно, что же с ним произошло. Я жалею о том, что просто так дала ему уйти из моей жизни без единой возможности поддерживать отношения. Даже вернувшись домой, я постоянно просматривала выходные данные журналов и искала «Алекса» среди прочих имен. Я не знаю его фамилии и даже не удосужилась поинтересоваться, в каком издании он работает. Мне было любопытно, сошелся ли он снова со своей девушкой. Узнав о работе фоторедактора в Лондоне в нашем родственном журнале, я сразу вспомнила несколько человек, в том числе и его: Полли, Бриджет и Алекса. По мнению Полли, было бы безумием не воспользоваться возможностью и не переехать в Великобританию на год. Бриджет тоже меня поддержала. На свадьбе мы здорово повеселились и продолжили общаться. Я заглушала спиртным тоску по Алексу, а она снова стала моей соучастницей. Не хотелось признаваться себе в том, что он запал мне в душу. Я очень удивилась, когда меня приняли на работу. И поражаюсь до сих пор. Мой издатель, Тетлан, помог мне получить рабочую визу на год. Не прошло и двух месяцев, как, свернув деятельность в Сиднее, я собралась и полетела на другую сторону земного шара. Бриджет предложила мне комнату в своей новой квартире в Чок-Фарм – она рассталась с парнем, с которым встречалась полтора года назад, – и оказалось, что на этой неделе, по чистой случайности, она выполняет внештатную работу для журнала, офис которого находится этажом ниже моего. Я тихо вздыхаю. Почему он не стал ждать меня наверху? Он не понял моего знака? Может, это вообще не он? Он, конечно, он. Может, не узнал меня? Или вообще не помнит? Я задумалась так крепко, что чуть не проехала свою остановку. На улице я прослушала насквозь пропитанное недовольством голосовое сообщение от Ники, моего теперешнего босса: «Саймон только что проинформировал меня, что ты опаздываешь. На брифинг ты не попадаешь, так что отправляйся сразу в студию в Кентиш-Таун и начинай приготовления. Сообщи мне, когда будешь там. И, ради всего святого, не забудь перьевые боа!» Судя по голосу, она в бешенстве. Я фоторедактор в Hebe, а она – фотодиректор – такой должности и не было в нашем сиднейском филиале Hebe. Странно, но, таким образом, меня даже не повысили. По сложившемуся порядку подчинения я отчитываюсь перед боссом и только потом перед Саймоном, редактором журнала, который проводил собеседование вместе с Ники посредством видеоконференцсвязи. Он мне очень нравится, и все вокруг ему тоже симпатизируют. И тут до меня с опозданием доходит, что я подставила Ники подножку, попросив Бриджет предупредить о моей задержке Саймона, а не ее. Бриджет когда-то работала у Саймона на фрилансе, но Ники – моя непосредственная начальница. Бриджет живет в десяти минутах ходьбы от метро. Квартира располагается на втором этаже трехэтажного дома с георгианской террасой. В ней две небольшие спальни, общая ванная, кухня с современной открытой планировкой и гостиная. Здесь светло и просторно, а за большими створчатыми окнами покачиваются деревья. Сейчас март, и ветки пока не зеленеют, но это только вопрос времени, и скоро перед нами предстанет во всей красе весенняя листва. Несмотря на то что этот дом намного меньше того, что я делила с соседями в Сиднее, мне он безумно нравится. От него так и веет Англией. Я плачу за жилье отцу Бриджет. Он приобрел квартиру совсем недавно, рассчитывая тем самым произвести инвестицию в недвижимость. Родители Бриджет разведены, и я не видела ее мать, но отец заглянул на следующий же день после моего приезда и спросил, не требуется ли помощь. Нет, спасибо – я уже освободила свой худенький чемодан, – но было очень приятно. В первые выходные, которые я провела в Лондоне, Бриджет и Полли взяли меня с собой на Кэмденский рынок, и мы купили кое-что для моей новой спальни: желтый абажур, зеленые и белые гирлянды, коврик и парочку постеров. Там до сих пор крайне незатейливая обстановка, и из-за этого еще обиднее, что я умудрилась забыть сумки с этими дурацкими перьевыми боа, которые остались на вешалке. Я пробыла здесь всего три недели, но уже чувствую себя так, будто скоро стану уроженкой Лондона. Перед тем как приступить к своим обязанностям, у меня была неделя, чтобы устроиться на новом месте и привыкнуть к жизни в новом часовом поясе. Я разобралась с пропуском в метро и объехала весь Лондон, знакомясь со своим новым городом. Дня через три после приезда я встретилась пообедать с Полли в отеле, в котором тогда остановилась. Увидев его, я почувствовала, что в животе снова возникло забавное ощущение. Я ничего не стала рассказывать подруге об Алексе, но поделилась с Бриджет. Сама не знаю, почему так вышло: мы знакомы с Полли долгие годы, но я боялась, что она меня будет осуждать, а Бриджет, ну, в общем, не стала бы. И я не ошиблась. Добравшись до студии, набираю Ники. – Мы едем, – грубо отзывается она. Похоже, она в такси. – Фотограф уже там? – Нет, я добралась раньше всех. – Уладь все с обедом, а мы будем минут через двадцать. Боа из перьев не забыла? – Именно за ними мне и пришлось возвращаться домой, – терпеливо напоминаю. – Прекрасно. Вешает трубку. До меня доходит, что во время разговора я не дышала вообще, и теперь с шумом выдыхаю. Моя сиднейская начальница в Hebe отличалась некоторой стервозностью, и меня одолевают сомнения, не попала ли я из огня в полымя. На собеседовании Ники была само очарование, но, может быть, так она вела себя при Саймоне, а теперь показывает свое настоящее лицо. В фотосессии участвуют четыре судьи из реалити-шоу, которое транслируется в пиковое время. Съемка тематическая, поэтому и понадобились яркие боа из перьев. Фил, фотограф, приходит на десять минут позже. Ему лет за сорок, и выглядит он очень утомленно, видно, что частенько засиживается допоздна. Затем приходит визажист, и я подпрыгиваю от удивления, увидев перед собой знакомую девушку со смуглой кожей и блестящими темными волосами. – Мария? Она была на девичнике! – Бронте? – изумленно восклицает она. – Как ты? – подхожу к ней и обнимаю. – Все отлично! – в изумлении отступает она. – Не знала, что ты делаешь прически и макияж для таких мероприятий. – Да, все делаю. – Она качает головой, все еще удивляясь, что мы снова встретились. – Я и не знала, что ты в Великобритании. Ты работаешь в Hebe? – Да, начала пару недель назад. Собрала вещи и улетела из Сиднея. – Вот это да. – Ты в последнее время видишься с Полли? – спрашиваю я. – Нет, не встречалась с ней уже несколько месяцев. Как-то странно, учитывая, что она была на девичнике. Я подумала, что они тесно общаются. – Слушай, я как раз собиралась делать кофе. Хочешь чашечку? – Конечно, было бы здорово, – тепло улыбается она. По дороге на кухню у меня звонит телефон. Это Ники.