– Вы не понимаете… – Рот закрой, придурок! И сиди молча, пока не приедем! В отделении свои бредни будешь рассказывать! Понял?! – Понял. Пробираясь по заметенным снегом улицам Тамбова, машина с задержанным медленно подъехала к зданию отделения милиции Ленинского района. Автомобиль остановился у входа, оба милиционера вышли на улицу. – А тебе что, особое приглашение нужно?! – рявкнул один из них и постучал в окно двери. Виктор медленно вылез из теплой машины и направился ко входу в здание. В его голове была каша. Он не верил самому себе, но и отрицать все то, что с ним произошло, у него уже не получалось. «Почему весь этот бред произошел именно со мной? Почему я?» – постоянно думал он. Он пытался вспомнить лицо попутчика, но не мог, хотя и провел с ним несколько часов нос к носу. Единственным его желанием было поскорей проснуться, если это действительно сон. Толчок в плечо быстро развеял его мечты. – Давай шевелись! Иди вперед! Дверь участка распахнулась, и Виктор под присмотром своего конвоира вошел внутрь. Подойдя к дежурному, сопровождающий поинтересовался о местонахождении следователя Попова. – Сейчас посмотрим, – ответил дежурный. – Так, так, а вот, нашел. Михаил Константинович находится в кабинете номер шесть. – Эй! Пойдем! – окликнул Виктора милиционер. Четырин послушно подчинился. Они шли по узкому темному коридору. Виктор пытался собрать свою память, как кубик Рубика, но безуспешно. Он не думал о том, куда его привезли и зачем, он хотел лишь понять, что случилось. – Заходи! – вклинился в его мысли голос. Виктор поднял глаза и увидел перед собой обшарпанную дверь беловато-желтовато-серого цвета с цифрой 6 наверху и табличкой «Следователь Попов М. К.». – Вот, доставил по делу о происшествии на дороге возле села Стрельцы, – отрапортовал конвоир. – Свободен, сержант, – ответил ему человек, сидящий за письменным столом в другом конце комнаты. Дверь позади Виктора захлопнулась, и он остался наедине с неким Поповым, который сидел напротив Четырина и что-то писал. На вид ему было около тридцати – невысокого роста коренастый мужчина с короткой стрижкой. Одет он был в теплый бежевый свитер с высоким воротником и черные джинсы, из-под которых виднелись сверкающие черные ботинки. – Ну-с, присаживайся! – следователь указал кивком головы на стул. – И как тебя по батюшке? Да и по имени тоже? – спросил он, отодвигая лист бумаги в сторону и откидываясь назад. – Виктор Васильевич. – А я Михаил Константинович. Вот и познакомились. Ну, Виктор Васильевич, присаживайся, присаживайся, – повторил Попов, указывая на стул. Виктор сел. Дверь открылась, и в кабинет вошел человек в форме с папкой в руках. – На вот. Протокол по этому делу. – Ага. Спасибо, – Михаил взял папку, открыл ее, достал какие-то бумаги, разложил их перед собой и стал рассматривать. – Ну? Я слушаю. – Виктор молча смотрел на следователя. – Рассказывай, что да как. Как дело было? Чистосердечное признание, как говорится, облегчает не только совесть, но и понимание. – Я ничего не помню, – тихо ответил Виктор. – Начало неплохое. Кратко. Емко. А главное по делу. А кто помнит? – Михаил сдвинул брови и шмыгнул носом. – Я что ли, по-твоему? Интересное дело получается. Ехали-ехали, а потом кто-то водителю по башке бац, и все. А, Виктор? За что ж ты его так?! Что не поделили-то?! От этих слов Виктора бросило в жар, его сердце заколотилось, словно он только что пробежал несколько километров. – Да вы что, на меня думаете? Я ж ему помочь хотел. Да мы с ним лет пять знакомы были. Я не убивал. Он сам как-то. Не убивал я! – в отчаянье воскликнул Виктор, а его глаза заблестели от ярости. – Да что ты говоришь?! Ладно, не кипятись, разберемся. На то мы здесь и находимся, чтобы во всем разбираться! – Не надо на меня это вешать. Вы лучше спросите, как дело было. – Я бы послушал, что ты придумаешь. Только вот кровь убитого почему-то у тебя на руках была. Как ты это объяснишь? Ты ведь там один был? – Нет, я был не один! – разозлился Виктор, но тут же остановился, понимая, что в его правду никто не поверит. – Ух ты, как интересно! Уже, значит, не один. То есть групповуха. С подельником? Так что ли понимать? Кто такой? Как зовут? Что вы с ним делали? Как планировали? А?! – Я оговорился. Когда все произошло, я был один. Один я был! Просто до этого мы взяли попутчика, у которого сломалась машина. – Интересно, ну и что было дальше? – Михаил Константинович закинул ногу на ногу. – А можно я закурю? – Ради Бога, – ответил следователь и подвинул пепельницу поближе к задержанному. Виктор закурил и начал рассказывать следователю то, что произошло с ним в эту роковую ночь. Но рассказывал он не все, хотя ему и хотелось проорать во все горло, что он общался с самим дьяволом или с какой-то непонятной страшной силой, что он только недавно понял это, что все намеки Анатаса были не случайны, а они, как малые дети, не замечали очевидного. Он хотел рассказать, что Анатас зачем-то приехал в Тамбов. Но вряд ли кто-то поверит в то, что он несколько часов назад сидел рядом с Сатаной. Зато теперь он точно сидел перед человеком, который хотел повесить на него смерть Семеныча. – Да, интересный рассказ у тебя вышел! Тебе бы сказки сочинять. Долго выдумывал такое? Или так, импровизируешь? – Михаил затушил сигарету. – Я правду вам рассказал, – ответил Виктор и тихо добавил. – Я его не убивал. – Ну, правда у каждого своя, братец! Даже у того, кто старушку за нищенскую пенсию мочит. У него тоже, знаешь ли, своя правда! Слушай, а может, ты его из-за денег грохнул, а? Небось, везли приличную сумму лавандоса с рейса? Вот ты и решил легких деньжат срубить. Может, так все было? – мозг Четырина словно пронзили раскаленной иглой: в его подсознании всплыл черный бумажник, набитый кучей денег, которые дал ему незнакомец. – Чего ты глазки-то опустил, а? – Да нет, это вам показалось, – вытирая пот со лба, еле выжал из себя задержанный и невольно потянулся рукой во внутренней карман куртки. Медленно ощупав содержимое, Виктор к своему удивлению обнаружил, что бумажник лежал там целый и невредимый, хотя по всем правилам его должны были изъять при обыске, пока он был без сознания. «Неужели и деньги там? Наверное, они нашли их и у Семеныча и решили, что я его из-за них убил. Вот попадалово!» – с тоской думал Четырин. – Да ладно, расслабься. Шучу я! Шучу! Настроение у меня сегодня хорошее, – улыбнулся следователь. «Как шутит? Почему шутит? Они же должны были найти деньги у Семеныча?» – продолжал анализировать Виктор, еще больше запутываясь. Дверь кабинета № 6 снова открылась, в проеме появился молодой человек среднего роста. Одет он был в синие джинсы, заправленные в армейские берцы, и расстегнутую потертую кожаную куртку, под которой был видавший виды, когда-то белый свитер. – Здорово, Константиныч! – он прошел в кабинет, стряхивая с плеч тающий снег. На мгновение в воздухе повисла тишина, после чего Михаил расцвел в улыбке и, поднявшись со стула и разведя руки в стороны, приветливо прокричал: – Глазам не верю! Леха?! Ты?! Когда вернулся? – Вчера еще приехал, – спокойно ответил Алексей. – Вот сюрприз так сюрприз. Не ожидал. Не ожидал, – выйдя из-за письменного стола, обрадовался встрече Попов. – А что так рано? Ваш отдел должен был вернуться в марте, а сейчас вроде как декабрь? – Долгая история, – махнув рукой, ответил Леха. – Малость зацепило, пришлось в госпитале отваляться. Да ладно, ерунда все это. Как у тебя-то дела? – Да нормально, работаю! Погода, видишь, какая тут у нас – сам черт ногу сломит. Позавчера еще нормально было, по прогнозу оттепель обещали, да синоптики опять ошиблись. Лучше б их на деревьях повесили, они б тогда хоть направление ветра правильно показывали. – А это что за клоун у тебя? – сев на край стола и закурив сигарету, поинтересовался Алексей. – Этот-то? Да так, сегодня привезли, в убийстве подозревается, – Попов, обойдя Виктора сзади, хлопнул его по плечу рукой. – Только не колется! Бред какой-то несет. Говорю ему, нужно раскаяться и написать чистосердечное. Не хочет. – Я не убивал никого! – тут же прокричал Четырин. – Конечно, не убивал. Хватит дурку-то гнать! Сам он себе череп раскроил что ли?! Новый вид суицида такой, да?! – рявкнул Попов. Виктор вжал голову в плечи, словно черепаха, ожидая, что на него сейчас обрушится удар. Но никаких действий со стороны Попова не последовало. Сидящий напротив Четырина Алексей внимательно осматривал его с ног до головы. Он жадно втягивал в себя дым и выпускал его через ноздри, не сводя глаз с Виктора. Докурив, он резко перевел взгляд на Михаила и, затушив сигарету, произнес: – Слышь, Миш, пойдем потрещим в коридоре. – А че так-то? – удивленно спросил Попов. – Пойдем-пойдем, дело есть, – Алексей направился к двери. – Ну ладно, пойдем, – ответил Михаил и, повернувшись к Виктору, добавил. – А ты сиди молча, ничего не трогай, понял? Пропадет чего, руки поотрываю. Четырин только кивнул головой. Следователи вышли. – Так в чем проблема? – Послушай, а что это за парень-то? – Не понял. – В чем его обвиняют? – Так я ж тебе говорю: в убийстве. – Это как раз понятно. А что он говорит? При каких обстоятельствах? – А тебе-то это зачем? – Да так просто. Ну, что говорит-то? – Хрень всякую он несет. Болтает, что кого-то они подвозили, что напарник сам себе череп разбил. Короче, заврался дальше некуда. Тут дело ясное, рядом монтировка лежала в крови, да и на руках у него кровь. На железяке сто пудов его отпечатки. Сейчас пальчики откатаем и отправим на экспертизу. Хотел этому халдею помочь, чтоб чистосердечное написал, а он тут из себя святого строит. Сам понимаешь, когда докажем, что он виноват, а оно так и будет, я в этом уверен, то пойдет по всей строгости, уж я ему это обеспечу. Подонок череп своему дружку раскроил, только вот беда: от вида крови в обморок упал. Хорошего преступника из него не вышло. Раскольников хренов! – Послушай, Константиныч, отдай его мне, а?