Впереди уже виднелись огоньки домов. Пробираясь по снегу, они вошли в деревушку. Хотя она и называлась светлым словом, ничего по-настоящему светлого в ней не было. Повсюду стояли разрушенные и заброшенные дома, покосившиеся сараи. Казалось, время остановилось в деревне с окончанием Второй мировой, а доблестные летчики Люфтваффе все здесь разбомбили, перепутав данное место со Сталинградом. Вдалеке Алексей и Виктор увидели сгоревшую церковь с наклонившейся колокольней, которая страшным памятником возвышалась в темноте. – Да уж, – осмотрел «достопримечательности» Четырин. – Что-то радуги здесь не видно. – Это точно. Теперь бы нам как-нибудь найти улицу Новую и дом номер семь. – И как мы это сделаем? Ты тут видел хотя бы одну улицу? Или прикажешь нам среди ночи постучаться в чью-то дверь и спросить? – Неплохая идея, – ответил капитан и направился к ближайшему строению, в котором горел свет. – Эй, постой! Ты что, шутишь? Куда ты пошел? – Стучать в дом и спрашивать. – Нас же пошлют куда подальше, и это в лучшем случае. А в худшем тебя и меня пристрелят из какой-нибудь столетней берданки! Да погоди ты! – поспешил за Зверевым Виктор. – И зачем я на свет родился? Вот это дыра. Ни света, ни газа. Зато все ресурсы продаем на Запад! Берите, вы же за них нам доллары дадите! Видал я ваши бумажки! Сырье меняем на бумагу, которой они сколько хотят, столько и напечатают. А мы и рады! Скоты, а не правительство! Дорог нет, а налог заплати. Света нет, газа нет, а на Запад продаем! Нет, я все понимаю: все воруют, ибо это Россия. Но и для людей делай хоть что-нибудь! Почему у нас так, скажи, почему? Страна огромная, а хозяина нет. Нам бы такого, как Петр или Сталин. Да что говорить, и Гитлер бы подошел, если б для людей, для страны делал, а не только для себя. Всем бы только наворовать, а потом все по фигу, хоть трава не расти! Я так полагаю, если б наше правительство бошки рубить начало в верхах, так и порядок был бы! – тараторил, недовольно семеня за капитаном, Виктор. – Что-то ты разговорился. Кстати, однажды Петр Первый хотел издать указ, по которому кто сворует на стоимость веревки, тот на ней и повешен будет. – И что? Не издал? – Побоялся, что без подданных останется! Сам подумай: в нашем-то обществе, где власть и деньги решают все, бошки рубить не олигархам будут, а таким, как ты. А по телеку, как обычно, расскажут красивую историю, какой ты был сволочью, и все в нее поверят. Я сам опер, и посажал мужиков достаточно, но что-то ни одного не поймали, кто миллиардами тырил. А вот тех, кто колбасу или пивко в магазине украл, так таких среди осужденных хоть пруд пруди. Вот так вот, Витек! Подойдя к одному из домов, Зверев и Четырин увидели сидящего на пороге мальчика лет восьми. – Привет, – поздоровался капитан с мальчиком, который молча смотрел на чужаков. – Послушай, как тебя зовут? – Никита, – тихо ответил тот. – А меня дядя Леша. А что ты тут делаешь в такое время? – Играю. – Играешь?! – Зверев огляделся по сторонам. – Ну да. – А где твои родители? – Дома. Капитан постучался. Хотя в избе горел свет, дверь никто не открыл. Тогда он толкнул ее, но она оказалась заперта. Виктор в это время обошел лачугу, заглядывая в окна. – Ну как, что-нибудь увидел? – Глухо, как в танке! – Странно, малец на улице мерзнет, а родителей нет. – Что дальше делать будем? – Ты с парнем побудь, а я пока к другому дому схожу. – Послушай, я в няньки не нанимался! Мне что, своих проблем мало? – Я тебе сказал, останься! Мороз под тридцатку, а он здесь один сидит. Может, случилось чего? Я быстро, туда и обратно. – Нормально ты придумал! Давай с собой его возьмем, мать Тереза херова? – Эй, ребята! – окликнул их чей-то голос. Виктор и Алексей обернулись и увидели пожилого мужчину. Одет он был небрежно, но его экипировка превосходно вписывалась в интерьер деревушки: старая потертая фуфайка, теплые штаны, валенки и обычная шапка-ушанка. Стоял он, немного сгорбившись, опираясь на палку. – Оставьте мальца в покое, его судьба уже решена. Не ваша это сейчас забота. – Не понял. Ты сейчас, дед, про что это? – Что тут непонятного? Чего вам надо? Можно и у меня спросить. А ломиться среди ночи в дверь к людям незачем. Так что вы здесь забыли, в нашей-то глухомани? – Послушайте, нам нужен дом, который находится на улице Новая. – Так здесь всего одна улица. – Нам нужен дом номер семь. – Это дом бывшего здешнего священника. А зачем он вам? – Нужен, дед. Просто нужен. – Так он сгорел. Больше года назад сгорел. Как это произошло, ума не приложу. – Как сгорел? – Молча. Сгорел и все. Огонь не спрашивает, зачем и почему, он действует – беспощадно и без эмоций. Страшная и великая сила. Сила, она вообще страшная вещь, если попадает не в те руки. – А где ж тогда те, кто там жил? – Так насчет них вам лучше к бабке Лиде обратиться. Это ее сын был, ну, священник наш. Она, правда, после всего случившегося головой поехала, но разговаривать с ней можно, хоть и странная она. Так что если она чудить начнет, то вы не пужайтесь: она мирная и простая женщина. – А где она живет, дедуль? – Так на окраине. Сейчас прямо пойдете до конца деревни, и увидите: ее дом в низине стоит самым последним, мимо уж точно не пройдете. А за мальца не беспокойтесь, я за ним присмотрю. – Спасибо, дед, выручил, – Зверев кивнул Четырину, и они зашагали в указанном направлении. – Давно тебя ждали эти люди, тринадцатый, очень давно. Посмотрим, на что ты способен, – глядя им вслед, тихо произнес старик. Завернув за угол одного из домов, он увидел сидящего возле забора человека в дорогом кожаном плаще и присел рядом с ним, опершись на свою палку. – Разве ты не удивлен видеть меня здесь и сейчас? – спросил у него Анатас. – Удивлен. Удивлен, что вижу тебя одного. – Разве я могу быть один? Они всегда со мной. Тебе ли этого не знать? – Но я не чувствую их присутствия рядом. – Они скоро будут. – А что привело тебя ко мне? Разве я чем-то могу помочь тому, кто властен над всем? – Можешь. Меня привел к тебе интерес и некоторые вопросы. – Но что может знать старик, чего не знает властелин тьмы? – Многое, Падший, очень многое. Не стоит играть со мной. В некоторых вопросах я бессилен. Ходят слухи, что ты не тот, за кого себя выдаешь. – Про тебя ходит слухов не меньше, а то и больше, – закряхтел старик. – Ума не приложу, откуда ты взялся на этой бестолковой планете? – А я не могу взять в толк, почему вы к ней так привязались? Мало вам что ли Вселенной? Огромная песочница с множеством игрушек, а вы не можете поделить между собой одну лопатку. – А тебе какое до этого дело? – Скажем так, чисто спортивный интерес. Я страсть как хочу узнать, кто из вас победит. А люди… Что они, эти люди? Сделают правильный выбор, будут жить. Нет? Ну что ж, построите другую песочницу и будете играть в ней. Надеюсь, в согласии и мире. – Так поэтому ты не присоединяешься ни ко мне, ни к Нему? – Я же сказал, что моя участь – помогать всем. – Ты не помогаешь, а только усложняешь все! – повысил голос Анатас, и его глаза стали угольно-черными. – Тише. Тише, властелин тьмы. Я всего лишь ваш слуга, который только задает темп вашей игре, и ничего более. Я обязан помогать всем, и ты это знаешь, – склоняя голову, промолвил старик. – Но что будет дальше, если ты и впрямь победишь? – Люди станут шире смотреть на мир. Когда в моих руках будет чистая душа, мне не составит труда склонить весы в свою пользу. Я погружу этот мир в грехопадение. Прощения и раскаяния не будет, и врата рая захлопнутся навсегда. Я выведу ад из мира загробного в мир реальный и уничтожу этот муравейник руками созданий, так любимых моим братом. Он откроет глаза и увидит, кто они есть на самом деле, лишенные Его законов и Его покровительства. А сейчас я бы хотел получить ответы. – Прости меня, жалкого раба твоего, но ты не задал ни одного вопроса, – в голосе Падшего чувствовалась ирония, однако его вид был настолько смиренным, что его искренность не вызывала сомнений. – Зачем тринадцатый прибыл сюда?