Прайор напомнил присяжным ключевые моменты. Бобби так никому и не сказал, где был в вечер убийства. На бейсбольной бите нашли отпечатки его пальцев. Он солгал касательно времени своего возвращения домой. Его отпечатки и ДНК были на долларовой банкноте, найденной во рту у Карла Тозера. У него имелись мотив и возможность, на нем была кровь Ариэллы, а нож, которым ее убили, не покидал пределов дома. А все эти теории касательно другого убийцы? Это все штучки защиты. Не более того. К тому времени, как Прайор наконец уселся на свое место, на лице у него даже выступил пот. За тридцать минут он выложился по полной. Настал мой черед. Я напомнил присяжным, что роутер в доме Соломона отметил присутствие неопознанного устройства в точности в тот момент, когда некто, одетый как Бобби, подошел к двери. Напомнил, что этот некто, проникнув в дом, мог отключить датчик движения, активирующий камеру наблюдения. Некоторые из присяжных, в первую очередь Рита и Бетси, вроде следовали моей логике. Уинн на протяжении всего моего выступления сидел, сложив руки на груди. Убийства никак не могли произойти так, как это подавала сторона обвинения. Карла, скорее всего, застали врасплох, накинув ему из-за спины на голову мешок, после чего воспользовались бейсбольной битой, которую Бобби держал в прихожей. Вот потому-то Ариэлла спокойно спала, когда убийца прокрался в спальню. Ну а долларовая купюра была очищена от всех следов ДНК, кроме принадлежащих Бобби и убитому. – Господа присяжные, мистер Прайор напомнил вам про ваш долг. Разрешите мне немного прояснить его высказывания. Каждый из вас в долгу лишь перед самим собой. Единственный вопрос, который вы должны себе задать, таков: уверены ли вы в том, что Роберт Соломон умышленно и хладнокровно убил Ариэллу Блум и Карла Тозера? Окончательно уверены? Я могу сказать, что мистер Эйджерсон не был окончательно убежден, что в тот вечер видел именно моего подзащитного. Могу сказать, что у нас нет и окончательной уверенности в том, что купюра, обнаруженная во рту у Карла Тозера, не была каким-то образом загрязнена криминалистами и не подверглась какому-то вмешательству со стороны. Но то, что я могу сказать, ни черта не важно. Важно то, что вы знаете. А в глубине души вы знаете, что не можете быть окончательно уверены в том, что именно Роберт убил этих людей. И теперь вам остается лишь высказать это. Следующие несколько минут в моей жизни прошли как в тумане, смазавшись в одно размытое пятно. Вот я вроде бы обращаюсь к присяжным, а уже в следующую минуту собираю сумку и прощаюсь с Бобби. Он уезжал на ночь с Холтеном и командой его охранников. Может, завтра мы и получим вердикт. Присяжных вывели с трибуны, и зал начал пустеть. Гарри склонился над своей трибуной, о чем-то беседуя с секретарем. В зале оставались лишь несколько задержавшихся. Дилейни и Харпер дожидались меня. Вроде как чувствовали, что мне нужно время, чтобы разбежавшиеся мысли улеглись у меня в голове. Своему заключительному слову я отдал все без остатка. В голове у меня была полная каша. Закинув ремень сумки с лэптопом через плечо, я толкнул калитку барьера, отделяющего места для зрителей от остальной части зала. В конце прохода меня дожидались Дилейни и Харпер. Я чувствовал себя жутко усталым. Раздраженным. Окончательно вымотанным. И все же я знал, что предстоит еще одна ночная работа. Все-таки оставался шанс найти хоть какую-то зацепку в деле Долларового Билла. И у меня было нехорошее чувство, что это единственный шанс Бобби. Вдруг какое-то движение слева от меня. Быстрое. Низко. Я уловил его лишь боковым зрением. Кто-то присел на корточки в ряду кресел слева от меня. Я повернулся посмотреть, что происходит, но недостаточно быстро. Чей-то кулак от души влепил мне в челюсть. Я услышал крик Дилейни. И Харпер. Я уже падал, пол быстро налетал на меня. Я выставил руки и ухитрился не раскроить себе башку, но соприкосновение ребер с плиточным полом заставило меня вскрикнуть. Я не мог дышать, сквозь волны боли плохо сознавая, что происходит вокруг меня. Харпер полетела на пол где-то впереди. Упала она на спину. Я услышал позади торопливые шаги – Гарри бежал посмотреть, что, черт возьми, происходит. Я почувствовал крепкий захват на обоих запястьях, после чего руки мне заломили за спину. И тут вдруг я понял, что происходит. Меня уже достаточно арестовывали, чтобы знать, как действуют копы. И едва только эта мысль пришла мне в голову, как я почувствовал холодный укус наручников, сомкнувшихся сначала вокруг моего левого запястья, а потом правого. Мне сковали руки за спиной. Подхватив за локти, дернули назад, поднимая на ноги. Я попытался заговорить, но из-за боли в челюсти лишь лающе кашлянул. Первый удар едва не свернул ее. Я ухитрился выгнуть шею назад и влево. Детектив Грейнджер. А за спиной у него я увидел Андерсона. – Эдди Флинн, вы арестованы. Вы имеете право хранить молчание, – произнес Грейнджер, после чего продолжил зачитывать мне права, подталкивая меня вперед. Впереди в дверях зала уже поджидал коп в форме, взявшись руками за ремень с кобурой. – Вы не имеете права! – выкрикнул Гарри. – Немедленно прекратите! – Еще как имеем, – отозвался Андерсон. Харпер поднялась с пола, и Дилейни обхватила ее за спину, крикнув: – Я федеральный агент, что за хрень тут происходит? По какому обвинению? – А это не федеральный вопрос. Не ваша юрисдикция. Мы забираем этого человека в управление полиции Род-Айленда для допроса, – сказал Грейнджер. Я не мог дышать. Боль теперь накатывала волнами, каждая из которых сокрушала легкие. Подняв взгляд, я заметил, что у копа, поджидающего в конце прохода между скамьями, немного другая униформа – отдела полиции Род-Айленда. Андерсон с Грейнджером взяли с собой тамошнего сотрудника по связям. Они производили арест и собирались вывезти меня за пределы штата. – По… какому… обвинению? – умудрился выговорить я. На такой вопрос копы всегда обязаны ответить. Чтобы произнести эти слова, потребовалось громадное усилие, которое едва не выжгло мне легкие. Грейнджер дернул меня за руки, посылая новый ад мне в ребра. Я почувствовал, как мои ноги наливаются тяжестью. И чуть не вырубился, когда услышал ответ Андерсона. – Вы арестованы за убийство Арнольда Новоселича, – сказал он. Господи… Арнольд… Всего только пару дней я ничуть бы не опечалился, услышав, что он отбросил коньки. Теперь же испытывал совсем иные чувства. Я ведь совсем недавно разговаривал с ним, ранним утром. Потрясение от известия о его смерти почти притупило тот факт, что я арестован. – С какой это стати Эдди убивать своего консультанта по присяжным? – выкрикнула Дилейни Андерсону, поспевая за мной. – Можете спросить у самого Флинна, – отозвался Андерсон. – А заодно поинтересоваться, почему он не надел перчатки, когда заталкивал в глотку Новоселичу долларовые бумажки. Глава 65 Автобус наконец выехал со стоянки на задах здания суда. Присяжные помалкивали. Все взвешивали заключительные аргументы по делу. Большинство из них вроде как радовались, что все наконец закончилось. Когда автобус миновал главный вход в здание, Кейн выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как полицейские, которые вывели Флинна на улицу, усаживают его в седан без опознавательных знаков. Кейн позволил себе улыбнуться. Вот они, преимущества дружбы. От нью-йоркской Джамейки до квартиры Арнольда в Род-Айленде он добрался за рекордно короткое время. Поначалу консультант по присяжным не хотел его впускать. Кейн пообещал ему разоблачение – внутреннюю информацию на подставного присяжного, сидящего в данный момент в жюри. Арнольд просто не смог устоять. Кейн вошел в шикарную квартиру, попросил воды и задушил Арнольда со спины, завалив его на пол кухни. Вытащил долларовые купюры из пластикового пакета, который держал в бардачке машины, спрятанной на долгосрочной многоярусной парковке аэропорта имени Джона Кеннеди. Действовать надо было быстро, и он затолкал несколько купюр поглубже в горло Арнольда найденной на кухне ложкой. Хотя не забыл оставить одну купюру торчащей у того изо рта. Купюру, которую он пометил красной шариковой ручкой, подкрасив ею абсолютно все звездочки, стрелы и оливковые листочки на Большой печати. Финальную. С отпечатками пальцев и ДНК Эдди Флинна. Купюру, которая бросит Эдди Флинна за решетку прямо в тот момент, когда его карьера готова взлететь в стратосферу. Флинн сейчас по всем телеканалам, во всех газетах. Самый крутой адвокат во всем Нью-Йорке. Кейн видел, к чему все катится. Американской мечте Эдди Флинна наступит конец. Глава 66 Грейнджер приказал мне повернуться к нему спиной, снял с меня наручники и вновь сковал мне руки спереди – небольшой акт милосердия. Сидение в полицейском автомобиле с руками, скованными за спиной, излишне нагружало бы ребра. Я вырубился бы от боли, не успели б мы проехать и пары кварталов. Нагнув мне голову вниз, он затолкал меня на заднее сиденье машины без опознавательных знаков – типичной тачки детективов из полицейского гаража. Вонь прогорклого масла от гамбургеров, продранные сиденья… При мысли об Арнольде – убитом, задушенном деньгами – по коже у меня поползли мурашки. Долларовый Билл подставил меня. Точно так же, как и остальных. Водительская дверь открылась, и Грейнджер пролез за руль. Коп из Род-Айленда забрался в машину с моей стороны и уселся прямо передо мной на пассажирском сиденье. Я почувствовал, как автомобиль качнулся – Андерсон тяжело опустился слева от меня. Все еще в гипсе. Я глянул на него, и то, что я увидел у него на лице, меня испугало. Андерсон обливался по́том. И весь дрожал. Грейнджер отъехал от тротуара и влился в дорожный поток. Я все не мог отвести взгляд от Андерсона. Я довольно круто обошелся с ним в суде. И руку здорово ему раздолбал. Сейчас он должен был бы злорадно торжествовать. Смотреть на меня сверху вниз, наслаждаясь своей победой. Грейнджеру с Андерсоном полагалось бы обмениваться шуточками, обсирая мои выступления на суде. Пугать меня. Говорить мне, что теперь все кончено – что я проведу остаток своей жизни в тюрьме. Но вместо этого атмосфера в автомобиле словно сгустилась. Это напомнило мне те времена, когда я таился в кузове какого-нибудь фургона или сидел в автомобиле, ожидая, когда можно будет приступить к очередной автоподставе или мошенническому разводу. – Спасибо, что позволили нам взять этого типа, – произнес Грейнджер. – Нет проблем. Добрый вечер, мистер Флинн, моя фамилия Веласкес, – сказал коп из Род-Айленда, после чего опять повернулся к Грейнджеру. – Рад, что ваш отдел свел меня с вами, это избавило нас от препирательств касательно юрисдикции. Я сразу понял, что у вас, ребята, большой зуб на Флинна – едва мы только встретились. – Ну да, у нас с ним давняя история, – отозвался Грейнджер, после чего глянул в зеркальце заднего вида, и вместо довольного, надменного выражения я увидел у него на лице кое-что совсем другое. Возбуждение. Если б я выпрямился на сиденье, то все равно по-прежнему видел бы в зеркале заднего вида его глаза. Они лихорадочно метались по сторонам. Он шарил взглядом по проезжей части, по тротуарам, потом опять переводил его на Андерсона, словно убеждаясь, что тот по-прежнему присматривает за род-айлендским копом, Веласкесом. Я понял, что что-то затевается. Единственно, не знал, вписан ли в это Веласкес. Предположил, что нет. Пока мы ехали по Сентер-стрит, я откинулся на спинку сиденья и нащупал в кармане пиджака телефон. Никто меня не обыскивал. Хотя, по моим прикидкам, у моих конвоиров, учитывая их возраст и то, как они держались, было как минимум пятьдесят лет службы в полиции на троих. Странно даже для одного копа с десятилетним стажем забыть обыскать подозреваемого. Это заставило меня занервничать. Грейнджер пару раз свернул, и теперь мы направлялись к северу. Это тоже не умерило моей тревоги. Они вроде как собирались отвезти меня в Род-Айленд. Быстрей всего было бы поехать к югу, вырулить на ФДР и следовать вдоль реки до развязки на трассу И-95. Ни один нью-йоркский детектив не поехал бы другим путем. Они знали город получше любого другого. – Куда это мы едем? – спросил я, медленно опуская скованные руки к полам пиджака и сдвигая их вправо, поближе к дверной ручке. – Заткнись на хер, – бросил Грейнджер. – Отсоси, – отозвался я. – Делай как он говорит, заткни свою поганую пасть! – рявкнул на меня Андерсон. Затыкаться я не стал. – Если мы едем в Род-Айленд, то почему не через ФДР? – спросил я. Сидящий впереди меня на пассажирском сиденье род-айлендский коп повернулся к Грейнджеру. – Противно в этом признаваться, но адвокат говорит дело, – сказал он, глянув на часы. – Час пик. Там в это время сумасшедшие пробки, – ответил ему Грейнджер. Последние лучи дневного света быстро тускнели. Все водители автомобилей вокруг нас включили фары. Наша же машина оставалась темной. Вскоре Грейнджер резко свернул влево. Теперь мы направлялись к западу. И после нескольких быстрых правых и левых поворотов продолжали ехать в этом направлении. Выглянув в боковое окошко, я спросил: – Угол Западной Тринадцатой и Девятой авеню? Что мы вообще забыли в Митпэкинге?[33] – Так короче, – буркнул Грейнджер. Машина свернула на боковую улочку. Пар, клубящийся над канализационными решетками и подсвеченный уличными фонарями, наводил на мысль, что ад скрывается прямо под Манхэттеном. – Ща тормозну на секундочку, – сказал Грейнджер. Вот оно. Никакой остановки не будет. И в Род-Айленд я так и не попаду. Андерсон навалился на меня сбоку, левой рукой выуживая что-то из кармана пиджака. Гипс на правой руке фактически оставил его одноруким. Потом он опять отклонился к водительской стороне машины, и я увидел в его левой руке что-то блестящее. Он бросил это к моим ногам, а потом его левая рука опять нырнула за отворот пиджака. Я успел бросить на этот предмет лишь единственный короткий взгляд. Это было все, что мне требовалось. Под ногами у меня лежал маленький пистолет.