Он все равно доберется до Соломона. Может, и не сегодня. Но скоро. А сейчас этот адвокат должен заплатить. Кейн покрепче сжал рукоять керамического ножа, ощутив первую волну жара от прилива крови. Увидел, как адвокат хватается за свой галстук, прикрывает им рот и нос. И тут окно слева от него разлетелось вдребезги, и комнату наполнил слезоточивый газ. Глава 72 Как только первая газовая граната взорвалась в углу спальни, я услышал вокруг себя звон разбиваемых стекол. Два бойца группы захвата в полном снаряжении и противогазах влетели в окно. Я услышал, как в коридоре тоже бьется стекло, и увидел еще одного бойца, спрыгнувшего на пол прямо перед Кейном. Ближайший от меня агент сунул мне противогазную маску, и я успел упасть на колени и отползти в угол, прежде чем натянуть ее. Когда я застегнул на затылке ремешок с липучкой, глаза уже жутко щипало. Я слышал крики «ФБР!» и обращенные к Кейну требования бросить нож и лечь на пол. Самих агентов не было видно. Даже при разбитых окнах в спальне и коридоре и зимнем ветре с улицы комната вскоре наполнилась облаком непроницаемого белого дыма. Окна высасывали это облако наружу, но в эти самые первые секунды я ни черта не видел. Короткий треск автоматного огня. Звон стреляных гильз, разлетающихся по полу. А потом тишина. Вскоре я услышал стон и звук падения на пол чего-то тяжелого. И тут же опять стрельба. Два мощных оглушительных хлопка. В дыму я увидел дульные вспышки, но не смог определить направление огня. В дыму быстро промелькнула какая-то фигура. Я видел лишь ее очертания. Фигура низко склонилась в углу комнаты, выпрямилась, и тут я услышал звон бьющегося стекла и увидел дугу белого дыма, вылетающую из окна. Потом – шаги на лестнице. Тяжелые. Быстрые. Дым еще немного рассеялся. Я встал и едва не споткнулся о тело агента, лежащего на полу. Того самого, что сунул мне противогаз. Горло у него было взрезано от уха до уха. И его автомат пропал. За ним лицом вниз лежал второй агент. И тут в коридоре я увидел Кейна, стоящего над телом последнего из бойцов, ворвавшихся через окна на третий этаж. Тот, подергиваясь, лежал на ковре. Кейн разрядил в него оставшиеся в магазине патроны. Боец неподвижно замер. Кейн отбросил автомат, выхватил свой нож и бросился ко мне. Глаза у него были красными и сильно слезились, но он вроде как не обращал на это внимания. Я заметил темное пятно у него на рубашке, по всему животу. В него явно попали еще до того, как он сумел убить первого агента и завладеть его стволом. И опять-таки это вроде никак не обескуражило его и не замедлило его движений. Ничуть. Да что это с ним такое? Нас с Кейном разделяло около десяти футов. Грохот шагов на лестнице становился все громче. Я пятился, пока не уткнулся спиной в стальную дверь комнаты-убежища. Кейн с улыбкой на лице быстро подступал ко мне. Выдернув из кармана пиджака «Глок», я выстрелил Кейну прямо в грудь. Ствол я подрезал у Холтена в тот самый момент, когда он повернулся ко мне спиной, закрывая входную дверь. Выстрел отбросил Кейна на несколько шагов назад, но каким-то чудом он устоял на ногах. Опустил взгляд на огромную дыру в груди. Голова его опять вздернулась вверх, рот приоткрылся. Отплевываясь пузырящейся на губах кровью, Кейн опять устремился ко мне. Следующая пуля угодила ему в плечо. На сей раз он даже не остановился. Восемь футов до меня. Нож по-прежнему у него в руке. Я все продолжал нажимать на спусковой крючок – снова, снова и снова. То мазал, то попадал ему в живот или в грудь, но этот гад все равно продолжал надвигаться. Пять футов. Грохот шагов уже в коридоре. Я прицелился пониже и выстрелил еще дважды. В первый раз промахнулся. Вторая пуля раздробила Кейну колено, и он упал. Начал ползти ко мне, хрипя сквозь кровь. Три фута, и он взмахнул ножом – лезвие воткнулось мне в ляжку. И в этот последний момент глаза Кейна изменились. Смягчились, расслабились. Почти как если бы какая-то тяжелая ноша свалилась у него с плеч, когда он поднял взгляд на дуло «Глока». Я последний раз спустил курок – и вышиб из него мозги. Колени у меня подогнулись, когда резкая боль отдалась во всем теле. На бедре у меня был длинный порез, и я ощутил, как кровь пропитывает мне брюки. Я поплыл. Комната перекосилась. Должно быть, я кучей рухнул на пол. Прямо перед глазами увидел пистолет Холтена. Наверное, я выронил его. Подняв взгляд, увидел самого Холтена, стоящего надо мной. Он тяжело дышал. Потом наклонился, подобрал пистолет. Не сводя с него глаз, я увидел решение у него на лице. Он выщелкнул магазин, посмотрел на него. Там оставалось еще по меньшей мере два патрона. Я не мог дышать в этой долбаной маске. Сорвал ее с лица. – Во вторник, в закусочной… Когда мы встретились за завтраком, прежде чем отправиться на место преступления, – с трудом выговорил я. Холтен присел на корточки, уставившись на тело Кейна. – Никогда не думал, что доживу до этого дня, – произнес он. Недоверчиво покачал головой над трупом Кейна. – Таких, как он, больше не было. Его нельзя было ранить. Он не чувствовал боли. Я думал, что он вообще не человек, – продолжал Холтен. – Закусочная… Ты взял деньги, которые я пересчитал, чтобы заплатить по счету, а потом отдал мне и сказал, что заплатишь сам. После чего взял одну из долларовых бумажек и передал ее Кейну. Ты помог ему подставить меня. Ты всю дорогу ему помогал, – сказал я. Он встал, повернулся ко мне, и лицо его расплылось в улыбке. Она была кривой и злобной – эта улыбка. Я уже успел посмотреть фото, которые коп из Чапел-Хилла прислал Харпер. Холтен ничуть не изменился. Я хотел, чтобы он понял, что маска с него сорвана, что больше ему не прятаться под вымышленным именем. Голос у меня прерывался, боль была слишком сильна. Но я кое-как ухитрился выговорить: – Это ведь ты подменил ДНК Ричарда Пены на образец Кейна в Чапел-Хилле. Разве не так, офицер Рассел Макпартленд? Он защелкнул магазин на место, дослал патрон в ствол и прицелился мне в голову. Я стиснул зубы. Встретился с ним взглядом. Тут его тело задергалось, и осколки стекла, оставшиеся торчать из оконной рамы, окрасились красным, после чего Холтен выпал из окна. В коридоре бок о бок стояли Дилейни и Харпер. Они опустили стволы. Я услышал, как Дилейни вызывает «скорую», и комната вновь погрузилась во тьму. Я попытался открыть глаза, но поймал себя на том, что не могу. Голова казалась жутко тяжелой, я был весь в поту. Показалось, будто я куда-то проваливаюсь – стремительно падаю и никак не могу остановить это падение. Я очень быстро терял сознание. И прежде чем окончательно вырубиться, ощутил чью-то ладонь у себя на щеке. Я не мог разобрать, что мне говорят. Кто-то барабанил в металлическую дверь. Вроде как Бобби – спрашивал, можно ли уже выходить. Я попытался сказать ему, что все в порядке, что можно. Пытался сказать ему, что утром можно не являться в суд, что дело против него закрыто, но не мог подобрать слов. Глава 73 За восемь недель, прошедших после перестрелки на Тридцать девятой улице, проявилась полная картина преступлений Долларового Билла. Я был слишком слаб, чтобы встретиться с Дилейни, но она позвонила Гарри и все ему рассказала. Я жил в квартире Гарри, пока выздоравливал, и он-то и поведал мне полную историю. Кейн был очень продуктивным убийцей, и его ДНК была обнаружена на местах еще трех его преступлений. За неделю до суда бесследно пропал некий Уолли Кук. ДНК Кейна обнаружили на взрезанной шине фургона Кука, стоящего возле его дома. Тело Кука было сожжено, но впоследствии опознано по зубным картам. Он был в списке кандидатов в присяжные для суда над Соломоном. Кроме того, мертвым нашли и Прайора – на пассажирском сиденье его «Астон-Мартина», припаркованного на улице Бобби. Кейн сбежал из отеля, встретил Прайора, забрал у него одежду, убил его, а потом надел на него пальто и шляпу, чтобы прикрыть пустую окровавленную глазницу. И хотя это никогда уже исчерпывающе не доказать, считалось, что Кейн убил присяжных Мануэля Ортегу и Бренду Ковальски. Дилейни нарыла и больше информации на Холтена, которого на самом деле звали Рассел Макпартленд. Он был с позором уволен из вооруженных сил после целой серии обвинений в сексуальных домогательствах. Ни один из этих эпизодов не был доказан, но это дало его командованию стимул вышибить его ногой под зад за несколько не столь серьезных проступков, за большинство из которых были ответственны его товарищи по службе. После этого Макпартленд устроился на работу в службу безопасности университета в Чапел-Хилле, а вскоре после этого началась череда жестоких изнасилований в кампусе. Как-никак, он был копом, и молодые женщины полностью доверяли ему, когда он подходил к ним. Когда нашли первую жертву Чапелхиллского душителя, все сочли, что насильник решил повысить ставки, но теперь у ФБР несколько иное мнение. Дилейни убеждена, что Кейн вычислил Макпартленда и угрожал выдать его, если тот не будет помогать ему покрывать его преступления. Эти двое хорошо сработались. У Макпартленда было охранное прошлое, контакты в полиции. Все ресурсы, в которых нуждался Кейн. И, естественно, тот знал, куда обращаться, когда дело доходило до подмены личных данных. Кейну не просто везло все эти годы – ему помогали. А потом начались реабилитации. Некоторые посмертные, но большинство нет. Люди, которых осудили за преступления Долларового Билла, были освобождены, и всех их ждал долгий путь к компенсации нанесенного ущерба за неправомерные приговоры. Неважно, сколько денег они получат, – свою жизнь им уже не вернуть назад. Я лежал на диване у Гарри, смотрел повтор «Кегни и Лейси»[37]. Бобби звонил мне каждый день, желая поблагодарить за спасение своей жизни. Гарри опять-таки был достаточно любезен, чтобы поговорить с ним за меня. И я уже видел интервью Бобби по Си-эн-эн. Он говорил, какое это тяжкое испытание – попасть под суд за преступление, которого не совершал. Рассказывал про свою эпилепсию и как он скрывал ее от киношного мира. И про свою сексуальную ориентацию. Поведал репортеру, что в вечер убийства Ариэллы и Карла был с другим мужчиной. Тоже актером. Еще одной знаменитостью, живущей во лжи. И как это до сих пор не дает ему покоя, и как он скрывал этот позор от всех – даже от своих адвокатов. Америка простила Бобби, пусть даже если и не Голливуд. Я услышал, как открылась входная дверь, и вошел Гарри с коричневым бумажным пакетом в форме бутылки. Пакет он поставил на кофейный столик вместе со стопкой почты, сходил за двумя стаканами и налил нам обоим. – Что ты там смотришь? – спросил он. – «Кегни и Лейси», – отозвался я. – Всегда любил этот сериал, – сказал Гарри. Отхлебнув бурбона, он поставил стакан на стол. – Бобби Соломон хочет тебя нанять. – Для чего? – Он работает над пилотной серией для «Нетфликса» – про мошенника, который стал адвокатом, – с улыбкой ответил Гарри. – Ничего из этого не выйдет, – буркнул я. Заметив, что я смотрю на верхний конверт в стопке почты, Гарри взял его и отложил в сторону. – Там для меня какие-то бумаги? – спросил я. Он ничего не ответил. Я все смотрел на коричневый конверт – большой, знакомый. – Дай мне его, Гарри, – попросил я. Он вздохнул, подобрал конверт и передал его мне, сказав: – Тебе совсем не обязательно заниматься этим прямо сейчас. Я открыл конверт, вытащил из него бумаги и сел. Нога до сих пор жутко болела, но рана понемногу заживала. Док сказал, что еще пара недель, и я смогу обходиться без палочки. Теперь я чувствовал лишь тупую боль. Бумаги, разложенные передо мной на кофейном столике, ранили гораздо больнее. Я вытащил из стаканчика на столе одну из ручек, пролистнул несколько страниц и подписал свое согласие на развод и документ об опеке. Осушил стакан, впервые за долгое время ощутив, как алкоголь ударил в голову. Гарри вновь наполнил его. – Я могу поговорить с Кристиной, – предложил он. – Не надо, – ответил я. – Так для них лучше. Чем дальше они от меня, тем им спокойней. Именно так и обстоят дела. Тогда, в доме у Бобби, когда Кейн угрожал мне и Харпер, я был почти что рад. Если б я был с Кристиной и Эми, он стал бы угрожать им смертью или чем похуже. Хорошо, что сейчас они далеко от меня.