— Если один из присутствующих — не странник… — прошептала я. — Умная стерва, — прошипел Шейн, одним движением дернул на себя, развернул и прижал к горлу нож. Мужчины переглянулись. Ян сжал кулаки, это я отметила краем глаза. — Но я видела крылья! — закричала, пытаясь не шевелиться. Почему Кхана замерла? Словно застыла, как тогда, на узкой улочке итальянского городка. — Ты видела иллюзию, Диана. Шейн очень одаренный. И я тоже, — сказал знакомый голос, и из тени вышел прорицатель. Ландар повернул голову, и я увидела тот самый взгляд — такой же, как много лет назад в часовне. Ненависть. Чистая, ничем не замутненная, смертельная ненависть. — Аргус. В это имя князь вложил такую убийственную интонацию, что даже удивительно, как прорицателя не разорвало от нее. Дальше все произошло мгновенно. Шейн втолкнул меня в центр, отпрыгнул, а его место занял Аргус. Алая нить метнулась, заискрила и замкнулась. Странники вспыхнули, словно живые багровые факелы, стена света охватила границу круга. — Нет! — Ян ударил кулаком по алому свечению, и его отбросило назад. — Не надо, Ян, — бросилась к нему. — Это бесполезно. Сила замкнулась. Мы посмотрели друг на друга. Таковы правила поединка. Из круга выходит только один. Другой исход невозможен. Только один. Ландар рассмеялся. Посмотрел на нас, на ошарашенных странников, которые тоже не могли сдвинуться с места до окончания схватки, перевел злой взгляд на Аргуса. — Вот, значит, как. Наш ангелочек Шейн оказался предателем, как я и думал. Но я верил своей видящей, — он посмотрел на меня. — Женщинам не стоит доверять, правда, Диана? Они предают. Я кусала губы, судорожно просчитывая варианты. Замысел Аргуса понятен — он уверен, что Ландар убьет Яна, а я, охваченная болью и яростью — самого князя. Ведь во мне было Дыхание Вечности — клинок, способный уничтожить Иного. Вполне возможно, так и произойдет. — Впрочем, как и мужчины, — бросил Ландар, глядя на Аргуса. Князь словно забыл и про Яна, и про меня, он смотрел на своего истинного врага. Их разделяла стена алого света, и от этого лица казались залитыми кровью. — Я давно жду тебя. Ты хорошо спрятался, Аргус. Настолько, что даже я не смог тебя отыскать. В какой норе ты обитал целый век? — Гораздо ближе, чем ты думаешь, — любезно улыбнулся Аргус. В синих глазах горела ненависть равноценная той, что жгла князя. — Ты забыл, что именно меня называли богом времени? Или безвременья. — Аргус оскалился, словно зверь. — Ты заставил меня месяц наблюдать за агонией Нории. Ты пытал меня. Я умер тысячи раз за тот месяц. Но древнего не так просто уничтожить, верно? А воспользоваться клинком могла лишь Нория, что за ирония! Жаль, что она была так слаба и не смогла этого сделать. Жаль, что она любила тебя. Но странника можно убить в кругу, Ландар. Этот круг не первый для нас, так? Вот только условия другие. И на этот раз все будет по-моему. Аргус замолчал, глядя на Ландара. Князь никак не реагировал на его слова, в черных глазах даже алый свет не отражался. Они были непроницаемыми. И ударил он так неожиданно, что все вздрогнули. Но кулак не коснулся лица прорицателя — стена света не позволила. Синеглазый древний рассмеялся, и я увидела, какие безумные у него глаза. Они оба жили ненавистью — и Ландар, и Аргус. Столь сильной, что готовы были уничтожить мир, лишь бы убить друг друга. — Не выйдет, — продолжая смеяться, сказал Аргус. — Ты должен завершить поединок. На этот раз я буду умнее, Ландар, и убью тебя чужими руками. И даже Дориций уже не поможет, старик слишком слаб. В прошлый раз он смог перенаправить энергию круга в Сибирь, в этот раз я получу все. На этот раз будет один победитель, и это не ты. — Ты по-прежнему подлец и трус, Аргус! — прищурился Ландар. — Снова решил выкачать эфир из остальных странников, чтобы одолеть меня?! В прошлый раз не вышло, надеешься избавиться в этот? Первый круг погубил всех. — У меня не было выбора! — заорал Аргус. — Хватит! — крикнула я. Мой голос ударился о стены и приумножился эхом. Ветер набирал силу, ревел раненным зверем, швыряя в лицо уже не дождь, а хлопья снега. Словно осень враз сменилась зимой — яростной и лютой. Небо стремительно чернело, затягивалось непроглядной тьмой, на которой не было звезд. Шпили замковых башен иглами протыкали темноту, темный лес внизу казался бушующим морем. Сама природа протестовала против происходящего, слишком много здесь, наверху, было силы, магии, чуждого этому миру эфира. А еще ненависти, способной разорвать планету пополам. Я бросила взгляд на Яна и выдохнула. Его лицо было сосредоточенным, он осматривался, ища выход. — Не бойся, — шепнул он, отодвигая меня к краю. — Закончи поединок, если хочешь выйти! — заорал Аргус. — Через минуту, — отозвался Ландар и кинулся на Яна. Я закричала, ветер завыл в вышине, яростно обрушиваясь на площадку башни шквалистыми порывами. Две фигуры смазались. Их движения были столь стремительными, что я не могла рассмотреть происходящее. Видела лишь обрывки, когда противники немного замедлялись. Занесенная рука Ландара… прыжок Яна… кровь на скуле князя… порез на груди Яна… вспышки света там, где они сходились, словно сбивались плюс и минус, образуя при столкновении новые вселенные, черные дыры и зажигая звезды. Меня отбросило ударной волной, и я отлетела к краю круга, успев увидеть встревоженный взгляд Яна. Отползла в сторону, почти обжигаясь об алую стену. — Ближе к краю! — услышала сквозь невероятный шум ударов и вой ветра голос Хаоса. Оказывается, я сидела у его ног. — Ближе к краю, Диана! Я пытаюсь… защитить! Я благодарно кивнула. Давление внутри круга уже не давало не то что двигаться — дышать, словно я оказалась глубоко под водой. Сила странников накапливалась внутри магической линии, приближаясь к критическому значению. Это надо остановить! Черт, это надо остановить, иначе произойдет непоправимое! В прошлый раз эфир взорвался в далекой Сибири, благодаря тому, что Дориций отбросил его, но если это произойдет здесь, в Ирландии? Этот взрыв уничтожит и сам остров, и прилегающую к нему Великобританию, а поднявшееся цунами снесет материк! Мир изменится навсегда! Тот самый Армагеддон случится… И, похоже, этого и добивался Аргус. Древний улыбался, в его глазах горело злое торжество. Он не сомневался, что его месть, наконец, свершилась. Краем глаза я увидела бьющиеся черные крылья, лицо Яна в крови… Я сглотнула и поползла вдоль красной линии. Чужая сила коснулась меня, и стало немного легче. Дориций… а потом Хэндар, Димитрий, Стен… Все странники прикрывали меня, помогая дышать и двигаться, закрывая от удушающей силы внутри круга. Они были скованы силой замкнутого круга, не дающей им пошевелиться. Ужасные оковы, благодаря которым Аргус столетие назад погубил других странников. Я ползла мимо мужских ног, шаг за шагом, пытаясь не смотреть туда, где бились двое. Не удержалась, посмотрела. Как раз в этот Момент Ян ударил, Ландар перевернулся в воздухе, но подняться не успел, соперник пригвоздил его к площадке, разбивая в труху камень. Но уже в следующий миг князь сбросил его. И снова — лишь мелькание крыльев, черно-белые смазанные силуэты и вспышки света — почти безостановочные. Я встряхнулась и вновь поползла. Димитрий, Хэндар, совсем рядом… Быстрый взгляд назад. Мгновение до выбора… Пустота внутри. Время замедлило свой ход, застыло вязкой смолой. И воспоминания, что вернулись ко мне. Не мои, целая шкатулка чужих страшных дней… …Я смотрю на оплывающие свечи. В этом зале их тысячи. Я приказал сделать их красными, мне нравится смотреть на чернеющий багровый воск, текущий на бронзовую подставку. Подо мной женщина. Очередная. Их много в этом зале, некоторые теряют сознание, и их заменяют другими. А может, они умирают, я не знаю. Мне наплевать. Мой верный камердинер Жером говорит, что по окрестностям ползут слухи о кровавом румынском князе, в замке которого творятся невиданные бесчинства. Я смеюсь, слушая это. Жером обеспокоен, я вижу это по его глазам. И еще там гнездится ужас — он боится меня, того, кого знает столько лет. Хотя таким он меня не видел. Никто не видел. Женщина издает сдавленный стон, и я смотрю на нее почти с интересом. Почти — здесь ключевое слово. Она брюнетка. Длинные косы растрепались, глаза затянуты дымкой, в неровном свете пламени я даже не понимаю, красива ли она. Хотя это тоже не слишком важно. Я совершаю механические движения, вбиваюсь в податливое, распятое подо мной тело, с холодным равнодушием рассматривая лицо. Кажется, ей даже приятно. Возможно, я сверну ей шею в конце. И я ничего не чувствую. Ни удовлетворения, ни желания продолжать. Я знаю, что нужно для того, чтобы ощутить взрыв. Чтобы кончить яростно и болезненно. Надо повернуть голову и посмотреть на серую каменную стену, в которой темнеет окошко. Одного камня в кладке не хватает. Этого достаточно, чтобы видеть все, творящееся в этом зале. Первые дни я смотрел туда. Мне даже доставляло удовольствие видеть ее лицо — бледное, с запавшими глазами, в которых раньше плескалась небесная лазурь, а сейчас стыла ледяная боль. Я испытывал извращенное и больное наслаждение от своей безумной мести, от того, что творил на ее глазах. Перед внутренним взором все еще стояла та картина: она и Аргус. Два тела, сплетенные на кровати, сбитое покрывало, стон… Зеркало Сущего показало мне это. Какое-то время я даже пытался убедить себя, что вижу лишь отголоски своего страха, мучающий ночами кошмар. Вот только забыть не смог. Ни забыть, ни успокоиться… Они скрывались, но кто хочет найти, обязательно найдет. Особенно, если это кто-то столь древний и могущественный, как я. Всегда есть те, кто что-то знает, что-то видел, что-то таит… А огонь и нож отлично развязывают языки. Нория… Та, к которой я боялся даже прикоснуться. Боготворил. Готов был целовать краешек ее шелкового платья. Любоваться, как недоступной звездой. Мое солнце, моя земная ось… Я ненавидел ту, что была замурована между стенами. Ненавидел так сильно, что не мог дышать. И в то же время… Увидеть бы… Еще раз. Оттолкнул брюнетку и пошел к стене. В ноги впились осколки графина и фарфоровых тарелок, вчера здесь было весело. Остановился. Сердце стучало где-то в горле — сухом, наполненном вязкой желчной горечью. Я положил ладонь на серый и сырой камень. Имя билось внутри меня, норовя соскользнуть с языка. Но я заталкиваю его внутрь, я давлюсь им, не позволяя ему вырваться сквозь сжатые губы. Я больше не назову это имя. Нет дороги назад. Камень отзывается молчанием. Камень безмолвен, в нем нет тока жизни, лишь тлен. Я закрываю глаза и вдыхаю его. Тлен, наполняющий мое тело, останавливающий сердце, перехватывающий дыхание. Там внутри — тлен. Я больше не чувствую ее. Я знаю все до того, как увижу. Жером позже скажет, что я кричал. Что ломал эту стену руками, разгребал камни и кричал. Не верю ему. Да и плевать… Я помню, как вытащил ее из того разлома. В светлом свадебном платье, такую хрупкую и бледную. В ее руке зажат клинок, к которому я не могу прикоснуться. Она могла убить меня столько раз. Но почему-то позволила, чтобы я убил ее. Аргус смеется. Он закован в железо и похож на кусок мяса, но по-прежнему смеется. Он вызывает меня на поединок. Круг странников опасен, слишком опасен для этой реальности, но Аргусу наплевать. Я, конечно, принимаю вызов. Все тлен… Все тлен… Я сделала тяжелый вдох и вернулась в настоящее. …Выбор — самое трудное в нашей жизни, и то, что определяет нас. От того, какой путь мы избираем, мы проживаем ту или иную жизнь. Я не верю в предназначение. Я верю в выбор. Множество вариантов из всех возможных, один — верный. Был ли верным мой выбор? Я не знала. Я лишь верила, что он лучший в данной ситуации. Хотя разве можно убийство назвать хорошим выбором? Но другого я так и не нашла. Как я уже говорила, я далеко не идеальна… Аргус торжествующе хохотал, глядя на мужчин в кругу. Сила остальных стекала в его ладони, вся фигура странника светилась ужасающим призрачным светом — потусторонним и ненормальным. От эфира искрился воздух. Взгляд Аргуса на миг стал удивленным, когда я встала перед ним. — Дыхание Вечности, — тихо сказала я и ударила. Чуть левее центра груди, туда, где бьется сердце. Аргус вскрикнул, моргнул, и его фигура пошла трещинами. А потом рассыпалась в прах, через миг после того, как я сорвала с его груди цепь с циферблатом. Магический круг странников разорвался, эфир под давлением выплеснулся из центра, и всех, кто был на площадке, смело воздушной волной. Нас выкинуло в небо с такой силой, что я почти коснулась звезд! Взрыв сокрушил башню, разорвал древние камни, растер их в песок. Меня вновь перевернуло, я лишь хваталась руками за воздух, в бесполезной попытке найти опору и ощущая лишь пустоту и хаос заворачивающейся вокруг воронки. Меня болтало в ней, как щепку в водовороте, швыряло безумным вихрем, что создал выплеснувшийся эфир. Грохот, вой, какофония звуков, вспышки света и пятна тьмы, я ничего не понимала и уже почти не чувствовала в этой бездне, в которой не было ни времени, ни направления. Лишь бесконечность. А потом меня схватили сильные руки, тело выгнулось, замедляясь, и я увидела глаза Яна. — Я держу… И я улыбнулась. Черт, падать вдвоем почти не страшно… А разбиваться? Да какая разница? Я наконец там, где и должна быть — в его руках. И хоть вверх, хоть вниз, хоть в небо, хоть в бездну — уже не важно. — Люблю тебя, — шепнула я, прижимаясь щекой к мужской груди. — Я так тебя люблю, Ян… — Я люблю тебя в миллиарды раз сильнее, Диана. Он услышал. А мне казалось, что мой шепот был легче ветра. Подняла голову, желая в этот миг заглянуть в его лицо, увидеть глаза, в которых искрится золото. Он тоже смотрел на меня — в этот бесконечный миг падения. И я поняла, что его объятие — самое правильное и нужное в моей жизни. Уверенное, теплое, бесконечно безопасное. В котором меня всегда согреют и защитят. И захотелось закричать: я верю тебе. В тебя. Но не успела, потому что в этот миг за спиной Яна раскрылись крылья. Настоящие. Материальные. Сияющие чистым, бесконечным светом, белизной спорящие с первозданностью. Прекрасные, огромные, великолепные белые крылья, легко вырывающие нас обоих из жадных объятий смерти, из губительной воронки взрыва. Теперь я видела их воочию, я могла потрогать их, крылья были настоящими, и их шелковая мягкость заставила меня плакать. И еще смеяться. Во весь голос. — Будь счастлива, малыш… Голос лизнул мою щеку, и я повернула голову. Ландар… он тоже падал, но его крылья так и не обрели плоть. Они по-прежнему были призрачными, а значит, не могли поднять в воздух тело князя. — Телепортируйся! — закричала я. Он покачал головой, улыбаясь. Я махнула ладонью в какой-то нелепой попытке дотянуться до него. Перстень с зеленым камнем блеснул на солнце. Нория. Навсегда…