– Нет. – Я предлагаю всем сыграть в одну игру. Я называю это игрой в молчанку. Идея в том, что все должны хранить молчание. И вы знаете, насколько хороши мои дети в этой игре? Джек растерянно заморгал. – Это у них крайне хреново получается. Вообще никак. Они каждый раз проигрывают. А вот вы хорошо умеете играть в молчанку? – Д-да. – Тогда давайте попробуем. Несколько мгновений они сидели в полной тишине. Бернард нацелился взглядом в Джека. Джек попытался оглянуться, затем уставился в пол, потом снова попробовал посмотреть на Бернарда. И в конце концов не выдержал: – Послушайте… – Вы совсем не сильны в этой игре, Джек! – сказал Бернард, повысив голос. – Вы говорили, что у вас хорошо получается! Вы опять солгали мне? Нет, отвечать не надо! И знаете почему? Потому что у вас есть право хранить молчание! Ханна вошла в комнату, держа в руке маленький бумажный бланк. Присев рядом с Бернардом, подвинула его вперед – бумага зашуршала по металлическом столу. – Здесь, – объявил Бернард, – перечислены ваши права по правилу Миранды. Сейчас мы по ним пробежимся – убедимся, что вы хорошо поняли каждое слово, хорошо? – Хорошо. Бернард зачитал ему его права. Джек сказал, что все понимает. Затем подписал бланк. – Вы должны поднять левую руку и сказать, что полностью понимаете свои права, – добавил Бернард. Сбитый с толку, Джек поднял левую руку. – Я все понимаю… – Я что, сказал левую? – спросил Бернард. – Простите, я имел в виду правую руку. Джек поменял руки, подняв правую. – Я полностью понимаю свои права, – торжественно произнес он. Бернард глянул на поднятую руку, чувствуя, что Ханна смотрит на него, как на сумасшедшего. – Вот теперь можем и поговорить, – сказал он. – Итак, вас вчера не было на работе. – Да, я же сказал вам! У меня есть любовница. Я встречался с ней в мотеле вчера утром. – Но Курт сказал нам, что вы были на работе. – Послушайте, Курт – мой друг. Я сказал ему, что, если моя жена или еще кто-нибудь позвонит и спросит его, где я был, он должен сказать, что я был на работе. Он прикрыл меня на случай, если позвонит София, вот и все. Я попросил его об этом три дня назад, до… до всего этого. Он просто сказал вам то, о чем я его просил. – Ваш друг был готов солгать ради вас полиции? Это чертовски хороший друг. – Да, он и вправду настоящий друг. Разве это преступление? – Дача ложных показаний – вот что является преступлением, – сказала Ханна. – Равно как и убийство. – Я был в мотеле! Вы уже позвонили, чтобы это проверить? Просто позвоните! – В котором часу вы появились в этом мотеле? – спросил Бернард. – Где-то… в половине девятого? Или в девять? Бернард и Ханна обменялись взглядами. Это даже не обеспечивало Джеку алиби на момент убийства. Жаклин Мьюн застрелили около восьми утра. – Как зовут эту женщину? – спросил Бернард. – Какую женщину? – Женщину, с которой вы встречались. Женщину, с которой у вас роман. – Послушайте, она не имеет к этому никакого отношения. Оставьте ее в покое. – Джек… – Бернард сложил руки перед собой. – Вы в очень, очень глубоком дерьме. Таком глубоком, что вам, вероятно, следует закрыть рот и задержать дыхание. Лично я практически не сомневаюсь, что вы убили свою тещу, но присутствующая здесь Ханна питает к вам некоторую слабость. Она думает, что у вас добрая душа. И считает, что углядела невинность в ваших честных глазах, можете в такое поверить? Итак, вот что я вам предлагаю: лучше уж вы предоставьте нам свое так называемое алиби, пока мы не позвонили прокурору, чтобы сообщить ему, что в нашей допросной сидит убийца Жаклин Мьюн. В последний раз спрашиваю: как ее зовут? Джек побледнел, и Бернард подумал, что он вот-вот упадет в обморок. Сам он устал, время было позднее, и он просто хотел получить это имя. Женщина, если таковая и вправду существовала, могла бы рассказать им, был ли Джек как-то странно возбужден, когда встретился с ней, была ли у него кровь на одежде, не пытался ли он избавиться от пистолета… Эта женщина все намного упростила бы. – Ее зовут Вэл, – сказал Джек. – Вэлери Мьюн. Блин. Проще от этого ничуть не стало. Глава 9 Бернард и Ханна быстро становились в семействе Мьюн наименее желательными персонами. Джинни открыла им дверь с совершенно ледяным лицом. – Мой хороший знакомый готов представлять Джека на общественных началах, – с ходу объявила она. – Это один из лучших адвокатов по уголовным делам в Гленмор-Парке. Не думаю, что у вас еще будут шансы наехать на него в своей комнате для допросов. – Ладно, – сказала Ханна. – Повезло же ему, что в семье есть свой адвокат. – Вот именно. – Не возражаете, если мы войдем? Мы хотим задать несколько вопросов вашей дочери. – О, теперь вы и к Вэл решили прицепиться?.. Нет! Убирайтесь! – Можем и убраться, мэм, – сказал Бернард. – Но Джек попросил нас поговорить с Вэлери. Видите ли, – повысил он голос, заметив Вэл, маячащую за спиной у матери, – дело в том, что она – его алиби. – Этого не может быть, – процедила Джинни, скривив рот от отвращения. – Если вы хотите поговорить с Вэл, вам придется сделать это только в присутствии нашего адвоката… – Мам, все в порядке, я поговорю с ними. – Вэл… – Я поговорю с ними, мам. Одна. Джинни замешкалась. Бернард хорошо видел выражение ее лица. И сразу узнал его. Это выражение внезапного осознания. Ему приходилось видеть это бессчетное количество раз. – Ну ладно, – произнесла она слабеющим голосом. – Можете посидеть в кухне. Протиснувшись мимо Бернарда, Джинни вышла из дома во двор, достала из кармана пачку сигарет и сунула одну в рот. – Пойдемте, – сказала Вэл, после чего повела их на кухню, где они втроем уселись за стол. Что-нибудь съесть или выпить детективам не предложили. – Вэлери, – начала Ханна, – Джек сказал, что вы с ним вчера утром встречались в мотеле. – Да, это так, – кивнула та. – В каком именно мотеле? – «Паркс Лодж». – И в какое время вы там встретились? – В девять утра. – Когда вы запланировали эту встречу? – продолжала спрашивать Ханна, вытаскивая блокнот. – За два дня до этого. – И договорились встретиться именно в девять? – Именно так.